Сплошная милитаризация. Пора менять акценты!

Из всех школьных предметов, пожалуй, самой сложной для преподавания стала нынче история. Дело не только в том, что меняются политические взгляды тех, кто пишет учебники и программы, составляет стандарты и учебные планы. Круг проблем в преподавании истории оказывается необычайно широким, и у каждого – cвой взгляд на их решение. Сегодня мы представляем позицию Игоря ДАНИЛЕВСКОГО, доктора исторических наук, заместителя директора Института всеобщей истории РАН.

Так сложилось, что за последние годы центральной темой стала интеграция академической науки и школьного образования. Поэтому в Институте всеобщей истории РАН создан научно-образовательный центр по истории. Это была инициатива Правительства РФ, Президента РФ и Российской академии наук. Тем самым сделан серьезный шаг для приближения науки к образованию, причем не только школьному. В центре несколько направлений работы. Во-первых, разработка совместных проектов с вузами, школами и академическими институтами. Во-вторых, повышение квалификации преподавателей. Сейчас мы организуем курсы по истории средних веков, ХХ века, античности, методологии истории. В-третьих, мы заключаем договоры с департаментами образования регионов, со школами. Научные сотрудники института читают лекции для учителей на курсах повышения квалификации, ведут занятия в школах.

Мы пытаемся создать структуры, которые позволяли бы регулировать процесс книгоиздания, прежде всего издание литературы для вузов. Занимаемся мы и тем, что напрямую вроде бы к нашей работе и не относится: скажем, заключили договор с одной из киностудий и начали проект, предусматривающий создание интересных фильмов по российской цивилизации. То, что мы работаем в разных направлениях, связано со стремлением перейти к системе массового исторического образования. Сейчас это важно в нашей стране.

История должна быть понятной. Я нашел людей, которые смогли провести контент-анализ учебников по истории, изданных одним из крупных издательств. Эта группа дала конкретные рекомендации, как улучшить форму подачи материала с тем, чтобы школьники определенного возраста смогли нормально воспринимать исторический материал. То есть мы переходим от соревнования в части содержания учебников к соревнованию по форме изложения учебного материала. Хотя содержательная сторона, конечно, остается важной проблемой в преподавании истории. Мне, например, приходится в учебнике иногда читать такое: «Рукава женской верхней одежды ХVII века были длинными, до пят, но в них были проделаны отверстия для рук». Или – «Позади княжеской хоромы располагался хмельник, яблоневый сад и особый загон, в котором росла овощь». Нельзя это давать читать школьнику, нельзя пропускать такие учебники.

Сегодня расширяется интеллектуальное поле, изменяется восприятие истории учащимися, учебники прежних поколений часто не срабатывают, потому что наши дети уже привыкли думать по-другому, потому что у них «клиповое» восприятие. Нужно искать другие подходы, работать с психологами, философами, методистами, делать более короткие главы в учебниках, писать проще, отказываться от жестких определений, говорить с детьми посредством образов. Но здесь нужны хорошие методисты, которых, к сожалению, мало.

Писать учебники – большая ответственность. За прошедшие 15 лет в исторической науке произошли значительные изменения и прежде всего – изменения в подходах. Мы потеряли методологическую базу, с помощью которой можно было все разложить по полкам.

До недавнего времени я думал, что такая ситуация только у нас в России. В Китае провели конференцию, посвященную преподаванию всеобщей истории, там были представители Австралии, Италии, Германии, США. Оказалось, что в этих странах та же самая проблема: как проводить корпоративные исследования, как это все давать в процессе преподавания. Это все очень сложные вопросы. Никто не собирается напрочь отказываться от информационного подхода, но его нужно использовать с умом, понимая, где он работает, а где – нет. Есть сложности в использовании и цивилизационного подхода: как найти критерии для определения цивилизации, для сравнивания цивилизаций. Это работа, которая ведется в академических кругах, и мы надеемся, что наша работа поможет смягчить ситуацию.

Мы ведем исследования по микроистории – очень интересное направление, которое повышает роль личности, показывает, как личность в критической ситуации совершает выбор.

