Судьба выпускного сочинения. Казнить нельзя помиловать

В редакции «Учительской газеты» прошел «круглый стол» по волнующей, наверное, каждого российского словесника теме «Судьба выпускного сочинения». Сегодня мы представляем палитру всех мнений и позиций, которые высказывались в редакции «УГ». «Круглый стол» подготовили первый заместитель главного редактора «УГ» Ирина ДИМОВА и редактор отдела образования и воспитания Светлана РУДЕНКО.

Фетиш или мировоззрение?

Петр ПОЛОЖЕВЕЦ, главный редактор «Учительской газеты»:

– Тема, которую мы собираемся сегодня обсуждать, волнует «Учительскую газету» давно. Мы постоянно пишем о том, как преподавать русскую литературу в школе, какими должны быть программы, учебники, темы сочинений. Сегодняшнюю тему «круглого стола» мы, говоря языком публицистическим, сформулировали так: «Судьба выпускного сочинения». Мне бы хотелось, чтобы мы поговорили о нескольких моментах.

Выпускное сочинение – это только дань традиции или необходимость, диктуемая всем ходом учебного процесса, определяемая его характером?

Можно ли без ущерба для качества аттестации выпускника заменить сочинение какой-либо другой формой аттестации?

Является ли выпускное сочинение узкопредметным экзаменом по литературе и русскому языку или, как было прежде, экзаменом на аттестат зрелости, в результате которого можно сделать вывод о мировоззренческой зрелости ученика?

Дискредитирует ли саму идею сочинения процедура его проведения, когда школьники владеют многочисленными шпаргалками по разным темам? Насколько реальной альтернативой выпускному сочинению может служить система тестов по русскому языку и литературе?

Чем грозит нашему образованию уничтожение выпускного сочинения, если такое произойдет?

Перед началом «круглого стола» мы обменялись мнениями с первым заместителем руководителя Департамента образования города Москвы Ларисой Евгеньевной Курнешовой. Я сказал ей о том, что недавно мы в редакции обсуждали, какой компетентностью должен обладать выпускник средней школы, и пришли к выводу, что независимо от того, какой путь изберет дальше молодой человек или девушка, они должны овладеть, по крайней мере, основными предметами: историей Отечества, русским языком и литературой, хотя бы одним иностранным языком, информационно-коммуникационными технологиями.

Приглашаю вас к разговору. У нас сегодня много участников, хотелось бы, чтобы каждый выступил.

Исаак КАЛИНА, директор Департамента государственной политики и нормативно-правового регулирования в сфере образования Минобрнауки РФ:

– Тема, поднятая нами сегодня, безусловно, актуальна и интересна для всех, а не только для тех, кто так или иначе связан с проблемами школы.

