«Степной экспресс» идет через Россию. А вы смотрели?

День славянской письменности и культуры – государственный праздник, который одними трактуется как синоним русскости, другими как некий религиозный византизм (Москва – третий Рим), наконец, многими это понятие воспринимается как почти утраченная «этнографическая данность». Настоящую жизнестойкость славянской идее дают те, кто служит ей не по должности, а по внутреннему убеждению. Среди них и Николай Бурляев – президент и организатор международного кинофорума «Золотой витязь». Любопытно, что киносмотр по существу является параллельным празднованием дней славянства – он тоже путешествует по России и миру. В этом году фестиваль проходил в подмосковном Серпухове.

Можно много размышлять на тему, когда Россия была ближе к византизму – в эпоху СССР или сегодня. Но она все еще является носительницей некоей отличной от западного либерализма идеи, которая наиболее явно просматривается не в сфере экономики или политики (тут мы, увы, скорее подражатели). Идея эта имеет глубочайшие корни в национальной культуре, и корни эти, в наши дни уже изрядно иссеченные, все же иногда дают «боковые побеги». Это уже, конечно, не византизм и не панславизм. Но отличие от западного модернизма – разительное. Это наглядно показал фильм белорусского режиссера Сергея Сычева «Я помню». Главный герой картины, молодой художник, уезжает из Минска на родину – в деревню, находящуюся в чернобыльской зоне. Там, где похоронены его родители, получившие при взрыве реактора смертельную дозу. Без родной земли нет счастья, да и, пожалуй, смысла жить, утверждают авторы.

Вывод удивительный, в эпоху современного великого переселения народов. «Степной экспресс» (казахские режиссеры Аманжол Айтуаров, Сатыбалды Нарымбетов) повествует нам о том, как в среднеазиатские степи судьба занесла не приспособленного к местной экзотике француза – покупая верблюжьи носки, он отстал от поезда. На маленькой станции он проводит несколько дней. В результате – «степная любовь» между посланцем Парижа и юной казашкой, которая картинку Эйфелевой башни прячет за восточным ковром… Своевольная красавица убегает вместе с нечаянным соблазнителем. Вернется она через несколько лет только на похороны отца, уже со своим «европейским» сыном. Ненадолго, чтобы опять двинуться на завоевание Европы.

В Париж, правда, не современный, а тех времен, когда он действительно был законодателем мод, стремится и герой «Ориент-экспресса», фильма, который снял классик румынского кино Серджиу Николаеску. Загадочный князь, когда-то прожигавший состояние в парижских казино, теперь доживает свои дни в полуразрушенном замке. Одна из немногих отрад – прогулки на породистой лошади, которая, увы, уже не может обогнать паровоз. (Как тут не вспомнить есенинское: «Неужели ты не знаешь, что живых коней победила стальная конница?»). Но по большому счету вся западноевропейская цивилизация – это большой «музей», населенный «призраками прошлого». У западной аристократической традиции, как бы ни были красивы наши воспоминания о ней, по большому счету нет будущего – пожалуй, этот талантливый фильм можно трактовать и таким образом. Так что погоню за Европой, в которую усердно пустились казахские кинематографисты, можно считать обреченной на провал – ложная цель. Но и к России духовно «прилепляться» им тоже вроде как «немодно»…

Но есть еще одна идея, которую на фестивале «Золотой витязь» наглядно продемонстрировал фильм корейского режиссера Ким Ки Дука «Натянутая тетива». Знаменитый супрематизм Малевича получил прекрасное развитие – беспредметность заменена «людьми-предметами», размещенными в пространстве пейзажа, «картинки». И все это приумножено высочайшей техникой съемки, мастерством. Конечно, самый красивый, современный, «навороченный» корейский автомобиль не заменит кривое, кособокое, но живое деревце. Только вот вопрос: нужна ли современному человеку природа? Или достаточно «технических радостей»? Мира, где властвует новая мораль – без религии и чувств. Где вместо логики жизни – компьютерные «варианты развития».

История народов всегда была историей борьбы идей, воплощенных в культурных достижениях, способе государственного строительства. Сегодня славянская идея все еще остается жизнеспособной. Возможно, она единственная, кто может противостоять «новому искусству» «электронных людей».