На чтение: ≈ 17 мин.…Я стоял на вершине Горы возле огромного креста. Мир вокруг – вся островная земля внизу и легкие полупрозрачные облачка рядом – был освещен слабым оранжевым светом уходящего солнца. Было ощущение беспредельной воли и поднебесного парения. Мышцы еще были напряжены и тверды, ныла ссадина на колене, однако на душе было удивительно светло и покойно. За спиной на востоке из земного погружающегося в темноту мира выросло большое туманное облако. На нем отразилась пирамидка Горы. В ее глубине зажглась звезда. Я мысленно повторил весь пройденный путь к вершине Священной Горы.
Продолжение.Начало в №№ 39-41
Полуостров Халкидики в Греции называют «ладонью, возлежащей на море». Ладонь эта трехпалая. Полуостров заканчивается тремя выступами-пальцами. Самая восточная фаланга и есть знаменитый Агион-Орос, или Афон. Вообще Халкидонский полуостров – земля легендарная. События, которые в доисторическое время произошли здесь, возможно, определили лик планеты. Как считали древние греки, в небе над Халкидиками произошла битва чудовищных великанов с олимпийскими богами. Титан Афон в пылу сражения вырвал из земли огромную глыбу и метнул ее в Посейдона. Так и остался этот кусок тверди лежать во владениях морского бога. В виде знаменитого полуострова и одноименной горы, возвышающейся над ним. Другие времена – другие божественные предания. После смерти Христа апостолы стали распределять места для своих проповедей. Богородице досталась Иверия (Грузия). Однако в пути ее застиг шторм. Корабль прибило к неведомой чудесной стране. Огляделась Матерь Божья окрест и вдруг услышала глас своего сына: «Да будет место оное уделом твоим, садом твоим и раем, а также гаванью спасительной для желающих спастись». С тех пор полуостров стал «сияющим Афоном», «святой землей», «садом Богородицы», «равноангельским градом».
В VII веке на полуострове появились первые «граждане неба». Так называли себя те, кто решил отречься от мирской суеты и затвориться для спасения души и соединения с Богом. Монах – от греческого слова «монос» – «один». Афонские иноки сначала уединялись в хижинах и пещерах. Постепенно сложилось уникальное монашеское объединение, которое развивалось, накапливало культурный опыт и создавало прочные традиции. В византийскую эпоху на полуострове стали возводиться монастыри, многие из которых имели характер крепостей.
Под их защитой строились монументальные храмы, трапезные, церковные приделы, монашеские келии. Келиями на Афоне также назывались отдельные дома с небольшими храмами, расположенные на монастырских землях. В отдаленных горных ущельях можно было встретить крошечные хибарки, а на скалах возле моря, как орлиные гнезда, лепились пещеры. Это были пустыни или аскетерии, в которых жили монахи, что, стремясь к отречению от всего земного, не хотели общаться даже со своими собратьями. На длинных веревках отшельники спускали корзины, в которые проплывающие рыбаки клали припасы.
Изначально каждый православный народ мог создать на полуострове свой монастырь. Столетиями тут жили греки, румыны, болгары, сербы, грузины, русские. Сегодня на Афоне существуют 20 действующих монастырей и множество более мелких монастырских обителей и подворий. Это своеобразная монашеская страна со своими границами, визами, таможенными правилами, государственным, экономическим и культурным устройством. Есть даже своя полиция, которая следит за тем, чтобы ни монахи, ни паломники не нарушали монастырских уставов, «общежительных» правил. Сюда запрещен, например, въезд женщинам – насельниками «сада Богородицы» (она, кстати, и определила этот запрет) могут быть только мужчины.
маленьком курортном городке Уранополе, расположенном у основания Афонского полуострова, всегда людно. На пристани толпятся паломники со всего мира. По афонским монастырям их развозят два кораблика.
Получив в офисе диамонитирон – разрешение на посещение Горы, что-то вроде визы – и заплатив въездную пошлину – восемнадцать евро, мы поспешили на борт готового к отплытию судна.