Я, накануне разговаривая по телефону с Андреем Александровичем Фурсенко, обозначил тематику предстоящей мне сегодня беседы, и он позавидовал, что я получил возможность встретиться сегодня с вами. По жизни меня нельзя назвать оптимистом, скорее наоборот, и я хорошо понимаю, что результатом нашей сегодняшней встречи вряд ли станут какие-то однозначные выводы. Так что наверняка у Андрея Александровича еще будет возможность принять участие в подобном разговоре. Моя миссия сегодня, выслушав ваши мнения, сделать правильный и полезный вывод. А полезным результатом для меня, как для чиновника, ответственного за нормативно-правовые документы министерства, является возможность привести в соответствие друг с другом два очень важных для системы образования документа – Федеральный закон «О внесении изменений в Закон Российской Федерации «Об образовании» и Федеральный закон «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» (в части введения единого государственного экзамена), и «Положение о государственной (итоговой) аттестации выпускников IX и XI (XII) классов общеобразовательных учреждений Российской Федерации», последние изменения в которое вносились 21 января 2003 года. Естественно, когда появляется новое содержание закона, ранее действовавшие положения приходят в несоответствие с положениями, вновь принятыми. Даже в рамках проведения эксперимента по ЕГЭ эти противоречия уже имели место. Сейчас, например, и Москва находится в такой же ситуации. С одной стороны, по «Положению об итоговой аттестации» ученик имеет право из пяти экзаменов три предмета сдавать по выбору. С другой стороны, в рамках действующего законодательства Москва приняла решение о том, что экзамен по русскому языку будет проводиться в форме ЕГЭ. Это строго соответствует пункту Положения. Там сказано, что государственным органам управления образованием субъектов Российской Федерации разрешается разделить письменный экзамен по русскому языку и литературе на два – экзамен по русскому языку и экзамен по литературе, формы проведения которых определяются в порядке, установленном настоящим Положением. Фактически сегодня мы получили ситуацию, в которой каждый выпускник Москвы сдает русский в формате ЕГЭ, литературу он обязан тоже сдавать в соответствии с Положением об аттестации в любой форме, которая будет выбрана, и согласно Положению есть еще обязательная математика. И значит, выпускник вынужден сдавать три вместо двух обязательных экзаменов. В принципе это ограничивает права ребенка. Поэтому, еще раз повторю, я жду от вас – педагогов – рекомендаций и советов, которые помогли бы нам правильно, грамотно и «безвредно» для выпускника решить проблему приведения в соответствие друг с другом нормативных документов, целей и задач образования и сложившихся реалий. Это решение должно быть педагогичным и не направленным против наших детей.

Лариса КУРНЕШОВА, первый заместитель руководителя Департамента образования города Москвы, доктор педагогических наук:

– Я хочу сказать, что та правовая дыра, о которой вы сказали, существует не только в Москве, но и во всех регионах, где русский язык в рамках единого государственного экзамена выбрали как обязательный государственный экзамен по форме ЕГЭ. Полгода назад мы провели встречу в Департаменте образования вместе с учителями литературы из школ, которые вошли в национальный проект. Там было около 150 человек, среди них достаточно активные сторонники экзамена по литературе в форме ЕГЭ, но все-таки большинство учителей литературы говорили о том, что эта форма неприемлема для литературы. Поэтому нужно пересматривать закон, так как в соответствии с ним все дети, которые поступают в высшие учебные заведения, экзамены сдают в форме ЕГЭ, и только те дети, которые не собираются поступать в высшие учебные заведения, могут его сдать в произвольной форме. Я правильно трактую? Если экзамен по литературе неприемлем в форме ЕГЭ, то она вообще не может использоваться в итоговой аттестации, если следовать мнению сообщества литераторов. Но, с другой стороны, все наши литераторы сказали, что ни в коем случае нельзя отказываться от итоговой аттестации по литературе. Хотя были и такие педагоги, которые говорили, что если литература уйдет из итоговой аттестации, то пропадет формализм в изучении литературы, изучение станет более свободным, более творческим. Учитель сможет свободно творить, его не станет никто ограничивать. Получается, что, с одной стороны, литература в форме ЕГЭ невозможна, но снимать ее из итоговой аттестации тоже нельзя. Однозначно было высказано мнение, что совершенно не устраивают учителей литературы те темы, которые используются в итоговой аттестации.

Александр КУТУЗОВ, ректор Московского гуманитарного педагогического университета, профессор, доктор педагогических наук:

– Мы должны прежде всего ответить на самые важные вопросы, а потом перейти к другим. Последний раз на государственном уровне мы формулировали цели нашего образования в 1990 году, когда делали примерные положения о советской школе. За это время многое поменялось. И пока мы не сформулируем для себя цели российского образования на новом этапе, до тех пор будем вязнуть в трясине неразрешимых вопросов. У нас есть недовольство определенной массы населения сочинением как формой проведения выпускного экзамена, есть значительное количество учителей литературы, которые считают, что сочинение в современных условиях писать не надо. Есть другая часть, которая сохраняет самое главное понимание, что сочинение – это не фетиш, который мы придумали в XIX веке, что этот экзамен мировоззренческий и он не связан только с литературой. Ведь изложение и сочинение – не только разные типы работы, это различные установки. Когда учат писать изложение, то делают акцент на пересказ и редукцию. При написании сочинения важно понимание проблематики, формирование собственной позиции. Так чего же мы хотим? Если формировать креативное образование, то сочинение должно совершенствоваться, и тогда надо переделывать ЕГЭ. Если мы строим другой тип образования, тогда сочинение действительно сначала уйдет в пункт «С», потом вообще исчезнет. Это принципиально другая организация учебной работы. Людей, которые хотят все упростить, всегда было много. Но выгодна ли эта простота государству?

