На чтение: ≈ 18 мин.Неделю назад 13 видных деятелей культуры отправили министру образования РФ Владимиру Филиппову письмо следующего содержания:
Досье «УГ»Комментарий Министерства образования РФВ Министерстве образования с пониманием относятся к беспокойству общественности за судьбу школьного курса литературы. Вместе с тем письмо содержит ряд принципиальных неточностей.Утверждение, что из обязательного чтения в «рекомендованные» переведены такие произведения, как Б. Пастернака «Доктор Живаго», повесть А. Платонова «Котлован», «Колымские тетради» В. Шаламова, а также наследие О. Мандельштама, не соответствует действительности. Указанные произведения никогда не включались в действующие обязательные минимумы содержания образования по литературе. В проекте же нового стандарта для старшей школы (профильный уровень) роман Б. Пастернака «Доктор Живаго» указан. Произведения А. Платонова (одно по выбору учителя) предлагается изучать как в основной, так и в старшей школе (учитель может выбрать и роман «Котлован»). Проза В. Шаламова никогда не включалась в перечень произведений, обязательных для изучения в общеобразовательных учреждениях. В проекте стандарта для старшей школы (базовый и профильный уровни) имя В. Шаламова впервые названо в ряду писателей, представляющих прозу второй половины ХХ века. Поэзия О. Мандельштама также впервые включена в проект стандарта для старшей школы (базовый и профильный уровни, 6 стихотворений). Замечание авторов письма по поводу наследия А. Ахматовой противоречит проекту стандарта: ее наследие представлено не «тремя патриотическими стихотворениями», а 7 стихотворениями разной тематики (в том числе патриотической) и поэмой «Реквием».Тезис о том, что «решения принимаются в основном авторами старых учебников, написанных еще в советские времена по советским лекалам», безоснователен. В состав двух последних групп разработчиков входили 13 человек, имеющих опыт написания современных учебников.Остается неясным, на каком основании авторы письма сделали столь серьезные выводы о «консерватизме» нового документа, о «сползании к реставрации», о «доминировании советских литературных приоритетов» и т.п.Работа над проектом новых стандартов школьной программы продолжается и будет продолжаться еще и осенью этого года, поэтому Министерство образования будет благодарно за конструктивные предложения по изменению проекта стандарта по литературе с учетом интересов и возможностей наших детей.
Мы серьезно озабочены тревожным положением, в котором оказалось преподавание литературы в средней школе. Нас беспокоит опасное для формирования демократического и социально ответственного сознания новых поколений сползание к реставрации и консерватизму. Удар по будущему наносится силами прошлого. Советский канон по-прежнему теснит обретенное за последнее десятилетие подлинное историческое знание о репрессивном тоталитарном режиме и его тяжких последствиях для народа, страны, культуры.
Страна переживает ответственный исторический момент, и каждый делает свой выбор. Усилившееся давление на общество, средства массовой информации и бизнес имеет свои исторические аналогии, и чтобы сознательно оценить или игнорировать грозящие последствия, эту историю необходимо знать.
Новые поколения, их ценности, независимость и свободолюбие формируются или не формируются – в школе. Многое тут зависит от личности и авторитета учителя. Но многое и от государственной политики в области образования.
Сейчас активно обсуждаются стандарты, по которым ближайшие десятилетия будут учиться в школе наши дети. Но решения принимаются в основном авторами старых учебников, написанных еще в советские времена по советским лекалам. В преподавании гуманитарных наук, особенно литературы, отчетливо просматриваются консервативные тенденции. За последнее время из обязательного чтения в «рекомендованные» переведены такие важные для понимания трагической истории России в ХХ веке произведения, как роман Б.Пастернака «Доктор Живаго», повесть А.Платонова «Котлован». Из обязательных списков исчезли «Колымские тетради» В.Шаламова; из всего наследия А.Ахматовой «рекомендованы» всего три «патриотических» стихотворения. Через перечисления, в общем списке (раньше это называли «братскими могилами»), дано наследие О.Мандельштама. Зато продолжают доминировать советские литературные приоритеты.
Мы полагаем, что важнейшая цель школы – формирование свободолюбивой, критически мыслящей личности, любящей и знающей свою страну, а не «избранные места» из ее трудной истории. Исторически сложилось, что в России этой цели служит литература. Трагическая по судьбе русская литература ХХ века дала великие образцы, способные предостеречь от опасности повторения ошибок, чреватых гибелью миллионов. И они должны быть включены в обязательную школьную программу. Забвение опасно.
