Список не догма, а руководство к чтению

В прошлом номере «УГ-М» была опубликована подборка мнений о списке книг, которые РАО рекомендовала для использования в школах для изучения литературы. На брифинге в Министерстве образования и науки России директор Департамента государственной политики в сфере общего образования Минобрнауки России Елена Низиенко ответила на вопросы, поставленные участниками дискуссии и касающиеся перечня «100 книг» по истории, культуре и литературе народов Российской Федерации, а также о содержании литературного образования в школе.

Елена НИЗИЕНКО:- Существует три списка рекомендуемой литературы – так называемых списков 100 книг. Первый список сформировало и предложило Всероссийское педагогическое собрание. Его обсуждение было проведено на секции съезда учителей русского языка и литературы в МГУ имени Ломоносова. Предложения учителей были учтены, книги были выставлены на рейтинговое голосование.Министерство образования и наук РФ сформировало свой перечень 100 книг. Перечень министерства формировался более полугода, было организовано рейтинговое голосование в Интернете. Изначально по первому голосованию мы получили список из пяти тысяч книг, которые набрали максимальное число голосов пользователей Интернета, из него и выбирались впоследствии 100 книг. Мы проводили широкое общественное обсуждение списка, полученного в Интернете, привлекали деятелей культуры, профессиональное педагогическое сообщество, в этом обсуждении участвовали также представители школьников-старшеклассников, учителя, ученые. Список, который сформировался, очень широк и разнопланов – от «Незнайки» Носова до «Белых одежд» Дудинцева. Список 100 книг формировался с учетом того, что уже есть в школьной программе. Он не мог дублировать школьную программу, поэтому из пяти тысяч предложенных произведений были исключены те, что изучаются в школе: Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама. Ведь задача школьного предмета «Литература» не заставить прочитать все, что есть у автора, а привить интерес к его творчеству, дать толчок к тому, чтобы когда-то, может быть, через 10 лет на другом уровне развития человек вернулся к этим произведениям. Этот список мы направили в субъекты РФ, и школы уже начинают с ним работать. Никаких отчетов и экзаменов, связанных со списком, здесь не предусматривается. Если школа пожелает провести какой-то анализ работы с этим списком, вывесить его на своем сайте, это будет очень хорошо. Регионы смогут дополнять этот список в силу своих особенностей. Наличие большого количества эпических произведений в списке как раз с этим и связано.Этот список рассчитан на детей разных возрастов, и у школьных учителей сейчас довольно сложная задача, чтобы все эти книжки сообразно возрасту школьников начать читать вместе с ними. Это не значит, что им будут выдавать этот список с приказом, например, только третьему классу: «Только вот эти пять книг прочитай!» Наша задача – вместе со школьными учителями организовать совместную душевную интеллектуальную работу родителей, учителей и детей по прочтению и осмыслению произведений, включенных в перечень 100 книг. Поэтому мы предлагаем здесь не столько урочные формы работы, сколько внеурочные в форме клубов, дискуссионных площадок. Все, наверное, помнят, что в школе одним из любимых уроков было внеклассное чтение, когда учитель просто читал книжки, а мы их обсуждали. Кроме того, по многим из этих произведений можно привлекать просмотры фильмов, которые сняты по этим произведениям. Задача учителя в этой ситуации – привлечь к этой работе родителей и вызвать максимальный интерес школьников к книгам, входящим в этот перечень.