ЕГЭ по литературе – в проигрыше

Евгений БУНИМОВИЧ, председатель Комиссии по образованию Мосгордумы:

– Я считаю, что сочинение и ЕГЭ действительно несовместимы, и сегодня выбор сделан в пользу ЕГЭ. Не надо делать вид, что ЕГЭ каким-то образом может заменить то, что предлагает сочинение, это противоречит самой модели ЕГЭ. Более того, это не только наша проблема. Когда у нас вводились независимые аттестации и ЕГЭ был только экспериментом, мы встречались по этому поводу с английскими специалистами. Я попросил их показать материалы по литературе, но англичане мне их не показали, заявив, что они «рабочие». Так мы всегда говорим, когда не хотим показывать заведомо проигрышный вариант. А ЕГЭ по литературе почти всегда проигрышный. И это проблема мировая. В большинстве тестов по литературе задания созданы так, чтобы их легко было проверить. А суть проверяемого – на втором месте. Но в литературе вопросов для проверки гораздо меньше, чем в математике, и ясно, что часть литературы уходит на второй план. Получается, что мы в угоду системе жертвуем методикой, содержанием, идеологией. Не важно, чего хочет государство, важно то, чего хочет… сегодняшний компьютер! Нужно понять, что произойдет, если мы уберем сочинение, при всех претензиях, которые уже предъявляли, – копиях, переписывании и так далее. Если мы не можем сдавать экзамен без списывания, то вообще все равно, будет ли это ЕГЭ или сочинение. Если можно избавиться от этого, тогда сочинение принимает некоторый смысл, причем он шире, чем то, чего хочет государство. Потому что я не уверен, что советское государство хотело того же, к чему призывали Толстой, Достоевский и Чехов. Но пока произведения этих авторов находились в школьной программе, пока сочинение было обязательным экзаменом, все-таки худо-бедно это читалось, и авторы эти на кого-то воздействовали. В этом особенность литературы как базового предмета. Через литературу мы постигаем и философию, и публицистику, и историю. Это особенность России.

Петр ПОЛОЖЕВЕЦ:

– У преподавателей литературы есть опасение, что если убрать ЕГЭ по литературе и сочинение из 11-го класса, то дети перестанут изучать литературу, потому что не будет стимула. Но мне кажется, что литературу изучают не для того, чтобы сдать экзамен на аттестат зрелости или поступить в высшее учебное заведение. Мне в прошлом году повезло, я попал на урок Юлии Владимировны Марчук в финско-русской гимназии в Хельсинки. Там сидели дети, часть которых хорошо говорила по-русски, а для других этот язык был иностранным. Юлия провела урок по «Евгению Онегину», она прошлась не по героям, не по хронологии, не по характеристикам, она провела ребят по тому времени, в котором жили герои «Евгения Онегина». Через некоторое время мне директор сказала: «Вы знаете, у нас эти ребята все прочитали «Евгения Онегина» в оригинале». Вот главный результ.