Стандарты у нас как были, так и остаются крайне милитаризированными. Вся история – сплошные сражения. Ничего, кроме сражений, нас никогда не занимало, создается впечатление, что люди только для того и жили, чтобы убивать друг друга. Мы даже не задумываемся, какую систему ценностей закладываем в ребенка. Я понимаю, что у нас всегда была история государства, что государство всегда должно было оправдывать свое существование, легитимизировать его. Сейчас ситуация изменилась, но мы продолжаем ту же самую линию, на мой взгляд, не самую лучшую. Другой вопрос, если речь идет об истории государственности. Разница вроде бы небольшая, но она есть. Как выстраиваются государственные институты, как общество принимает их, как власть заявляет о себе, как общество принимает эти заявления – все это важно, но все это другой срез истории, и сейчас несколько центров занимаются данными проблемами. Например, в нашем центре уже два года исследуется проблема «Образы власти», изучается, как формируются эти образы самими органами власти, как они формируются в обыденном сознании, как это воспринимается и развивается, какие образы не реализуются, какие ошибки совершаются при формировании образов власти. Все это уводит разговор о государстве в другую плоскость, уже более очеловеченную.

Одна из больших проблем – переход от обучения к образованию – ставит перед учителями истории невероятно сложную и ответственную задачу.

Нельзя оправдывать все. В истории нашего государства, как и в истории любого народа, любого государства, любой страны, есть страницы, которыми мы можем и должны гордиться, показывать своим ученикам. Но есть страницы печальные, их нельзя забывать, их тоже нужно показывать. Нам нельзя повторять ошибки, которые совершались. В Пекине мне десятки раз задавали вопрос: «Как в вашей стране относятся к марксизму, к Сталину и Путину?» Я, в свою очередь, задавал вопрос: «Как у вас в стране относятся к Мао?», после чего наступала пауза и следовал такой ответ: «Великая культурная революция была большой ошибкой». Это заявляется при том, что портреты Мао Цзэдуна сегодня в Китае висят везде. Давайте мы тоже скажем о чем-то в нашей истории: «Это было большой ошибкой». Нельзя оправдывать любой ценой каждый шаг, который совершался у нас в стране, просто потому, что это наша история. Это история моей страны, и я люблю эту историю, какой бы она ни была, нравится она мне, не нравится она мне, но установка на то, что мы должны гордиться своей историей, на мой взгляд, опасна. Это установка, которая нас может увести не в том направлении, потому что есть вещи, которыми можно и нужно гордиться, а есть вещи, которых, вероятно, нужно стыдиться.

Два года назад мы повезли коллег из Германии во Владимир, побывали в Боголюбове, в храме Покрова на Нерли. Когда мы подошли к храму, немцы четыре часа ходили вокруг него, один из них наснимал шесть пленок, потом руководитель делегации сказал: «Я понял, что в ХII веке Германия не была центром культурного мира!» Мы можем этим гордиться.

Еще один острый вопрос – вопрос этнической истории. Дело в том, что в учебниках истории речь идет о половцах, которые нас замучили, потом о татаро-монголах, которые нас завоевали. Все это постоянно звучащие ноты, но мы забываем, что рядом с нами живут люди, которые считают себя потомками этих народов в культурном, этническом плане. Мы собственными руками подкладываем мину под наше собственное единство, а потом удивляемся, откуда все проявляется. А ведь все в истории складывалось далеко не так трагически, как мы привыкли думать. Например, князь Игорь Святославович, идущий на половцев, больше половец, чем славянин. Мы не можем нормально изучать историю России, если не будем признавать, что это история не одного, а многих народов. Те народы, которые формировались в ХV, ХVI, ХVII веках, имеют множество корней. Русский народ, так же, как все народы, не имеет единого предка.

Жесткое размежевание между историей России и всеобщей историей опасно. Сейчас идут очень сложные процессы по восстановлению нормальных связей между историками СНГ. Уже два года действует совместная комиссия по взаимодействию историков России и Украины, в которой работают по десять человек с каждой стороны. Мы договорились сделать совместный учебник, потом от этой идеи отказались. История Украины – это преимущественно история культуры и история этноса. История России – это преимущественно история государства. Нестыковка очень сильна. Мы дважды собирались, обсуждали учебник по всеобщей истории, сейчас думаем, куда встраивать историю Украины – во всеобщую историю или в историю России. Договорились, что мы напишем очерки истории России, которые будут изданы в следующем году на украинском языке в Киеве, а украинские историки напишут очерки истории Украины, которые будут изданы на русском языке в России. В декабре 2005 года впервые за 15 лет пройдет совещание директоров институтов истории стран СНГ и Балтии, и это очень важный момент. Налаживание контактов – тоже элемент нашей истории, не нужно, например, забывать, что сын Андрея Боголюбского был мужем грузинской царицы Тамары.

Проблем преподавания истории в школе много, но очень важно, чтобы был установлен непосредственный контакт ученых и школьных учителей.