На чтение: ≈ 21 мин.Два года назад на окраине столицы в Выхино появился еще один детский дом. Горькая примета нашего времени. Бывшее здание детского сада стало ненужным в этом микрорайоне. После капитального ремонта в него вселились совсем другие обитатели.
Наша дружба с новым заведением завязалась сразу с первых его шагов. На одной из редколлегий мы решили, а давайте поможем детскому дому-новичку, начнем новый год с доброго дела. Было это накануне рождественских праздников. Позвонили, узнали, в чем нуждаются его первые обитатели. Оказалось, требуется одежда, куртки, обувь. Ведь поступают к ним дети ясно, что не в обновках. Наша помощь оказалась кстати.
Но одним визитом дело не кончилось. После знакомства с детьми, сотрудниками дома на улице Реутовской захотелось возвращаться сюда снова и снова. А как иначе узнать, наладились ли дела с учебой у Максима, Ксюши, Олеси? Подействовало ли размещение в газете объявления о вакансиях сотрудников? Какие воспитатели пришли к ребятам? Само собою случилось, что стал детдом №57 по сути нашим подшефным, подопечным заведением. (Читайте в «УГ» №№1, 3, 21
за 2003 год).
Праздник
Свой двухлетний юбилей обитатели детского дома отметили в узком кругу друзей. Официальных лиц было немного – представители столичного Департамента, управления образования Восточного округа… Но это вовсе не означает, что учреждение обделено вниманием властей. Просто праздник был в обычный рабочий день, сразу после обеда (так удобно детям). А поздравления ребятам шли, по сути дела, всю неделю. Префект Восточного округа Борис Васильевич Ульянов нужды и заботы обитателей уютного особняка на Реутовской знает и многие из них уже разрешил. Появилась новая мебель в спальнях, в помещениях. А накануне праздника сбылась еще одна мечта директора Людмилы Федоровны Солдаткиной. Появилась у ребят собственная муфельная печь (а стоит она немало – 50 тысяч рублей), гончарный круг. Для чего они нужны? Да вы полюбуйтесь только изделиями из глины и все поймете. Вазочки из керамики, забавные фигурки из глины – они ведь требуют обжига. Педагог Людмила Николаевна Мудрая, мастер своего дела, член московской гильдии художественных ремесел, с удовольствием демонстрирует изделия ребят.
– Это расписные игрушки из керамики. А это наш общий труд – картина. Вот полюбуйтесь на работы Толика Лютова, чувствуете настроение? А это наша Ксюша Черепенко сделала…
Работает мастер по своей программе общего эстетического развития детей. Она называется «Интегрированные уроки обучения искусству» и включает музыку, театр, живопись.
Невольно позавидуешь юным жильцам – дело по душе найдется каждому. Каждый день в здании звучит классическая музыка. Опытный педагог Жанна Владимировна Тер-Антонян проводит индивидуальные занятия с ребятами. Вот они, ее питомцы, сейчас на сцене выступают. Олег Чурбаков, Виталий Воробьев. Виртуозно играют Ведущая с гордостью объявляет: «Хачатурян «Андантино», Кулау «Вариации»… Раздаются громкие аплодисменты. Да разве мог мечтать об этом Олег Чурбаков, который впервые сел за фортепиано в четырнадцать лет. Неужели это он, как и некоторые мальчишки, грезил когда-то о свободе. Да ни за что в детский дом, убегу лучше на волю… Да неужели это было? О чем это я? Ведь предупреждали же меня взрослые, вы уж о плохом прошлом наших детишек поаккуратнее пишите.
Я понимаю. С прошлым, особенно таким, как у наших подопечных, надо уметь разобраться, чтобы не нести груз его проблем всю жизнь. Помогают ребятам в этом психологи Людмила Федоровна Солдаткина (она же директор) и Марина Викторовна Барышева.
Звонок в прошлое
Те, у кого не было безмятежного, настоящего детства, страдают всю жизнь. Это неизбежно, считал Януш Корчак. Но если вовремя осознать проблему, то можно как-то с нею справиться. Психологи знают массу приемов. Один из них – описать мучившую тебя ситуацию. Все воспитанники детского дома для начала пишут письма в прошлое, чтобы понять ситуацию, посмотреть на себя со стороны. Даже самый хороший детский дом – это все-таки не семья. Он может быть только похож на нее. А счастье для всех детей, независимо от того, какие они, одно – рядом папа-мама и есть дом.