Юлия МАРЧУК, учитель русского языка и литературы 1541-й школы, учитель года Москвы-2005:

– Для меня большая проблема – это связь между школой и вузом. На мой взгляд, проблема сочинений возникла именно на этой ступени, на ступени взаимоотношений школы и вуза. Почему начались бесконечные списывания? Потому что вузы поменяли политику по отношению к школьному сочинению. И мы готовим не к экзамену в школе, мы готовим к экзамену для поступления в вуз. И это стало для нас большой проблемой. Литература как выпускной экзамен – для меня это вопрос абсолютно решенный в сторону «за». В какой форме? Возможно, нужна вариативность этих самых форм. И сочинение может быть не единственной формой, и я даже больше склоняюсь к другим вариантам. Допустим, каждый ученик может собирать портфолио в течение последних лет обучения в школе, писать научные работы. А по поводу того, что не будет экзамена и ученики будут по-прежнему изучать литературу, то это иллюзия. Наши дети четко понимают, что надо изучать литературу, чтобы потом поступить в институт, а больше ни одного четкого аргумента не получается.

Виктор ЖУРАВЛЕВ, заведующий редакцией литературы издательства «Просвещение», кандидат педагогических наук:

– В том, что сочинение себя изживает из-за списывания, есть некая доля лукавства. Когда собирались учителя-словесники, то среди них также были противоречия: принимать ЕГЭ или отстаивать сочинение. Я понимаю, что это противоречие было вызвано двумя обстоятельствами: спецификой самого предмета, в литературе часто четкие, однозначные ответы дать невозможно, это все понимают. Другой момент, который заставлял учителей соглашаться, – это страх потерять экзамен по литературе как обязательный. Я хочу сказать еще о профильных гуманитарных классах. Наверное, цели и задачи образования в этих классах не совсем совпадают с общими. А ЕГЭ не учитывает этого различия. Две первые части, которые есть в едином экзамене, конечно, в гуманитарных классах ничего не проверяют. Потому что те задания по истории и по теории литературы, которые даются в виде тестов, настолько просты и понятны, что даже человек, который никогда не изучал литературу, на «удовлетворительно» сдать экзамен сможет. А на часть «С», где есть мини-сочинение, остается так мало времени, что ученик может только обозначить проблему. Первая часть проверяет знания очень поверхностно, а творческая часть проверяет в лучшем случае эрудицию. Умение понимать текст, интерпретировать его, отстаивать свою позицию – все это ЕГЭ проверить не может.

Сегодня звучал вопрос: может быть, экзамен по русскому языку и литературе на два отдельных экзамена и не надо делить? В последнее время специалисты по русскому языку, дидакты все больше и больше работают на поле литературы, исследуют изобразительно-выразительные средства, композицию текста, то, что давно считалось приоритетом литературы. И если мы возьмем многие методические пособия, то увидим, что учителя русского языка все активнее забирают себе такое направление, как филологический анализ текста, который в равной степени уместен и на уроках русского, и на уроках литературы. В связи с этим в тестовой части лучше оставить вопросы по русскому языку, а в части «С», где даны задания по работе с текстом, можно работать с художественным текстом. У меня предложение – подумать о возможности такого филологического выпускного экзамена.

Исаак КАЛИНА:

– Когда вы выступаете в стиле «а может.., а можно…», вы тем самым доказываете, что проблема не в нормативных документах, а в содержании преподавания, в методике преподавания предмета. Почему бы вам не сказать «я предлагаю» и предложить то, в чем вы на самом деле убеждены? А предлагать то, в чем сами не уверены, вряд ли целесообразно. Я думаю, что, к сожалению, над нами довлеет пятилетний опыт проведения ЕГЭ в неких, уже ставших нам привычными формах и технологиях. Принятый закон о ЕГЭ не содержит каких-либо конкретных технологий или моделей проведения экзамена. Мы ограничены лишь следующей формулировкой закона: «ЕГЭ представляет собой форму объективной оценки качества подготовки лиц, освоивших образовательные программы среднего (полного) общего образования, с использованием заданий стандартизированной формы (контрольных измерительных материалов), выполнение которых позволяет установить уровень освоения ими федерального компонента государственного образовательного стандарта среднего (полного) общего образования». И нельзя ни в коем случае отождествлять КИМы и ЕГЭ с многочисленными демонстрационными версиями, с книжками, содержащими тестовые задания. Поэтому все, что вы, профессионалы-филологи, считаете соответствующим интерпретации этого пункта закона, может быть единым государственным экзаменом.