Российская академия образования недавно предложила свой рейтинг книг, что вызвало оживленное обсуждение в обществе. Тут надо отметить два аспекта – правовой и содержательный. Для того чтобы разобраться в этой ситуации, надо отвлечься и вспомнить о том, как вообще формируется школьная программа в рамках нового стандарта по закону. Происходит это так: разрабатывается стандарт, под него разрабатывается примерная образовательная программа, которая считается типовой для школ. На базе стандарта и типовой образовательной программы каждая школа разрабатывает свою программу, а потом каждый учитель на основании всего этого разрабатывает рабочую программу по предметам. То, что нам предложила РАО, – это проект рабочей программы по предметам. Но, к сожалению, в данный момент это находится вне правового поля, поскольку не пройдены ровно три этапа цепочки: не разработана примерная программа под стандарт старшей школы, мы не торопимся с организацией ее разработки, поскольку нужно определить концепцию. Это очень важная задача, поскольку стандарт старшей школы отличается от того, что есть сейчас. Мы очень тщательно обсуждаем с профессионалами, какой должна быть эта примерная программа, как выглядеть. Поэтому не может появляться никаких легитимных программ до тех пор, пока примерная программа не обсуждена, не разработана и соответствующим образом не утверждена. С правовой точки зрения предложение РАО – это какие-то мысли ученых, предположения, как это может выглядеть. Но в таком виде в образовательном процессе эта программа существовать не может. Другой аспект – содержательный, который сейчас активно обсуждается в обществе, участники дискуссии говорят о том, каких авторов в списке книг нет, каких нужно в список включить. Список книг для внеклассного чтения всегда был предметом обсуждения профессионалов. Когда появится примерная эффективная программа, тогда мы вынесем на обсуждение перечень произведений, которые нужно изучать в старших классах. Он будет широко обсуждаться и не будет принят до тех пор, пока мы не консолидируем все существующие мнения, пока не найдем консенсус. Конечно, никто не планирует исключать из школьной программы старших классов тех авторов, которые признаны нашими классиками, достоянием русской и советской литературы.У хороших учителей дети читают. Чтобы они читали больше, профессионалы используют разные методики. Никаких изменений в программе, которая сейчас действует в школе, нет. Чего не хватает в перечне? Я бы включила туда, например, роман Ирины Головкиной «Побежденные», который мало известен и мало кто его читал, хотя в нем вся история нашей страны показана через историю семьи. Вообще школьная программа по литературе выстроена достаточно рационально, я бы туда добавила больше современных авторов. Список книг не догма, это то, что должен прочитать культурный человек. Стандарты у нас обновляются не реже одного раза в 10 лет. То же можно сказать и о списке рекомендуемых книг. И если вдруг у нас наступит литературный бум, как это было в 80-е годы, то можно будет обновлять список книг и чаще.Как учитель русского языка и литературы, уверена, что у учителя может быть разное отношение к литературе, в том числе и к произведениям, включенным в школьную программу. Тем не менее это не освобождает его от обязанности научить всему этому детей. Когда у учителя сформировано отношение к какому-то произведению, ему легче вызвать детей на дискуссию. И у детей возникает интерес к прочтению именно этого произведения.Мнения по поводуПолина ДАШКОВА, писатель:- Литература может скорректировать картину мира. Если человек способен воспринимать текст, он способен меняться. Чтение личность формирует и делает ее независимой. Естественно, на первом месте должна быть классика, человек наедине с книгой – в диалоге, хорошо при этом быть в диалоге со Львом Толстым. Многое зависит от того, кто преподает литературу в школе. Но бывают ситуации, когда школа, наоборот, отнимает охоту к чтению, так как подача предмета ужасная. В мое время, когда я училась, все классики исключительно были борцами с крепостничеством и будущими революционерами, когда учились мои дети, с борьбой с крепостничеством было попроще, там были другие формулировки, но это все равно отбивало охоту читать. Я помню, как мы искали «Разгром» Фадеева, нам надо было его обязательно прочитать, я помню, как пересказывала его по памяти, хотя Фадеев как писатель очень слабый, тратить на него время просто бессмысленно, скорее для истории, как человек застрелился.Меня оскорбляла подача любимейших с детства вещей. Когда мне начинали рассказывать про Печорина и Онегина как о «лишних» людях, меня тошнило. Так что я отделяю свою любовь к литературе от школы.Сейчас идут споры о том, какие произведения нужно включать в школьную и внешкольную программу. Моя бабушка считала, что образованный человек должен знать наизусть хотя бы одну главу «Евгения Онегина», должен как минимум трижды в жизни перечитать «Войну и мир» и «Анну Каренину». Вот Бунина мы не проходили, но Бунин – мое все.