Десятилетний Миша Плисин первый месяц в детском доме.
– Домой звоню, – грустно признался он. – Не отвечают…
Я уже знаю печальную Мишину историю и в который раз удивляюсь. Почему? Объясните, за что так любят своих непутевых горе-родителей эти брошенные ими, за бутылку водки преданные сыновья и дочери. Мишиных мать-отца лишили родительских прав за жестокое обращение с ребенком. А он надеется услышать в трубке мамин голос.
– Потом еще позвоню, – кладет трубку Миша и выходит в коридор. Я смотрю ему вслед. Какие найти слова, чтобы согреть, ободрить? Какие?
«Легкая рука» директора
Конечно, создать уютную, комфортную обстановку для жителей маленькой страны детства стоит немалых усилий. У директора Людмилы Федоровны Солдаткиной, можно сказать, «легкая рука». Ей удается многое. Идут ей навстречу люди.
– Надо было срочно снарядить команду на турслет, – рассказывает директор. – Костюмы одинаковые, кроссовки. Что делать? Звоню директору ближайшего рынка «Выхино». Здравствуйте, говорю, я детский дом. Отвечает, а я рынок. Рассмеялись вместе. Одели наших ребятишек.
Да вы попробуйте отказать Солдаткиной (я уже говорила, что она опытный психолог, и житейской хватки ей не занимать). Выросла в многодетной семье, младшенькая была, тринадцатая. Теперь у нее в семейке тридцать шесть. Кто-то из воспитанников метко назвал директора «всехняя мама».
Дверь в кабинете Солдаткиной всегда нараспашку. Конечно, бывает, что надо ей поработать с бумагами, все тогда знают и не беспокоят.
– Создать уют, условия не так уж трудно, – рассуждает «всехняя мама». Кадры – вот проблема из проблем.
Да, действительно, тяжкий это труд – воспитание, отогревание чужих детей. Приходится ведь отвечать за несправедливый мир взрослых, терпеть поначалу ершистость и протест. Ведь так много обиды и боли накопилось в маленьких сердечках. Спившиеся родители, равнодушные дяди, тети, учителя, зациклившиеся на одних отметках… За всех вас и нас, безучастных к детскому горю, держат ответ перед детьми взрослые обитатели детдомов.
– Моя забота проста, – делится Солдаткина, – пусть каждый из воспитанников к кому-то потянется душою. Пусть для кого-то близким человеком, плечом, в которое и поплакаться можно, станет наша Валентина Николаевна Круглова, мой заместитель по хозяйственной части. Другой засидится вечерком в нашей библиотеке с Ольгой Ивановной Тумановой, человеком редкой эрудиции. А третий, четвертый потянется к душевным, мудрым Любови Петровне Медведевой и Алле Николаевне Муравлевой. Слушаю я Людмилу Федоровну, и хорошо так на душе. Повезло ее подопечным. Команду взрослых она себе подбирает, как сквозь сито просеивает. Не должны равнодушные, безучастные работать здесь. Ну и что из того, мало платят. А дети-то за что страдать должны?.
Когда спрашивают претенденты, а что должен делать воспитатель, то Солдаткина отвечает просто – быть для ребят мамой.
– А как иначе объяснить, что иногда нужно помочь постирать, научить каким-то житейским навыкам, выслушать, посоветовать… А главное – полюбить детей. Нет, я не смогу тратить время на борьбу с теми, кто не любит детей. Некогда, да и дети не простят. Коллектив-то подбирается хороший – воспитателей нашла, библиотекаря. Еще бы парочку «мам».
Я была свидетельницей одного приема на работу. В кабинет Солдаткиной вошла уверенная женщина средних лет. Мол, слышала, что вам нужны воспитатели, а я работала в детском саду, попала под сокращение.
– А что вы могли бы предложить нашим детям? – интересуется директор.