Лариса КУРНЕШОВА:

– Мне кажется, что исходя из анализа того текста, который вы прочитали, сочинение не является формой ЕГЭ. Сегодня есть методические рекомендации для написания сочинения, а никаких нормативов, утверждающих требования к оценке сочинения, нет. Все зависит от профессиональной культуры учителя. На комиссиях, которые мы проводим по медальным работам, сколько литераторов, столько и мнений по поводу того, как оценить сочинение. И доказать, что один человек прав, а другой не прав, невозможно, если не учитывать то, что ученик имеет право на свою точку зрения.

Каторга или возможность изложить свои мысли?

Михаил НЯНКОВСКИЙ, учитель года России-1994, учитель русского языка и литературы Ярославского колледжа:

– Я считаю, что изначально выражение «контрольно-измерительные материалы» нельзя применять к литературе. Мы говорим о том, что будет, если… Давайте разберемся в том, что уже произошло. У нас исчез стимул к изучению литературы. Он исчезал не сразу, в несколько этапов. Первый этап – когда был отменен устный экзамен по литературе. Потом сочинение поставили в один экзамен с изложением, то есть дали возможность выбирать. Сегодня никому уже не нужен навык написания сочинения, и списывание – 98 процентов. Сейчас много различных сборников сочинений, шпаргалок, поэтому обвинять ребенка в списывании нельзя, это предлагает рынок.

У меня вышла в 1997 году книга, где были собраны сочинения моих учеников с 1992 года по 1997 год – 54 сочинения. После этого прошло 10 лет, сегодня таких качественных сочинений я не встречаю. Между прочим, авторы этих сочинений оказались людьми весьма достойными. Я об этом говорю, потому что сочинение – это единственная форма, которая формирует навык связного письменного высказывания. Тем, кто идет в 10-11-й класс, предстоит писать выступления, статьи, диссертации, бизнес-планы, наконец. Ни один предмет, кроме литературы, этому не учит. Сегодня мы эту форму работы потеряли. Для нормальных ребят – это не каторга, а возможность изложить свои мысли. Изложение – это уже невозможность излагать свои мысли. А ЕГЭ – принципиальная возможность не излагать свои мысли. Что касается самого сочинения, глубочайшим сторонником которого я являюсь, то существуют иные формы, которые помогут избежать списывания. Мы их прекрасно знаем – это работа с текстом, который предлагается детям прямо на экзамене. Рецензия на только что прочитанное стихотворение, анализ эпизода, отзыв о каком-то тексте. Все эти формы не дают возможности списывать. Это умение рассуждать о прочитанном ребенку вполне доступно. Но мы же сразу говорим, он не сможет этого написать, потому что мы его плохо научили. Темы, которые сейчас существуют, не проверяют ничего, особенно когда тема сформулирована вырванной из контекста цитатой и непонятно, о чем ребенок должен писать. А между тем наша культура, наше сознание литературоцентричны, как ни в одной другой стране. Поэтому, отвечая на вопрос «Сочинение – это дань традиции?», я скажу: «Да, дань традиции».

Евгений САБУРОВ, экономист, директор Института проблем инвестирования:

