На чтение: ≈ 9 мин.Книга американского журналиста и историка Эрика Ларсона посвящена тому же вопросу, что и нашумевший в прошлом году фильм «Не смотри наверх!»: как люди, индивидуально или коллективно, реагируют на очевидную и при этом ежечасно растущую угрозу? И книга, и фильм дают одинаковый ответ: реагируют абсолютно неадекватно, и это неадекватное отношение сохраняется вплоть до самого критического момента, когда отвести угрозу, будь то мчащийся в сторону Земли астероид или установление политической диктатуры в отдельной стране, становится невозможно.
Монография Эрика Ларсона рассказывает о том, как воспринимали иностранцы, находившиеся в начале тридцатых годов непосредственно в Берлине, процесс укрепления гитлеровского режима. Главные герои повествования – посол США Уильям Додд, начавший работать в Берлине в 1933 году, и его дочь Марта, которая сопровождала отца в поездке в Германию. В предисловии Эрик Ларсон пишет: «Меня всегда интересовало, каково было постороннему человеку воочию наблюдать за тем, как сгущается мрак гитлеровского режима. Как выглядел город? Что мои герои видели, слышали, обоняли? Как дипломаты и другие иностранцы, оказавшиеся в столице Германии, воспринимали и объясняли происходившие события? Сегодня нам кажется, что на протяжении этого неопределенного, неустойчивого периода можно было с легкостью изменить ход истории. Почему же никто этого не сделал? Почему понадобилось так много времени, чтобы осознать реальную опасность, которую представляли Гитлер и его режим?»
Книга охватывает несколько аспектов истории гитлеровской Германии, которые освещены с позиции иностранного наблюдателя или участника событий. Первый аспект касается фактической стороны дела и атмосферы, царившей в Берлине в тот период, когда формировался нацистский режим. Общий фон Эрик Ларсон рисует так: «После восхождения Гитлера к вершинам власти страна корчилась в болезненном спазме поощряемого государством насилия. Штурмовики арестовывали, избивали, а иногда и убивали коммунистов, социалистов и евреев. В подвалах, сараях и других помещениях коричневорубашечники устраивали импровизированные тюрьмы и пыточные камеры. В одном только Берлине насчитывалось около 50 так называемых бункеров. К десяткам тысяч людей применялся так называемый защитный арест (Schutzhaft) – до смешного прозрачный эвфемизм для обозначения ареста без суда и следствия».
Обо всем этом сообщала западная, в том числе и американская, пресса. Но каким был отклик на эти публикации? Президент Рузвельт, которого ужасала волна насилия, поднявшаяся в Германии, воздерживался от официальных заявлений, осуждающих действия немецких властей. Что касается общественного мнения, то среди рядовых американцев «было распространено убеждение, что в таких материалах масса преувеличений, ведь ни одно современное государство, разумеется, не может вести себя подобным образом».
В расчете же на иностранцев, посещавших в ту пору Берлин, нацистским государством была разработана целая пропагандистская программа, направленная на формирование у зарубежных туристов позитивных впечатлений о Третьем рейхе. Поэтому погруженные в приятные развлечения иностранные гости тоже сохраняли полную слепоту в отношении того, что представляло собой немецкое государство того времени и в каком направлении оно шло.
Что же думали о происходившем вокруг главные герои – Уильям и Марта Додд? Новый посол поначалу относился с пониманием к тому, что Германия считала себя обиженной другими странами: Версальский договор не был справедливым и имел свои изъяны. В донесениях наверх посол обращался к руководству с призывом не реагировать слишком остро на насильственные действия со стороны германского режима, а дать «немецкому народу возможность попытаться реализовать его планы».
А Марта и вовсе задыхалась от восторга, видя вокруг себя то, что она принимала за национальный подъем: «Эти немцы – цельные, прекрасные, они добрые, они искренние, они здоровые, загадочно-жестокие, умные, полные надежд, готовые к любви и смерти, глубокие, невероятно чудесные, странные создания, они юные граждане современной Германии, осененной «ломаным крестом». Позднее в своих воспоминаниях дочь американского посла признавалась в том, что коллективный энтузиазм, охвативший тогда немцев, передавался ей, и она «зиговала» не менее страстно, чем самый рьяный нацист». От переизбытка чувств Марта в конце концов завела роман не с кем-нибудь, а с главой гестапо Рудольфом Дильсом.
На страницах книги Эрика Ларсона встречаются всего два человека, которых можно назвать носителями здравого взгляда на вещи. Такие люди всегда в меньшинстве. Один из них – Джордж Мессерсмит (по иронии судьбы почти однофамилец немецкого авиаинженера Вильгельма Мессершмитта), с 1930 года занимавший пост генерального консула США в Германии. На протяжении нескольких лет он настойчиво и при этом тщетно пытался донести до своего руководства мысль о том, что Германия окончательно перешла на язык насилия и «Гитлер тайно, но активно готовится к захватнической войне». Его приводила в недоумение всеобщая очарованность «возрождением немецкого национального духа», он видел, что некоторые руководители Третьего рейха – клинические психопаты, чье место в специализированной клинике. Лидеры нацистской партии ужасали его еще и тем, что готовы были ради так называемой безопасности отправить за решетку все население страны в полном составе.
Вторым человеком, пытавшимся сломать представление о том, что происходившее в Третьем рейхе нормально, был корреспондент газеты The Chicago Daily News Эдгар Моурер. Его репортажи из Берлина и написанная на их основе книга «Германия переводит часы назад» настолько возмутили нацистов, что они угрозами вынудили Моурера покинуть пределы немецкого государства. Позднее супруга журналиста Лиллиан, рассуждая о том, что на ее глазах происходило с Германией, писала: «Сегодня, оглядываясь назад, на эту страну, мне кажется, что она была как человек, постепенно сходивший с ума и начинавший вытворять ужасные вещи, и любящим его людям было больно видеть это».
В реальной жизни конца тридцатых всеобщее отрезвление настало с началом Второй мировой войны. В художественном фильме «Don’t look up!» – с падением астероида. То есть, к несчастью, человеческая реакция на опасность бывает настолько заторможенной, что момент осознания реальности может совпадать с моментом катастрофы или даже окончательной гибели.
Эрик Ларсон. В саду чудовищ. Любовь и террор в гитлеровском Берлине. / Пер. с англ. Алексея Капанадзе. – М. : Альпина Паблишер, 2023. – 620 с.
Выбор читателей
Комментарии