– Ну, сходить на выставку, в музей, куда нибудь еще, – тушуется посетительница.
– Вы предложили, а ребята, к примеру, вас обругали, послали матом, – в глазах автора вопроса с явным подвохом загораются веселые огоньки.
– Как? Я не привыкла к хамству! – взвивается собеседница. – Я с ним не сталкивалась.
– Ну, а если придется? И дети не будут вас слушаться, что тогда?
– Разберусь, почему так произошло, может, я что-то сделала не так, – рассудительно отвечает женщина.
Сходятся на том, что завтра будущая воспитательница (медицинская книжка у нее в порядке) проведет несколько часов со своими подопечными. А там видно будет. На том и расстаются.
С первого раза, конечно, трудно понять, подходит ли человек. Нужно время. С теми, кто с порога заявляет, что детки ваши не святые, видали всякого, им строгость нужна, Солдаткина расстается сразу.
Только не подумайте, что все уж так сладко-сиропно. Добрый директор всех по головке гладит. Вовсе нет.
Обида
Недавно в кабинет к директору заглянул подросток. Взъерошенный, колючий.
– Людмила Федоровна, а меня в школе учительница обозвала «детдомовским отродьем», сказала, что все мы – отбросы общества.
– Не кипятись, садись, спокойно поговорим, – откладывает бумаги в сторону Людмила Федоровна.
– А разве она имеет право так оскорблять? – кипятился обиженный.
– Давай разберемся. Начни рассказывать сначала.
Конечно, можно снять трубку и позвонить директору школы. Но важно научить ребят справляться с проблемами самому, из любой ситуации извлекать для себя полезный урок. В конфликте всегда виноваты оба, может, с разной долей. С чего все началось, интересуется у подростка директор. И тот нехотя начинает выкладывать правду. Ну не пошел отвечать, ну огрызнулся…
Научить ребят жить в обществе, чтобы и за стенами детского дома они не терялись, умели находить выход из трудных ситуаций, – вот задача из задач.
Выход тогда нашли такой. Подросток решил сам подойти к учителю, объяснить, что задели его слова больно. Буквально проговорили, проиграли ситуацию, как подойти, с каких слов начать. Может, уладится все?
Что с него возьмешь?
Официальная статистика нас пугает. Из ста выпускников детских домов состоятся в лучшем случае десять. Остальные уйдут на «социальное дно» – в преступники, в бомжи, в неизвестность… Житье на всем готовом, гиперопека, постоянный контроль приучают к вечному иждивенчеству.
– Соленый огурец свежим не станет, – призналась мне как-то директор одного детского дома. (Была я в нем по жалобе сотрудниц, тяжелое чувство осталось от посещения до сих пор).
– Зашел как-то к нам бывший воспитанник, – охотно рассказывала хозяйка учреждения. – На улице мороз, а он в резиновых сапогах. Кто-то предложил ему валенки, а он: не надо, все равно пропью. А что с него возьмешь? Детдомовец, одно слово.
И директор произнесла фразу о соленом огурце. Как попадают такие люди в начальники? Почему им доверяют детей? Нет, что-то неладное с нами, взрослыми, творится, если мы допускаем все это.
Ромка-одуванчик
Мы с фотокорреспондентом с удовольствием обошли все уютные уголки особняка на Реутовской. Замечали все перемены в интерьере, радовались – хорошеет все вокруг, обустраивается. Красивые ковры, напольные вазы, картины. Комната психологической разгрузки, та самая «исповедальня», о которой мы уже рассказывали в публикациях, приобрела завершенный вид. Приятно посидеть в глубоких креслах, послушать шум водопада. Можно и музыку включить под настроение.
Ребята охотно нам все показывали – и новые приобретения в тренажерный зал, и караоке (как же, поем вместе со взрослыми!).
– Скоро у нас теннисный стол будет, Людмила Федоровна обещала, – делились планами ребята. Чувствовали они себя хозяевами, и это радовало.
Самый юный житель страны детства восьмилетний Рома Кондрашов встречался нам в каждом помещении. Стрелой мчался впереди группы по коридору. Чувствовалось, что шустрый, голубоглазый мальчуган здесь всеобщий любимец.