Зоя Богуславская, Борис Васильев, Андрей Вознесенский, Леонид Жуховицкий. Фазиль Искандер, Римма Казакова, Андрей Макаревич, Николай Шмелев, Владимир Войнович, Андрей Волос, Олег Чухонцев, Асар Эппель, Олег Павлов
Мы решили поговорить с подписантами и задать им несколько вопросов.
1. Знакомы ли они с полным текстом проекта стандарта по литературе?
Не чтение ли стандарта подтолкнуло их к написанию подобного письма?
2. Что априори должно в стандарте наличествовать, а что – отсутствовать
без всяких объяснений?
На наше предложение откликнулись и ответили на вопросы:
Леонид ЖУХОВИЦКИЙ, писатель:
– Сам я стандарт не читал, но мы вмешались именно потому, что пока это все не утверждено. Мне позвонили и рассказали, каким этот стандарт может быть. Кто позвонил, сказать не могу – у меня нет полномочий открывать имя позвонившего и прочитавшего проект письма.
Думаю, что прежде всего убирать ненужное из стандарта надо весьма осторожно. Я, например, с огромным уважением отношусь к Горькому, на мой взгляд, это великий писатель, который обязательно должен быть представлен в школьной программе. Но нельзя делать Горького плоским как пережаренный блин. Я бы, например, наряду с такой, допустим, вещью, как «Дело Артамоновых», вставил хотя бы несколько отрывков из «Несвоевременных мыслей», два письма: Федина Горькому и Горького Федину о роли рысаков и кляч в истории гуманизма. Это великолепный образец публицистики. Думаю, роман «Мать» можно спокойно убрать из школьных программ, может быть, даже нет никакой необходимости в «Песне о Буревестнике». Я вставил бы в программу стихи о Марко, это великолепная вещь с великолепным концом: «От Марко хоть песня осталась, а вы проживете на свете как черви слепые живут, и сказок о вас не расскажут, и песен о вас не споют». Это, по-моему, очень своевременное напоминание о смысле жизни для молодых ребят.
Конечно, в школьных программах должен быть В.Маяковский, но пусть это будет настоящий Владимир Владимирович, например, «Облако в штанах». Я считаю, что в программе должны быть все пять российских нобелевских лауреатов: Бунин (причем, помимо гениальных «Темных аллей» вставил бы отрывок из «Окаянных дней» – люди должны знать правду истории, увиденную глазами великого писателя), Пастернак («Доктор Живаго» пусть даже в пересказе, пять или шесть гениальных его стихов, которые культурный человек просто обязан знать наизусть, не потому что нужно зубрить, а потому что это хочется читать и перечитывать любимым девушкам и в хороших компаниях). Конечно, должен быть в программе Шолохов. Я понимаю, что «Тихий Дон» ставить целиком в программу – изуверство и прежде всего по отношению к самому Шолохову. Нельзя заставлять детей читать четыре тома, они возненавидят Шолохова так же, как ненавидели некоторых классиков их родители: закончив школу, те никогда не возвращались к таким великим книгам, как «Война и мир» или «Обломов». Но в пересказе, с какими-то отрывками должен обязательно остаться в школьной программе «Тихий Дон» Безусловно должен остаться Солженицын, хотя бы отрывками из «Гулага», Бродский со своей потрясающей лирикой. То есть люди должны знать, чем сегодня гордится Россия и за что русскую литературу любят в мире.
Что я бы вычеркнул из программы? Думаю, есть произведения, которые умирают вместе с эпохой, и если их оставить где-то кусочками, в пересказе, то только для того, чтобы дети видели: прислуживание власти всегда убивает в человеке всякое дарование. Когда-то ввели в школьные программы Бабаевского, Брежнева и других, стыдно их там оставлять. Но я опять-таки каким-то отрывком или пересказом, оставил бы «Разгром» Фадеева, ведь в этом произведении очень много честного. Если раньше убийство собственного раненого или изъятие у нищей корейской семьи последней свиньи давалось как образец пролетарского гуманизма, то сегодня это все должно трактоваться, наоборот, как образец жестокости войны, революции. Дети обязательно должны читать подлинники, но у Достоевского они могут реально прочитать только одну книжку. Предпочел бы, чтобы это был «Идиот», но они должны хотя бы представлять себе, что Достоевский написал и «Преступление и наказание», и «Братьев Карамазовых». Прекрасно понимаю, что все это прочесть школьник не сможет, что одолеть «Войну и мир» (4 тома) ему будет необычайно тяжело. Хотя, может быть, если дать ему только это произведение из всего, написанного Толстым, то он справится и с этим трудным чтением.
