США

“Я поступила как настоящая капиталистическая “акула” –

выгнала провинившуюся няньку и наняла другую…”

оистине неисповедимы пути, которыми большинство граждан бывшего Союза попадает на жительство в Америку. Если вы не близкий родственник какому-то американцу и не так называемый беженец, есть ли у вас реальные шансы поселиться в этой процветающей стране?

Оказывается, есть – нужно быть человеком неординарных способностей. Юля Чибисова, моя бывшая соседка по дому и однокашница по английскому отделению университета, – жена такого человека. Лет пять назад ее муж, “простой” кандидат технических наук, прозябавший в одном из днепропетровских вузов, получил так называемую гранд-визу на право жить и работать в США и вскоре смог доказать, что он и впрямь человек неординарный! Приехав в Нью-Йорк с сотней долларов в кармане и не получив от приглашавшей стороны ни “подьемных”, ни “стартовых”, он за пару-тройку лет сумел, даже по американским меркам, сделать весьма неплохую карьеру. Начинал подмастерьем на мебельной фабрике, совершенствовал свой английский и в конце концов “вырос” до ведущего инженера преуспевающей электрической компании. Когда денег стало хватать на более-менее сносную жизнь, он вызвал к себе жену и семилетнего сына.

Юля, не один год преподававшая английский в вузе и имевшая к тому времени в США столь прочные тылы, должна была, что называется, вьехать туда “на белом коне”.

– Первый шок меня ожидал сразу же, как только я приехала, – рассказывала Юля во время нашей недавней встречи. – Оказалось, что я… никого здесь не понимаю! Наше ухо не приспособлено к восприятию американской речи, и дело не в том, что нас здесь плохо учили… Мы вышли из университета, имея прекрасные знания “классического” британского языка, это был язык Диккенса и Голсуорси, но нам не дали возможности постажироваться за рубежом.

– Наверное, у твоего сына с этим проблем было меньше? Ведь дети, говорят, мгновенно погружаются в среду и, как губка, впитывают незнакомый язык…

– У него проблемы были. Ребенка ожидал не меньший шок. Вначале он пошел в школу для эмигрантов, где его никто не понимал. Когда он начал что-то обьяснять по-русски, то дети его не поняли и начали дразнить. А потом даже побили, и меня учительница вызвала в школу… Кто говорит, что дети быстро “схватывают” чужой язык, тот ошибается: чтобы ребенок начал хотя бы немного ориентироваться, требуется минимум полгода. И не нужно верить, если кто-то в таких случаях говорит: “Ах, у ребенка отличные отметки!.. Ах, он такой талантливый!..” В американской школе не поставят хорошую отметку до тех пор, пока ребенок не сумеет четко изложить урок по-английски. Детям бывших наших граждан, как правило, ставят не очень высокие отметки не потому, что они чего-то не знают, а по той причине, что они не могут это обьяснить.

– Но теперь-то все уже позади?..

– В общем, да. Хотя есть другие сложности. Теперь, когда мы встали на ноги и переехали в приличный район, где единственные эмигранты – это мы, Павлик пошел в очень хорошую школу. В этом районе достаточно высок налог на недвижимость, а в Америке чем он выше, тем лучше оснащена “public school” (государственная школа). В этом районе прекрасные парки, везде необыкновенная чистота, день и ночь дежурит полиция. Ну и школа – соответствующая…

– Чем она отличается от той, где ребенок учился раньше?

– В прежней школе были очень большие классы – по сорок человек. И единственное, чему там стремились научить детей, – это как правильно писать свои имя и фамилию по-английски… Прихожу домой – а он уроки уже сделал. Спрашиваю: “Да что ж тебе задают?!” И так – целый год. Здесь – другая “трагедия”: много задают…

– Обучение бесплатное?

– Почему бесплатное?! Это – наши налоги. Средняя американская семья – от таких, как мы (а мы сейчас соответствуем уровню “low middle class” (низшего среднего класса), до миллионеров – платит 30 процентов в год от получаемых доходов. И этих денег вполне хватает школам. Там нет понятия “сдать деньги на ремонт класса” или, к примеру, сделать подарок учителю. Что же касается самих учителей, то, как мне показалось, они стараются сделать обучение детей психологически комфортным… Очень интересна форма проведения родительских собраний. Это в странах бывшего СССР родители сидят перед учителем, как провинившиеся ученики, а он говорит при всех: “А у вашей Маши тараканы по тетрадке бегали!” Там все делается очень гуманно: учитель обьявляет, что, скажем, в течение двух ближайших дней родители должны в индивидуальном порядке записаться на удобное для себя время, когда и состоится беседа с глазу на глаз с учителем…

– Но неужели после таких “бесед” родители не обмениваются друг с другом полученной информацией – так сказать, не делятся “опытом”?..