День набирает силу. Кораблик заворачивает в афонские бухточки с удивительно чистой водой, и паломники разбредаются по монастырям. Где-то через час мы сошли на пристани Свято-Пантелеймонова монастыря. Русские на Афоне обосновались еще в ХI веке. В горах находится полуразвалившийся, заросший плющом Старый Руссик – первая обитель русских монахов. В восемнадцатом веке им был передан нынешний монастырь у моря. Еще с борта мы увидели целый город с крепостными стенами, башнями, церковными куполами, колокольнями. Когда-то здесь кипела жизнь. Свято-Пантелеймонов монастырь был одним из самых больших и оживленных на полуострове. Две тысячи монахов не только усердно молились, но и работали на огородах, в садах, кузницах, столярных и иконописных мастерских, ловили рыбу, торговали и даже плавали на парусных судах. Сегодня в монастыре не больше ста монахов. Много иноков с Украины. Забот у чернецкой братии хватает. Скудную сухую афонскую землю, которая кормит насельников, нужно рыхлить и поливать, монастырское хозяйство требует надлежащего ухода. Кроме этого, надо встречать и провожать паломников. Эта давняя традиция здешних монастырей. Афонская благодать не только для черноризников…
Нам определили келью – светлую комнату с высокими потолками, откуда видны были врата, пальмы, колонны, золотистые луковки храма. Архондаричий отец Философ – строгий монах с худощавым твердым лицом – был немногословен: «Вас Господь зачем-то сюда привел. Может быть, чтоб со стороны посмотреть на себя…». После этого началась жизнь по монастырскому расписанию. Главное для монаха – молитва. Одна из наиболее чтимых афонских святынь – икона Богоматери, названная впоследствии Иверской, прибыла сюда по морю в столпе огня. Иноки верят, что, когда она таким же образом уплывет отсюда, наступит конец света. На иконе можно разглядеть следы запекшейся крови, которые появились после того, как один безумец ударил икону ножом. На одной из икон в русском монастыре бросается в глаза темный лик Иисуса. Утверждают, что он потемнел в тот день, когда в Екатеринбурге была казнена царская семья. Для нас это чудо, загадка, мистерия, для монаха – повседневная жизнь, крупица истины, поучительный пример.
Вообще все необычно в жизни монаха, все переиначено, кажется парадоксальным, странным, в то же время очень много разумного и полезного. Это касается и службы, и работы, и отдыха. Многочисленные поклоны во время молитвы «дают телесное здравие, удаляя плесень изнеженности». Молиться лучше всего в уединении – его безмолвие очищает душу, утончает ум и освобождает сердце, плененное суетным миром. Нередко, кстати, само безмолвие является своеобразной молитвой, глубоким проникновением внутрь себя. Однако здесь нужна осторожность и мера, чтобы, как говорят монахи, «не впасть в прелесть», то есть не сойти с ума. Бог создал нужное нетрудным, а трудное ненужным. Поэтому работа должна быть простой, неспешной, нетяжелой. Спать нужно на твердой деревянной кровати, употреблять однообразную грубую пищу. Жирная еда «засаливает душу».
Я обратил внимание на часы перед входом в гостиницу. Их было двое, и они показывали разное время – византийское и греческое. Монахи подолгу смотрят в морскую даль и наблюдают за изменчивыми небесами. Ухаживают за малыми чахлыми ростками и собирают плоды. И живут по солнцу, то есть по византийскому времени.
ы бродили по монастырю – никто не обращал на нас внимания. У каждого своя цель и свой путь. Что привело тебя на Афон? Кем ты был в миру, чем занимался? Здесь не принято об этом спрашивать. Желающий остаться в монастыре с согласия его старцев становится «трудником» – проходит испытание молитвой и трудом. Через год ему дают рясу и куфью (шапочку), через некоторое время он уже почти член монашеской общины – послушник, черноризник. Потом только (года через три) ему торжественно вручают мантию, новоявленный «гражданин неба» принимает постриг, получает монашеское имя и полноправный иноческий статус.
