Стать не зрителем, а деятелем. Старая, как мир, истина

Конкурс «Новые решения старых проблем» проводился «Учительской газетой» совместно с кафедрой открытых образовательных технологий Московского института открытого образования. В июльском номере «Методической кухни» было опубликовано задание, и читатели могли попытаться определить, где и когда возникла каждая из четырех описанных ситуаций, проанализировать, актуальны ли эти проблемы сегодня, и предложить собственные варианты их решения.

Комментарий «УГ»Стать не зрителем, а деятелем

Мечтать не вредно

Программа-минимум заключалась в том, что учителя, заметив известное сходство между прошлыми и современными педагогическими проблемами, станут искать готовые решения (которых немало) в истории педагогики. Программа-максимум предполагала создание авторских оригинальных предложений, основанных на педагогической практике наших читателей; те самые «точки роста», которые позволили бы усилиями самих учителей преодолевать сложные явления в школе и, возможно, осуществить инновационный прорыв.

Нужно ли говорить, что действительность в очередной раз оказалась многограннее и сложнее наших представлений о ней? Анализ ответов позволил выявить некоторые интересные закономерности и продемонстрировал наличие пятой (неожиданной и непредусмотренной) педагогической проблемы.

«Меня сосчитали!»

Проблема выявилась совершенно случайно. На страницах Всероссийского интернет-педсовета появилась ветка-напоминание «Конкурс близится к концу, не опоздайте!»

после чего коллеги-форумчане в личной переписке изящно намекнули, что хотя их заинтересовали вопросы и, несмотря на некоторую архаичность слога, вполне современные проблемы, участвовать в конкурсе они не намерены.

Подобного поворота сюжета никто не ожидал. Дополнительные расспросы помогли понять, что для многих учителей публичные ответы на вопросы – серьезный стресс. Коллеги признались, что предпочитают участвовать в проверенных временем методических конкурсах, поскольку там находятся «на своем поле», где чувствуют себя уверенно; к тому же победа может существенно повысить их профессиональный статус (или материальное положение). А всяческие конкурсные новации учителя воспринимают с опаской и весьма неохотно поддаются на подобные «провокации». Неужели учителя боятся?

Статистический анализ присланных на конкурс работ показал, что на вопросы отвечали студенты, пенсионеры, библиотекари и даже журналист, но среди авторов не оказалось ни одного учителя!

Нет – конкурсу. Да – фестивалю

Коль скоро формат традиционного конкурса с подсчетом баллов и ранжированием победителей и побежденных оказался некомфортным для учителей, нужно было срочно предпринимать экстренные меры по спасению положения. И выход был найден в олимпийском девизе «Главное – не победа, а участие». Вместо конкурса можно провести фестиваль, каждый участник которого сможет смело высказывать собственную точку зрения, не переживая, какое место ему достанется в результате.

Согласно новому подходу все участники, приславшие работы, получат диплом лауреата и комплект методической литературы в подарок. Обращаться за наградами можно по тем же адресам, по которым были отправлены ответы.

Закономерности

Из четырех описанных ситуаций 26 смельчакам-участникам удалось «раскусить» далеко не все.

Пожилые авторы ограничились констатацией, а молодые люди предлагали рецепты переустройства.

Пять работ написаны в соавторстве.

Среди авторов ответов оказалось только двое мужчин, что составило 8% от общего количества участников.

Ответы с комментариями

Отечественная и современная вторая история оказалась самой узнаваемой, наверное, потому, что происходило все сравнительно недавно, и многие на собственном опыте испытали эту ситуацию; помогла и подсказка «Ломать – не строить».

Во времена перестройки лауреат Ленинской премии и Государственной премии РСФСР им. М. Горького учитель Иван Васильев написал статью «Свидетели и творцы».