– Я рад, что общество наконец-то заинтересовалось преподаванием литературы в школе, к сожалению, мои попытки привлечь к этому внимание в 90-е годы не увенчались успехом. Я много общался с литераторами и учителями литературы и в этой аудитории в ранее прозвучавших выступлениях услышал, зачем вообще нужна литература в школе – для формирования навыка связно и грамотно писать. Давайте говорить правдиво: обычно учителя требуют от учеников знания основных достижений литературы, используют литературу как иллюстрацию истории да еще занимаются так называемым воспитанием на примере литературных героев – это положительный герой, а это отрицательный. А давайте оценим потребности и желания общества, экономики, родителей: чего бы они хотели от преподавания литературы в школе. Думаю, главная задача литературы – воспитание благих пристрастий. Именно от этого зависит облик нашего общества, какими будут наши дети и внуки, какими будут их ценности, что будет определять их деятельность. От этого зависит, будем ли мы достойно жить. Наверное, сегодня всякий знает, что главная проблема современной России – резкое сокращение численности населения, в том числе из-за смерти мужчин от 45 до 55 лет. Многие из них гибнут от водки и поножовщины. Это, к сожалению, наше традиционное пристрастие. Да, мы литературоцентричная страна, как, кстати, и Англия, поэтому литература может стать основой для воспитания благих пристрастий. Вряд ли это можно формализованно проверить, особенно в ближайшем будущем. Я не педагог, не психолог, но уверен, что проверять все остальные филологические вещи можно лишь у трех процентов учеников. Михаил замечательно рассказал о своих учениках, о том, как легко и творчески они подходили к написанию сочинений, и уточнил при этом, с кем из выпускников он встречался – кандидат наук, прозаик… А мы сегодня должны говорить обо всех остальных выпускниках школ. У нас в стране проблема со средним классом, не став академиками, кандидатами наук, средний класс ощущает себя «неудачниками», если можно так сказать. Три процента учащихся «самовыражаются у элитных учителей», а что же со всеми остальными? Сочинение как неформальная форма проверки знаний сегодня – чистой воды лицемерие. Я вообще против деления знаний по литературе на формальные и неформальные, какие-то опорные знания, конечно же, хотелось бы проверить. Умение связно, грамотно говорить и писать – этому тоже необходимо учить, это тоже нужно проверять, и это наряду с проблемами воспитания тоже цель преподавания литературы.

Инна КЛЕНИЦКАЯ, учитель русского языка и литературы 179-й школы Москвы:

– По-моему, сделан очень большой шаг вперед. Учителям и, главное, детям в школе дано право выбора экзамена. Кто хочет, пишет сочинение, кто хочет, отвечает по билетам или выбирает изложение. Возможна форма реферата. Кстати, не обязательно дети и учителя выберут самое легкое. Мы в нашей школе уже сказали о свободе выбора. У нас ребята, которые идут в гуманитарные вузы, выбрали сочинение, кто-то выбрал билеты, есть дети, с которыми просто по педагогическим соображениям надо провести собеседование. Думаю, механическое копирование американских тестов не годится для литературы хотя бы потому, что это единственный из основных предметов, который не является основой наук, а является искусством. Но мы часто забываем об этом и норовим преподавать литературу как основу наук и так же проверять. Пусть ребята и учителя выбирают форму экзамена, а потом результаты надо изучить и проанализировать. Кстати, тогда и сочинения будут менее формализованными, потому что по желанию его будут писать только те ребята, которые имеют к этому вкус. Дадим ребенку возможность выразить себя в той форме, в которой ему это более свойственно. И не будем считать, что единственная панацея от всех бед – сочинение или билеты. Так что я просто за честное соревнование.

Александр КНЯЖИЦКИЙ, главный редактор журнала «Русская словесность»:

– Я последние пять лет занимался и медальной комиссией, и ЕГЭ, и всеми формами аттестации и могу сказать – все формы аттестации сегодня авторами материалов дискредитированы до уровня анекдота. Когда смотришь эти материалы, непонятно, для чего существует предмет, и тем более непонятно, для чего и как сделаны эти материалы. Есть совершенно точное определение понимания литературы как предмета, на котором формируется умение интерпретировать художественный текст, любой выпускник должен уметь это делать. Но учить надо не только тому, что можно проверить. Это необходимо внедрять в сознание народа ежедневно с утра до вечера. Я не буду говорить о темах сочинений, они дискредитированы, но сама процедура проведения экзамена дважды дискредитирует этот экзамен. Если ребенок получает текст писателя, но текст ему знаком, и он рассказывает, как он понял этот текст, этого вполне достаточно. Это реальная и точная форма проведения экзамена.