– А вы меня возьмете в столовую, дежурить? – умоляюще смотрит на ребят.
– Возьмем, Ромка, возьмем, – успокаивают они малыша. Он радостно подпрыгивает. Ну не сидится ему никак на месте.
Ромку взрослые предавали дважды. Первый раз родная мама, когда в роддоме написала отказное заявление. Малыш оказался в Доме малютки. Его отсюда усыновила бездетная пара. Чудо-малыш, этакий одуванчик с голубыми, чистыми глазками, казалось, обрел счастье. Усыновили его, дали свою фамилию, попытались полюбить, как родного. Не смогли. Не оправдал малыш каких-то ожиданий. Любая мать скажет, что и собственные дети не всегда нас радуют. Но куда от своих деваться. Любим, терпим, прощаем, надеемся.
А Ромку просто сдали в детский дом. Вернули ему прежнюю фамилию – Кондрашов.
Когда малыш прибыл в дом на Реутовской, то прежде всего поинтересовался: «А директор здесь добрый? Не бьет?»
– А тебя что, били? – спросили Ромку.
– Били по ушам больно, – схватился малыш за голову.
Недавно мне попала в руки книга директора детского дома из города Отрадного, что в Самарской области, Вадима Комарова. Прочитала ее на одном дыхании. Всем советую. Многое она проясняет. Называется книга «Детское счастье. Кто против?». Она наполнена размышлениями, болью: что мешает сделать счастливым детство ребят, которые остались без родителей? Наша косность. Ни мы, простые люди, ни власти не понимают, что нужно этим детям. Расхожее мнение: «жалко детей-сирот, они такие несчастные, голодные, раздетые, разутые». Давайте им поможем. И мы несем вещи, вкусности. Да это же проще простого – откупиться. А детям-то недостает другого: тепла, дружеского участия, понимания. С этим у нас труднее. Эмблема детского дома в Отрадном – одуванчик, а над ним крыша с трубой. Как это верно. Цветы детства – одуванчики.
Одуванчики – нежные цветы. Особенно хорошо это чувствуют дети. Сорвет малыш цветок, дунет, и полетит вверх легкое облачко. Смотрит удивленно на голый стебель, куда же все подевалось? И снова тянется за цветком.
Я иду в Перово
– Вот возьмите. Тут мои стихи, – протянула две толстые тетрадки Олеся. Я, перелистав, спросила, как мне быть, ведь стихи перемежаются с дневниковыми записями, читать ли мне их. Девочка вскинула брови: – Читайте, конечно.
Так меня впустили в свой внутренний мир. Олеся пережила утрату матери (умерла она от цирроза печени) и как могла, выплакивала это в стихотворных строках. Но это позже, уже в детском доме. А в первой тетради – свободная, уличная жизнь: «Я иду по улице в Перово, а ребята вслед кричат «привет». Если честно, мне сейчас фигово…» Это самое безобидное, что я могу привести.
Тетрадки я ношу с собою целый месяц. Все никак не могу отдать их, вернее, ищу все нужные слова. Почему мне дали прочесть это? Размышляю так… Да, я тоже вела в детстве дневники, но попроси у меня кто-то их почитать. Да я бы изорвала тетрадь на мелкие кусочки… А там были такие безобидные, обычные глупости были: кто нравится, по ком вздыхаю и тому подобное. Да, приходится признаться, мое детство, полное ярких событий, заполненное родительской любовью, мешает мне постигнуть истину: кто они, дети без родителей, как с ними общаться? Но оно, это детство, позволяет остро ощутить, чего же лишены детдомовские дети. Чтобы их понять, надо просто принять и полюбить их такими, какие они есть.
Коротка жизнь простого цветка одуванчика. Но за свой малый век он не раз успевает дарить радость людям. Одуванчики – нежные, беззащитные цветы, как и само детство. Я знаю теперь, что сказать Олесе, когда буду возвращать ей дневники.
Михаил КУЗМИНСКИЙ (фото)
Москва
Все ребята с компьютером «на ты»
Дружок, не бойся. Вылечим, – успокаивает малыша Лидия Петровна Лучина
Откровенный разговор по душам с директором
Выбор читателей
Комментарии