«На школьного учителя перестал давить моральный пресс «показушности». Было как? Инспектура давила на дирекцию, дирекция – на учителя: «Двойки? Как можно? Вы же портите показатель. Нет уж, будьте любезны, пересмотрите. Чтобы ребенок ничего не знал по предмету, такого не бывает…» Ну и далее в том же духе. Из года в год давление пресса – не быть хуже других! – усиливалось, пока не стало общей картиной: в школах – стопроцентная успеваемость. А за ширмой – слабые знания, нежелание учиться, неумение учить, натяжки, подчистки, ловкачество, протекция – круговая порука лжи…

Ударили в сплошной колокол, давильный пресс осудили, учителю позволили писать, как есть, оценивать, что знаешь. Климат потеплел. Напряжение в учительской спало. Нервотрепные тучи рассеивались, все чаще проглядывало солнце, и учитель приосанился, отвердела походка, в очах засветилось достоинство… И валом повалили двойки, посыпались, как горох сквозь редкое сито. Ширму сбросили, и открылась реальная картина? Да, именно реальная. Родитель: двойки – кнут в руках учителя, школа подстегивает детей к учению».

Наши корреспонденты с сожалением констатировали, что тучи рассеялись временно, и сегодня учителям «снова двойки лучше не ставить, поскольку себе дороже» (пенсионерка А.Волынцева, Пенза).

Наиболее радикальное предложение поступило от трех студенток Владимирского педагогического университета: девушки считают, что отметки в школе нужно вовсе отменить, заменив их технологией портфолио, согласно которой «обучающийся сам определяет, чего он хочет достичь и насколько ему это удается». Было бы просто замечательно, если бы замыслы удалось воплотить на деле, но практика применения портфолио, к сожалению, показывает, что в подавляющем большинстве случаев самооценка автора является лишь дополнением к внешней учительской оценке и ее удельный вес исчезающе мал.

Большинство участников смогли определить место и время возникновения первой ситуации.

«При образовании юношества большей частью применялся столь суровый метод, что школы превращались в пугало детей и в места истязаний для умов. Поэтому большая часть учеников проникалась отвращением к наукам и книгам и предпочитала школам мастерские ремесленников или какие-нибудь другие житейские занятия.

Конечно, мы страдаем той же наследственной болезнью, перешедшей к нам еще от прародителей: оставив в стороне древо жизни, мы беспорядочно стремимся к одному только древу познания. В угоду этому беспорядочному стремлению школы до сих пор гнались только за знаниями».

«Мастерские ремесленников навели меня на мысль о Средних веках, а библейские аллюзии указали на Европу», – написала Ольга Семченко из Грайворонского района Белгородской области. Подобным образом, вероятно, рассуждали и остальные участники, поэтому самый распространенный вариант ответа – «средневековая Европа» – можно считать верным, с поправкой на то, что автор анализа употребляет все глаголы в прошедшем времени. Процитирован отрывок из IХ главы «До сих пор не было школ, вполне соответствующих своему назначению» «Великой дидактики» Яна Амоса Коменского, написанной отнюдь не в Средние века, а в 1633-1657 годах. Что предлагал великий реформатор?

В Х главе «Образование в школах должно быть универсальным» он писал: «В школах всех нужно учить всему. Но этого нельзя понимать так, однако, как будто бы мы требовали от всех знания всех наук и искусств (особенно знания точного и глубочайшего). Это ведь по существу дела бесполезно и по краткости нашей жизни ни для кого из людей невозможно. Ведь мы видим, что любая наука (физика, арифметика, геометрия, астрономия и пр., даже сельское хозяйство или садоводство) так глубоко и широко развилась, что даже у самых выдающихся умов, если они желают заняться теоретическими размышлениями и опытами, она могла бы наполнить всю жизнь. Необходимо заботиться и даже добиваться того, чтобы всех, явившихся в мир не только в качестве зрителей, но также и в качестве будущих деятелей, научить распознавать основания, свойства и цели важнейшего из всего существующего и происходящего, чтобы в этом мире не встретилось им ничего, о чем бы они не имели возможности составить хотя бы скромного суждения и чем они не могли бы воспользоваться для определенной цели разумно, без вредной ошибки».