Асар ЭППЕЛЬ, поэт и переводчик:
– Некий инициатор или группа людей, которых не устраивает проект стандарта обычно звонят деятелям культуры, читают подготовленное письмо и спрашивают: «А вы согласны подписать?» Я согласился, хотя, честно говоря, не знаю что такое стандарт по литературе и что такое подготовленный проект этого стандарта. У меня по этому поводу такие неотчетливые мысли, что я даже не знаю, нужны ли они вам. С одной стороны, я знаю, что литературу в школе изучать бесполезно, с другой, может быть такая ситуация, когда ее вообще не будут изучать. Скажем, есть такое произведение, как «Преступление и наказание», изучать его в школе, говорить о нем – бесполезно. Но как не говорить? Невозможно такое в школе, ведь мы должны детей обучать тому, что составляет золотой фонд нашей культуры.
Римма КАЗАКОВА, поэтесса, председатель Союза писателей Москвы:
– Мне кажется, что для изучения в школе обязательными должны быть творчество Платонова, Бунина, причем я уверена, что произведения писателей должны даваться в ракурсе сопротивленческом. Я спросила как-то Юрия Казакова, почему у него такие жесткие рассказы, почему он всегда обо всем говорит так грустно. Он ответил очень просто – для того, чтобы всего этого не было в жизни. Я прочла всего Горького, он замечательный, великий писатель, он тоже жертва режима. Но говорить о нем школьникам надо не как об авторе исключительно «Буревестника», а как о писателе, написавшем много разных произведений. Кто читал всю Цветаеву? Наверное, только литературоведы, как и всю Ахматову. В школьной программе, может быть, не надо представлятьтворчество в полном объеме, но надо дать такие произведения и так, чтобы прикосновение к предмету (я, например, знаю пятнадцать стихотворений Цветаевой, и мне достаточно понять, кто это и что писал, в каком контексте она существует во времени и в душе человека) помогло школьнику не быть рохлей, тлей, которая сидит на листочке, чтобы он был деятельным человеком, гражданином.
Я не словесник, я не знаю, что на самом деле сегодня преподают в школьном курсе. Думаю, там надо оставлять те произведения и тех авторов, которые обжигающе талантливы. Все прекрасно понимают, что всегда есть писатели первого ряда, а есть второго и даже третьего. Но тут очень важно, кто тот судия, что будет решать – кто талантлив, кто – нет. У нас много союзов, объединяющих разных писателей. А образование, школьные программы по литературе и стандарты могли бы, на мой взгляд, стать неким делом, объединяющим уже и сами союзы. Но кто нас привлекает к обсуждению стандартов, кому нужны интеллигенты? Писателем, как и учителем, быть нынче непрестижно. Что я имею в своем государстве, кто я? Мне нечем нынче гордиться. Вся проблема в том, что в нашей стране, в так называемом полугражданском обществе государству не нужно, чтобы люди многое понимали. Мы живем в идеологической пустоте, раньше нам навязывали коммунистическую идеологию теперь идеология иная, какая – никто не понимает.
Писатели хотели бы принимать участие в обсуждении многих важных вещей. Я сама бы куда-то пошла, но не зовут. Я не питаю больших надежд на то, что министр образования РФ прислушается к нашему мнению. Кто вообще к нам прислушивается? По идее должны, но не обязаны. Я больше рассчитываю на школьных учителей литературы. Моя учительница в свое время рассказала нам о том, чего в программах не было – о Гете, о Шекспире, еще кое о чем. Это все осталось в наших душах, мы не прочитали всего Шекспира, но учительница показала нечто главное в его творчестве, что зацепило душу и заставило помнить всю жизнь о том, что есть Шекспир. Я прочитала многое из Гете, запомнила, как он говорил: «Дозволено лишь то, что подобает», это сказано точно. В душу ребенка надо засовывать не километры литературы, а то, ради чего это сделано. Литература же всегда была эмоциональным осмыслением истории, а поэзия – самой мобильной идеологией.
Выбор читателей
Комментарии