Денис ХОРУЖЕНКО, выпускник школы 2006 года, студент 1-го курса Российской академии правосудия:

– Я считаю ЕГЭ хорошей альтернативой экзаменам в традиционной форме, в том числе и сочинению. Потому что именно единый экзамен дает реальную объективную картину, а на обычных экзаменах сами же учителя пытаются помогать своим ученикам, ведь большинство педагогов привязаны к своим воспитанникам, переживают за них. Поэтому на данный момент ЕГЭ со всеми недостатками и противоречиями – самый честный и объективный экзамен. Я не говорю, что ЕГЭ – единственный выход, но это начало решения проблемы.

Татьяна ФЕДОРОВА, учитель русского языка и литературы 1071-й школы Москвы:

– Мы проводили исследование, и 65 процентов опрошенных ребят утверждают, что им сдавать экзамены в форме ЕГЭ проще и легче. Разумеется, это не значит, что мы должны полностью идти на поводу у учеников, но это хороший повод для размышления. Мое предложение для Минобрнауки России – оставить сочинение как подготовительную форму итоговой аттестации, то есть для того чтобы получить допуск к ЕГЭ, необходимо прежде написать сочинение.

– Наша профессиональная болезнь в том, что мы, педагоги, уверены: мы твердо знаем, где счастье наших учеников. Я уверен, что по данному вопросу мы встречаемся с вами не в последний раз и мы придем к правильному и педагогичному решению проблемы. Но мне хотелось бы отметить, что отождествлять преподавание литературы в школе и наличие обязательного экзамена по предмету никак нельзя. Отсутствие экзамена – это не причина не изучать литературу, и, наверное, нет такого другого предмета, который сам по себе мог бы так увлекать детей. Кроме того, я убежден, что сочинение – абсолютно доступная для многих форма итоговой аттестации, но, к сожалению, мы, учителя, сами дискредитируем ее. Мы сами вынуждаем наших учеников «лгать» нам во время проведения экзамена, за несколько часов экзамена мы перечеркиваем все те благородные истины, которые сами вкладывали в души учеников 11 лет. И еще я хотел бы отметить, что и КИМы, и темы сочинений составляют не чиновники, а профессионалы, лучшие учителя, поэтому, когда мы говорим о недостатках контрольно-измерительных и других экзаменационных материалов, то, согласитесь, мы занимаемся в первую очередь самокритикой.

Ну и в завершение разговора я не выступаю против традиций, я хочу лишь, чтобы мы, борясь против будущих ошибок, не цементировали ошибки прошлого.

От редакции

Как уже заметили наши читатели, мнения у собравшихся на «круглом столе» специалистов разделились. Поэтому, если говорить о главном итоге нашей встречи, то его можно было, на наш взгляд, выразить всего одной лишь фразой: главное – не форма проведения экзамена, а его содержание.

Выводы и рекомендации «круглого стола» Минобрнауки РФ

1. ЕГЭ в качестве итоговой аттестации – форма, не приемлемая для литературы в силу специфики предмета.

2. Проводить сочинение в качестве допуска к ЕГЭ по литературе.

3. Отменить экзамен по литературе, так как для творческих учителей это своеобразное ограничение в работе.

4. Литература не должна лишиться итоговой аттестации, иначе исчезнет стимул к ее изучению.

5. Оставить право выбора формы экзамена – ЕГЭ, устный экзамен по билетам, изложение, реферат – за учениками и учителем.

6. Необходимо оставить сочинение как форму итоговой аттестации. Но при этом поменять процедуру проведения экзамена, исключив возможности списывания. Для этого предлагается вместо заданных и, как правило, заранее известных тем давать на экзамене выпускнику написать рецензию на данный прямо на экзамене текст, проанализировать стихотворение.

7. Ставить за сочинение две оценки – одну по русскому языку, другую по литературе, со временем объединив эти два предмета в один – русскую словесность.