Срочно требуется виагра . Науке нужно лекарство от бесправия, а федеральной власти – от бессилия

Для тех, кто не в курсе: Россия – страна многонациональная. В связи с этим система образования должна так строить свою работу, чтобы представитель каждой национальности получал полноценное образование с учетом особенностей той национальной группы, к которой принадлежит. Дело это, как говорится, тонкое, требующее особого, можно сказать, грамотного научного подхода.

3 апреля все того же, 2003 года депутат фракции «Единство» К.Бичелдей вновь попросил Виктора Христенко решить все тот же вопрос о предоставлении институту помещения. Впрочем, нет, Бичелдею ответил все тот же надеющийся на благоприятный исход Григорий Балыхин: министерство-де проблемой ИНПО озабочено и обратилось за содействием в Аппарат правительства. Наверное, Балыхин имел в виду все то же письмо министра образования с просьбой активизировать исковую деятельность Минимущества.Геннадий Николаевич напрямую спросил Виктора Борисовича, почему не выполняются поручения Правительства России, почему государству нет дела до института, который «выполняет важные функции консолидации многонационального общества России через систему образования». Теперь вообще нет надежды, что кто-то ответит бывшему спикеру Геннадию Николаевичу.

Это понимали уже в 1948 году: тогда Совет Министров РСФСР разрешил Министерству просвещения и Академии педагогических наук преобразовать отдел методики преподавания родного и русского языков в нерусской школе Института методов обучения АПН в Научно-исследовательский институт национальных школ. Просто диву даешься: лишь три года прошло, как война закончилась, хозяйство еще только восстанавливается, а государство уже мудро размышляет о том, как важно обучать родному и русскому языкам в национальной школе.

Институту национальных школ придавали такое большое значение, что стал он в конце концов институтом при Министерстве образования РСФСР. Теория, разрабатываемая в НИИ, тут же становилась практикой. Так, в сочетании теории и практики, развивалась система национального образования в стране. Институт был учреждением, уважаемым на федеральном уровне, имел множество филиалов в регионах, его научные сотрудники выступали экспертами, консультантами в Государственной думе России и Совете Федерации, участвовали в создании важнейших законопроектов.

В 1991 году министр-реформатор Эдуард Днепров издал приказ, согласно которому Институт национальных школ был преобразован в Институт национальных проблем образования Министерства образования РСФСР. И это правильно, поскольку проблемы национального образования давно уже вышли из школьных рамок. Однако в приказе министра не было одного существенного момента – указания, где должен располагаться реорганизованный институт. Отчасти потому, что у министра были свои виды на то здание, отчасти потому, что никто на здание не посягал. Так институт остался жить и работать в особняке на Цветном бульваре. Позже, когда министра Днепрова освободят от должности, он сделает попытку отобрать здание под свою структуру, возникнет довольно продолжительная тяжба, но в результате победит все же институт. На время. Потому что в наши рыночные времена нет ничего более беззащитного и бесправного, чем наука и научные учреждения, и финансируют этот сектор по остаточному принципу.

Однако кому-то заблагорассудилось все же выселить Институт национальных проблем образования из особняка на Цветном бульваре в даль несусветную. Из центра столицы почти что на окраину. Особняк (неизвестно, за какие заслуги) передали унитарному эксплуатационному предприятию «ЭКСПР», и оно попросило институт очистить помещение. Не помогли робкие просьбы оставить за НИИ хотя бы 500-600 квадратных метров, хотя и ходатайствовало за институт такое солидное ведомство, как Министерство образования России. Словом, пришлось НИИ скромно удалиться в помещение бывшего детского садика на Первомайскую улицу. Ордер на это здание НИИ в свое время дали с указанием «до сноса», но никого это не удивило, потому что кто же сносит добротные здания, да еще в столице, да еще не в центре города. Словом, беспокоиться было не о чем. Так казалось наивным научным работникам.

Первым тревожным «звоночком» стало предложение Комитета по управлению имуществом Москвы заключить договор об аренде. Предложение было довольно странным: ну какая может быть аренда, коль здание передано институту, коль ордер был выдан на «право занятия помещения под контору». Но указание председателя Комитета по управлению имуществом Москвы Олега Толкачева было довольно суровым. Чиновники ведомства объяснили растерявшемуся Михаилу Кузьмину, директору НИИ, что без договора ему не удастся отчислять коммунальные платежи, однако забыли пояснить самое важное: институт – федеральный и недвижимое имущество, которым пользуется НИИ, – тоже федеральное. Спрашивается, какое может быть право на заключение аренды на здание, относящееся к федеральной собственности, у муниципального органа. Но в то время, в 1994 году, имущественные отношения были так запутаны, так непрозрачны, что растерявшийся Кузьмин договор об аренде на пять лет подписал и помимо коммунальных платежей почему-то стал платить и арендную плату. Причем с платой этой чуть позже стали происходить странные вещи. Ее время от времени принимать не хотели. Кузьмин не понимал почему, а между тем все было ясней ясного. Если арендатор не платит арендную плату, с ним что делают? Правильно, выселяют. НИИ национальных проблем образования заблаговременно подводили к выселению, а он, наивный, этого не понимал.