Кажется, что лишь немного подправив стилистически, этот текст можно было бы включить в преамбулу нового государственного образовательного стандарта, основанного на идеях личностно-ориентированного и компетентностного подходов, который обязательно привел бы нас к победе в очередном обследовании PISA.

Грядущие перемены вас пугают? Великий дидакт предвидел и это, в главе ХII «Школы можно преобразовать к лучшему» он вопрошал и сам отвечал: «Следует ли лечить застарелые болезни? Излечить застарелые болезни трудно, тяжело и считается почти невозможным».

Четвертая ситуация оказалась сложной: место и время смогли определить (и то крайне приблизительно) лишь четверть корреспондентов. «Сенат» и «эдикт» только запутали дело, не помогла и подсказка про риторику.

Гай Светоний Транквилл в книге «О грамматиках и риторах» писал: «Риторика у нас вошла в употребление поздно, как и грамматика, и даже с большим трудом, так как известно, что одно время заниматься ею было прямо воспрещено. Чтобы никто не усомнился в этом, приведу старинное постановление сената и далее цензорский эдикт: «В консульство Гая Фанния Страбона и Марка Валерия Мессалы претор Марк Помпоний внес в сенат предложение; обсудив вопрос о философах и риторах, постановили об этом, чтобы претор Марк Помпоний позаботился и обеспечил, как того требуют интересы государства и его присяга, чтобы их больше не было в Риме» (161 г. до н.э.). О том же самом спустя некоторое время цензоры Гней Домиций Агенобарб и Луций Лициний Красс издали такой эдикт: «Дошло до нас, что есть люди, которые завели науку нового рода, к ним в школы собирается юношество, они приняли имя латинских риторов, и там-то молодые люди бездельничают целыми днями. Предками нашими установлено, чему детей учить и в какие школы ходить; новшества же, творимые вопреки обычаю и нраву предков, представляются неправильными и нежелательными. Поэтому считаем необходимым высказать наше мнение для тех, кто содержит школы, и для тех, кто приобвык посещать их, что нам это не угодно» (92 г. до н.э.).

К.Куманецкий в книге «История культуры Древней Греции и Рима» так комментирует сложившуюся ситуацию: «Учителя получали за свой труд мало и вынуждены были подрабатывать на стороне; социальный статус учителей, рекрутировавшихся чаще всего из вольноотпущенников, также был крайне низок. Эти и многие другие причины способствовали тому, что эффективность обучения в римских школах, несмотря на расцвет во II в. н. э., оставляла желать лучшего».

Интересно, что последовательность обучения, сформировавшаяся в Древнем Риме и продолженная в схоластических школах Европы, сохранялась сотни лет.

Диалог, описанный в третьей истории, практически всех авторов поставил в тупик, не помогли даже клинья из подсказки. Чаще всего отвечали «давно это было», а самым поэтичным стал вариант «в библейские времена». Единственный правильный ответ дала журналистка Татьяна Соловьева, определившая и место, и время, и описываемые обстоятельства, что вообще-то неудивительно, поскольку Древняя Месопотамия – ее хобби. Свой отпуск чаще всего она проводит, выезжая на археологические раскопки. Конечно, ей должно быть известно, что в задании был приведен адаптированный текст до сих пор полностью не опубликованной, но часто цитируемой отдельными фрагментами поэмы-притчи о «Доме табличек» – эдуббе (Шумер, III тыс. до н.э.), собранной и восстановленной С.Н.Крамером.

– Куда ты ходил?

– Я никуда не ходил.

– Если ты никуда не ходил, почему ты бездельничаешь? Нужно ходить в школу, прилежно учиться и выполнять все задания. Когда закончатся занятия и учитель тебя отпустит, возвращайся домой, не болтайся на улице. Ты понял, что я тебе сказал?

Только от наших общих усилий зависит, что прочтут археологи в записях современных учеников еще через три тысячи лет.

Елена ЗАЧЕСОВА, методист и старший преподаватель Московского института открытого образования, Москва

(http://pedsovet.org/forum/index.php?showtopic=3443&st=0&p=61510entry61510),