Паломников, которые попадают на Афон, монахи просят выполнить какую-нибудь работу. Это называется у них «послушанием». Вроде бы не приказ, но не увильнешь, не ослушаешься. Ведь ни за ночлег, ни за хлеб монахи денег не требуют. В первый день нас попросили выщипать сорную траву на газоне перед архондариком. Потом, дав в подмогу итальянца, озадачили сортировкой старых ржавых гвоздей. На третий день мы приводили в порядок монашеские… черепа.
Этому афонскому обычаю уже не одна сотня лет. С монахом, земной путь которого внезапно прерывался, долго не прощались. Тем более не оплакивали и не созывали родных и друзей. Перекрестив и произнеся молитву, почти сразу же зарывали в землю. Правда, как положено по православному обычаю, ставили крест и зажигали свечу. Все. Душа обрела свой уже не гостевой, а вечный покой в потусторонней келье. Через три года тело, а точнее, его остатки – мощи, выкапывали и тщательно «мыли». За этим занятием на площадке возле усыпальницы я и застал двух молодых монахов. Один под тугой струей перемывал косточки (в прямом смысле) своих почивших собратьев, другой раскладывал мощи для просушки на солнце. Третий монах расположился чуть в стороне в зыбкой тени пыльного кипариса. Он сидел сгорбившись на смятой канистре и наводил кисточкой на черепах старые полустертые надписи. «Иеромонах Феофан ск. 1913», «Келиот Варнава ск.1886», «Сх. Гермоген ск. 1901», «Покл.Прокопий» – и сто, и двести лет назад обрели покой в святой афонской земле все эти поклонники, послушники, схимники, келиоты, пустынники, столпники. У «граждан неба», как именуют афонских монахов, свои чины и звания, своя иерархия. При жизни. Смерть уравнивает всех. Впрочем, земное усердие в молитвах и постах, заслуги перед братией и Богом могут быть по-особому отмечены в надписях. На некоторых черепах я разобрал такие пожелания и напутствия: «Господь за твой иноческий труд да упокоит тебя», «Мир праху твоему, отец и брат наш!». Более того, как мне рассказал мой украинский земляк иеромонах Исидор, Господь по-своему метит праведников. На их святость, например, может указывать коричневый цвет черепа. Иногда эти мощи вывозятся в свет за пределы монастыря, чтобы их мог лицезреть остальной православный люд. Так, недавно путешествие по России совершила афонская стопа Андрея Первозванного.
Подготовленные к длительному (вечному!) хранению черепа мы на носилках, в ящиках, а то и просто в руках сносили в костницу. Здесь в тишине и прохладном полумраке отец Феофан – круглолицый мягкотелый парень со светлыми глазами – списывал надписи в отдельную тетрадку и раскладывал черепа по полкам. Пустые глазницы черепов наполнены для монахов сладкой небесной благостью, и от мощей святых исходит дивный обнадеживающий свет, который указывает единственно верную тропу…
десь, на Афоне, определить ее легко. Вершина Святой Горы все время перед глазами. Восхождение на нее для паломников и испытание, и ритуал, и обретение своей жизненной высоты. В метрах пятистах перед вершиной последний приют – часовня Панагия (греческое название Богородицы). Перед самой вершиной на одном из выступов во время короткого отдыха я оглянулся и с высоты Афона охватил взором и мыслью все, что оставил внизу. Море слилось с небом. Островные земли вокруг были «подмыты» солнечным светом – видны были только их верхушки. Земные острова стали небесными обителями – приютами для ангелов и спасшихся душ. Здесь, на высоте двух тысяч метров, ты как будто примеряешься к существованию в другой ипостаси, заносишь ногу над священной чертой, за которой нет ни жизни, ни смерти, ни греха, ни спасения. А есть лишь вечный благовест, вечное ангельское парение…
В маленькой часовенке под крестом, где мы только что записями в толстой гостевой книге и печатями в блокнотах засвидетельствовали свое присутствие на вершине, были и спальники, и продукты. Однако я все же решил спускаться вниз к Панагии. К вершинам стремятся, их покоряют, однако на поднебесных высотах не живут. На небе засияли звезды, а в земных обителях зажглись свечи и лампадки. К ним мы и ушли…
Греция – Москва
Фото автора
Выбор читателей
Комментарии