Кузьмин писал письма первому заместителю руководителя Департамента государственного и муниципального имущества Москвы Галине Петровой и вопрошал: «Почему вы стимулируете процесс накопления и увеличения долга по аренде, ведь институт может его заплатить, у него есть на это деньги?» Вопрос оставался гласом вопиющего в пустыне. Впрочем, нет, комитет почему-то предлагал НИИ реструктурировать долг по аренде и отказывал ему, готовому заплатить, в предоставлении и без того совсем ненужной отсрочки платежа.

Ситуация была, мягко говоря, странной. Странности прибавляло еще и то, что Восточное территориальное агентство отказывало в пролонгации договора об аренде на любой срок. Нет договора, нет возможности заплатить за аренду, а не заплатив за аренду, нельзя рассчитывать на продление договора об аренде. Чиновники делали вид, что ничего удивительного не происходит. А может, и впрямь для них ничего удивительного не было? Может быть, у них это давно отработанная практика освобождения нужных помещений? Сначала для порядка заключить пустяковый договор об аренде. Потом не брать плату, потом выселять. И все вроде бы по закону, не придерешься.

У всякой истории есть свой конец. К концу шло и дело о бывшем детском садике. В октябре 2001 года Департамент государственного и муниципального имущества уведомил НИИ национальных проблем образования о том, что отказывает ему в аренде здания. В очередной раз институту предложили выйти вон. Институт подал в арбитражный суд и выиграл дело. Не нашлось законных оснований на его выселение, поскольку Комитет по имуществу не смог представить документов, подтверждающих собственность Москвы на детсадовское здание.

Самое пикантное заключалось в том, что здание это, как таковое, Москве было не нужно. Никто даже не заикался, что в нем нужно разместить новый детский садик. Чиновники не утруждали себя обманом, они были выше этого. Москва боролась за то, чтобы, получив искомое помещение, тут же его снести, ибо вокруг здания шло оживленное жилищное строительство. Москве так нужен был этот дом для сноса, что между заседаниями арбитражного суда столичные чиновники успели внести бывшее детсадовское здание в реестр объектов недвижимости, находящихся в собственности города Москвы.

Диву даешься, как просто все у этих прытких чиновников. Взяли себе на баланс то, что принадлежит Федерации, даже не спросив у Минимущества России, можно ли это сделать. Но этот смелый до наглости шаг позволил комитету, ставшему к тому времени Департаментом имущества Москвы, уже вовсю настаивать на выселении НИИ.

Поразительно, как равнодушно и спокойно отнеслось к происходящему Минимущество: не возмутилось, не вступилось за права федерального института, не стало тут же оспаривать решение московских чиновников. Интересно почему: то ли здание показалось им слишком мелким, то ли существовала на этот счет некая договоренность между чиновниками двух имущественных ведомств. А может быть, у федеральных властей были некие виды на жилплощадь в строящихся вокруг детского садика домах. Чиновники тоже люди, они тоже нуждаются, как и все остальные, в хорошей крыше над головой, не говоря уж об элитных квадратных метрах. Во всяком случае НИИ национальных проблем образования два(!) месяца ожидало исковое заявление Минимущества о том, что здание, которое занимает институт, однозначно принадлежит к федеральной, а не муниципальной собственности.

16 декабря 2002 года заместитель Председателя Правительства России Виктор Христенко с раздражением заметил, что исполнение поручения Правительства РФ по поводу НИИ неоправданно затянуто, и попросил оперативно рассмотреть проблему и принять необходимые меры для решения вопроса. В ответ заместитель министра имущественных отношений России С. Моложавый доложил 27 декабря 2002 года, что здание стало собственностью Москвы, что у Минимущества нет оснований обращаться в Арбитражный суд Москвы и защищать интерес Российской Федерации. Однако!