– Это исключено. Пообщаться здесь с кем-либо на тему: “Мой балбес сделал это”, “…А мой – то”, практически невозможно. Обычно на подобные вопросы отвечают холодно-вежливо: “Что вы! У нас все в порядке!..”

– …И не бывает таких случаев, когда просто нельзя спрятать “концы в воду”?

– Там стараются не создавать условий для разного рода происшествий. В школе, где сейчас учится Павлик, нет понятия “продолжительность урока”: дети позанимались одним предметом, потом прячут эти книжки и тетрадки, достают другие – и начинается другой урок. Звонков в этой школе тоже нет. Нет и перемен с привычной нам беготней – дети ходят с учительницей только строем, в целях безопасности. Потому что, случись что-то с ребенком, школа за это будет нести не только моральную, но и материальную ответственность.

– Однако занятия кончаются, и наступает момент, когда дети предоставлены сами себе…

– Верно. Для детей младшего возраста существуют “няньки”, услуги которых недешевы: в среднем пять долларов в час. Когда мы жили в бедном районе, у нас были разные няньки. Одна из них как-то явилась больная, с инфекцией на губе и, вместо того чтобы вести ребенка из школы домой, потащила его с собой в больницу для бедных. После чего я поступила как нормальная “капиталистическая акула”, которая охраняет свое дитя, – уволила ее. В новом районе у нас няньки нет – Павлику скоро исполнится одиннадцать. Правда, к нам дважды приезжала из Днепропетровска бабушка, но при этом было непонятно, кто кого больше опекал, так как ребенок становился на это время ее гидом и переводчиком…

– Ну и коль скоро мы заговорили о няньках, следовательно, сама мама работает?..

– В США я окончила компьютерную школу и сейчас работаю в должности “administrative assistant”, это что-то типа нашего секретаря. Кстати, там со словом “секретарь” не связано, как у нас, никакой игривости. В Америке эта профессия очень уважаемая, т.к. от секретаря напрямую зависят атмосфера и “душевный покой” в офисе. Я работаю в фирме, которая занимается финансовыми консультациями. Мой босс – самый настоящий американский миллионер. Он держит в сити свой бизнес около 50 лет, ему самому 87 лет, а его жене, которая работает в этой же фирме, – 82.

– Каким образом тебе удалось получить столь престижную работу при бешеной конкуренции, которая существует в США даже среди “коренных” американцев?

– Мой босс – старый интеллигентный американец – он согласился меня учить. Ведь я пришла и сказала: “Я не знаю ничего, кроме английского языка и компьютера…” Главное в Америке, насколько я поняла, – это никогда не отчаиваться, всю жизнь учиться и быть готовым преодолевать самого себя…

Татьяна УШАКОВА

Меняю гамбургер на пельмени

Каждый учитель должен побывать за границей, и даже на кухне

В мою бытность студентом инженерного факультета летом мне удалось подработать, чертя планы и схемы сборки особо секретных антирадарных приборов для американских самолетов. Это место помог мне получить мой отец, который в то время занимался системой обнаружения звуковых гидролокаторов для атомных подводных лодок в исследовательской лаборатории завода Дженерал Дайнемикс в Рочестере, штат Нью-Йорк. Рочестер – город, где я родился, расположен в 500 км к северу от Нью-Йорк Сити и здесь впервые появились аппараты корпораций Кодак и Ксерокс.

Но техника – не мой конек. В результате я стал учителем европейской истории в средней школе недалеко от Сиракуз, штат Нью-Йорк. Мне кажется, к этому меня подтолкнули события 1956 года, когда советские войска были введены в Венгрию. Чего они хотели? Меня стали интересовать события, происходящие в мире. И, в частности, в тогдашнем Советском Союзе. У нас ведь зимы такие же холодные, как и в Москве. А снега, наверное, даже больше…

30 лет я рассказывал детям о людях, которых не знал, и местах, в которых никогда не был. Представить себе поездку в Россию было невозможно: дорого, да и политическая обстановка не особо располагала. И вот в 1995 году я наконец-то выбрался! Тур был увлекателен, но вот что я понял: хотя национальные музеи, памятники и монастыри – это действительно интересно, то, чего я по-настоящему хотел, – это посмотреть, как живет русская семья среднего достатка. И мне предоставилась такая возможность. Один художник (сейчас он мой друг), встретившийся мне в Новодевичьем монастыре, довольно хорошо говорил по-английски. Я попросил его, чтобы он пригласил меня поужинать к себе. Он был добр и не отказал. Так я понял, что значит любезное гостеприимство русской семьи. С тех пор, приезжая в Россию, с удовольствием этим пользуюсь: его семья всегда радушно принимает меня.