Есть какие-то нетленные вещи, допустим, Ильфа и Петрова надо проходить, обязательно читать Зощенко, Аверченко, Платонова Булгакова. Я бы включила «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор» Солженицына, так как это литература, а, скажем, «Архипелаг ГУЛАГ» – это не художественная литература, а публицистика, и чтение этого произведения может быть как внеклассное чтение.Обязательность прочтения книг действительно должна оставаться, мы должны знать, что стыдно, когда человек чего-то не знает. По ТВ раньше был замечательный Лотман, серия программ, в которых он читал лекции по литературе, можно поставить это детям, чтобы посмотрели, и они захотят читать.Для меня со школой связан тревожный и неприятный момент. Учителя с самыми благими намерениями вольно или невольно пытаются ребенка стандартизировать под себя. Если раньше это была идеология, то сейчас это личность. Когда ребенок пишет сочинение со своей трактовкой, со своим взглядом, а учитель, пользуясь своим правом, либо ставит ему низкую оценку, либо начинает это дело по-взрослому нехорошо опровергать, это искушение властью, так как литература касается души, тонких материй, это искушение серьезное даже для людей разумных. Когда учат иностранные языки экспресс-методом, заучивают тексты прозы, думаю, уроки литературы в школе должны включать и это, так как когда теряется язык, вместе с языком теряется и способ мышления. Как человек говорит, так он и думает, чтобы ребенок разговаривал, у него должен быть язык.Каждое литературное произведение – попытка ответить на вопрос, ответа на который нет. Даже «Анна Каренина»: что важнее – долг или счастье? Ответа на этот вопрос не знает никто.Но, несмотря ни на что, все равно преподавать литературу в школе нужно.Между прочим, я знаю простой рецепт, как приучить ребенка читать. Это должны делать родители, но не заставлять прочитать 5 страниц, а потом давать денег на шоколадку, нет, родители должны помогать читать ребенку вслух с очень раннего возраста, брать сказки Пушкина, кроме того, сегодня замечательной детской литературы издано море. То, что закладывается в душу, – голос мамы, папы, бабушки, дедушки – помогает возникать такой глубинной ассоциации чтения с чем-то очень теплым, с чувством защищенности. Одна из функций литературы вовсе не воспитательная, нравственная, это защита. Я знаю истории, когда стихи спасали жизнь, допустим, когда в очень экстремальных ситуациях человек читал «Евгения Онегина» как молитву, вспоминал главу за главой, он выживал таким образом в карцере на Колыме. Задачи литературы должны восприниматься инстинктивно, тогда у ребенка не будет проблем с чтением, а будет потребность в чтении.Юрий ПОЛЯКОВ, писатель:- У меня такая позиция: вы можете вставлять в программу современных писателей, например Асара Эппеля или Аксенова, но не надо это делать за счет классиков – Лескова, Куприна, Вампилова, Рубцова, потому что будут ли читать через 10 лет Асара Эппеля – большой вопрос, а то, что через 10 лет и через 50 будут читать Лескова и Куприна, – это, как говорится, к гадалке не ходи. Кстати, сегодняшняя ситуация очень напоминает ситуацию 20-х годов, когда тоже выбросили и Толстого, и Пушкина, и всех на свете, насовали в школьную программу, так сказать, массу каких-то мелких пролетарских писателей, которых мы сейчас не помним, и объявили их новой классикой. Но где эта новая классика сегодня? Так можно же любого объявить классиком, очередного букеровского лауреата вставить в программу, а потом удивиться, что его книги никто не читает. Все современные авторы, которые включены в список РАО, очень активно навязываются обществу нашей медийной сферой, то есть они и так в поле зрения.У нас был эксперимент, когда мы позвонили в крупнейший московский книжный магазин и спросили, сколько за полгода продано книг лауреата премии «Национальный бестселлер». И получили ответ: «6 книг». Я думаю, что вообще писателей в программу надо включать тогда, когда стало понятно, что это было – очередная литературная мода или серьезный вклад в отечественную литературу.К тому же сейчас у учителя достаточно большие полномочия, он может привлекать авторов по своему усмотрению.