Твердая позиция заместителя министра, конечно, вызывает определенное уважение. Причем совершенно напрасно. Уж неизвестно почему, но с такой же твердостью и уверенностью, с какой заместитель министра с действиями Москвы соглашался и отвергал возможность и необходимость защиты интересов России, он обратился 11 февраля 2003 года в Арбитражный суд Москвы с иском о признании недействительной государственной регистрации права собственности Москвы на то же здание. В иске, подписанном тем же самым Моложавым, уже отмечено, что Москомрегистрация провела регистрацию права собственности без достаточных на то оснований, нарушила имущественные права России, неправильно применила при этом постановление Верховного суда РФ от 27.12.91 года № 3020-1, что Москва как субъект Федерации не может претендовать ни на федеральную, ни на муниципальную собственность, тем более на то недвижимое имущество, которое по закону относится к федеральной собственности. Как отметил в исковом заявлении Моложавый, Минимущество не давало согласия на отчуждение здания из собственности РФ и не заявляло об отказе от права собственности, а также не уполномочило кого бы то ни было распоряжаться этим зданием. Минимущество в свою очередь просило суд признать недействительной регистрацию собственности города Москвы на здание.

Вот и ломай теперь голову, почему полтора месяца потребовалось заместителю министра на то, чтобы изменить свое мнение на диаметрально противоположное. Кто сумел так на него повлиять и что означает такая смена позиции? Если первое мнение было высказано замминистра, не разобравшимся в существе дела, возникает вопрос: зачем нужны такие чиновники, столь пренебрежительно относящиеся к имущественным интересам России? Если такой ответ подготовил какой-нибудь клерк, а замминистра, доверяя ему, просто подмахнул написанное, то Минимуществу нужно срочно провести кадровую чистку, ибо некомпетентные или корыстные люди опасны.

Кстати, ведомство, к которому НИИ относился напрямую – Минобразование России, сохраняло во всей этой ситуации удивительное спокойствие. До поры до времени. Только после поручения Правительства РФ выделить помещение Институту национальных проблем образования министерство слегка активизировалось. Первый заместитель министра Григорий Балыхин обратился в Минимущество с просьбой выделить НИИ 700-800 квадратных метров.

В ответ – тишина.

После отправления в суд иска за подписью С.Моложавого министр образования России напишет начальнику Департамента культуры, образования и науки Аппарата Правительства РФ Николаю Подуфалову письмо с просьбой подтолкнуть Минимущество к подаче иска в пользу НИИ. Но министерство к тому времени уже два дня как подало такой иск. Министра образования об этом даже не сочли необходимым предупредить. О чем это говорит? О том, что единым фронтом в защиту НИИ эти ведомства не выступали. Они даже не координировали свои действия. Может быть, поэтому тяжба и длится так долго. Хотя 24 марта 2003 года Григорий Балыхин выразил надежду: проблема размещения Института национальных проблем образования будет решена в первой половине 2003-го.

3 апреля все того же, 2003 года депутат фракции «Единство» К.Бичелдей вновь попросил Виктора Христенко решить все тот же вопрос о предоставлении институту помещения. В ответ – тишина. Впрочем, нет, Бичелдею ответил все тот же надеющийся на благоприятный исход Григорий Балыхин: министерство-де проблемой ИНПО озабочено и обратилось за содействием в Аппарат правительства. Наверное, Балыхин имел в виду все то же письмо министра образования с просьбой активизировать исковую деятельность Минимущества.

19 сентября 2003 года бывший тогда председатель Госдумы Геннадий Селезнев напишет заместителю председателя правительства Виктору Христенко о том, что вопрос размещения института до сих пор не решен. В это время земельный участок, включая площадь, занятую зданием детского сада, Московский комитет по земле отдал в аренду ОАО МЖК «Фармагруп» для строительства жилого дома. Строители выкопали кабель, обесточили здание института, разломали его гараж, раздавили автомашины, находящиеся на балансе НИИ, на расстоянии трех метров от здания забили сваи, вырыли котлован. Милиция при этом бездействовала, прокуратура молчала, ОВД «Восточное Измайлово» отправлял в институт отписки, обращение же в гражданский суд было невозможным из-за того, что никто не желал составлять акты, подтверждающие причины разрушений.

Геннадий Николаевич напрямую спросил Виктора Борисовича, почему не выполняются поручения Правительства России, почему государству нет дела до института, который «выполняет важные функции консолидации многонационального общества России через систему образования». В ответ – тишина. Теперь вообще нет надежды, что кто-то ответит бывшему спикеру Геннадию Николаевичу.

Бездомный институт продолжает борьбу за существование. Борьбу, в которой пока не видно благоприятных перспектив. Весь вопрос теперь в том, какой импульс нужно придать чиновничьей машине, чтобы она научилась решать вопросы быстро и со знанием дела. Может быть, и вправду обратиться к медикам и попросить создать новую виагру – чиновничью?