Сейчас я разрабатываю программу, которая позволила бы учителям жить дома друг у друга и таким образом сокращать расходы, чтобы позволить себе различные поездки. Для большинства учителей в Америке, так же, как и в России, затраты на них могут оказаться непомерно высокими. Но я стараюсь найти решение этой проблемы. Конечно, Global Studies, учителя, и не только они, извлекут из этого пользу, став в конечном итоге более опытными преподавателями. А их ученики будут более подготовлены к жизни в XXI веке. Я надеюсь, что заинтересовавшиеся присоединятся ко мне и сделают эту программу осуществимой.

Ваш американский друг

Кен ХОУЛЭНД

Рис. из журнала “Америка”

Собственные ценности стали дороже

Поездка в Америку – событие сегодня вполне обыкновенное, из ряда вон не выходящее. Даже для учителя. Тем не менее, когда Информационное агентство США (USIA), Совет по международным исследованиям и обменам “АСПРЯЛ” (американский Совет преподавателей русского языка и литературы) совместно с Министерством образования России предоставили российским учителям возможность познакомиться с педагогическим опытом заокеанских коллег, так сказать, в естественных условиях среды, взрастившей этот опыт, никого особо уговаривать не пришлось. Группа учителей из России (большей частью физики, математики и преподаватели английского) провела в соответствии с программами обмена около года в различных учебных заведениях Соединенных Штатов. Познакомившись с программами и методиками, опробовала свои педагогические таланты на американских тинэйджерах. И вернулись домой, вывезя из Америки не только массу впечатлений, великолепный “америкэн инглиш” и свободное владение компьютером, но и некоторые “ноу-хау”, которые собирались применить в своих родных школах и институтах. Но их “проамериканизированный” энтузиазм (во всяком случае у многих из них) разбился о равнодушный скептицизм администрации и коллег. “Нам Америка не указ. У нас свои программы и учебники не хуже”.

Действительно, нужен ли нам сейчас американский опыт педагогики? А если нужен, то в какой степени?

Галина ЦУКЕРМАН.

Москва, Российская академия образования:

– Я вынесла из поездки в Америку двойственный опыт. С одной стороны, восхищена многим из того, что я там увидела, и нашла, конечно же, полезное для себя. С другой – и за это я еще больше признательна Америке – я заново оценила то, на чем мы стоим. Собственные ценности стали ценнее. Каждый раз, когда я применяю какую-либо американскую технологию или какой-то, скажем, отдельный “приемчик”, не говоря уж о “пакете программ”, я всегда думаю, что мы при этом приобретаем, что теряем.

Американская школа предоставляет детям большую свободу выбора: выбор предмета, выбор занятия на уроке. Хотим мы этого для нашей русской школы? Да, несомненно… Но в каких пределах? Как детский психолог замечу, что очень редко ученик может сделать свободный, соответственно осознанный выбор. Гораздо чаще – это прихоть капризничающего индивидуала. Нужно ли нам это? Сдвинуться с той несвободы, на которой мы стоим, в сторону большей свободы – да. Но не потерять при этом некоторую жесткость, точнее, некую определенность границ.

Ясно, что необходим срединный путь. Но просто прибавить к нашему немножко американского – это получится гоголевская невеста. Все равно придется создавать свое собственное, найдя те ценности, с которыми не хочется расставаться.

Сергей ФЕОФАНОВ.

Санкт-Петербург:

– Ученики ходят на урок на учителя, а не на компьютер. Не забывайте об этом. Я как раз учитель физики. Вывез из Америки два великолепных инструмента: пользование компьютером и английским языком. Но уезжал я с тяжелейшим чувством. Мне казалось, что Америка катится в некую “информационную яму”, где собираются всех без разбора и не глядя обучать новым информационным технологиям. Нельзя нам забывать о важнейших вещах – о душе ребенка. Компьютер – это лишь инструмент, без учителя он ничто.

Виктория ГРОДИНА. Анапа:

– К моменту моего возвращения из Штатов фундамент моей родной школы треснул. В самом прямом смысле этого слова. Нет воды и, простите, отказала канализация. А на ремонт нет денег. О какой электронной почте может идти речь? И 26 школ в нашем Краснодарском крае в таком состоянии. Вот такая “ситуэйшен”.

Лилия ИЛЬИНА. Нижний Новгород:

– Я специалист по компьютерам. Сейчас заканчиваю работу над проектом для Сороса о подключении общеобразовательных учреждений к системе Интернет. И могу заверить, что электронная почта – это очень дешево и каждой школе в принципе доступно. Расценки низкие, а работает все прекрасно. Новые информационные технологии могут дать мотивации к учебе. Один из предметов, на который дети идут с удовольствием, – информатика. Введите компьютер на урок физики – это поднимет интерес к учебе.

Материал подготовила Галина СЕМЕНОВА