Специальный выпуск “УГ” N 5

ближний Восток:

Для японских девочек, в отличие от мальчиков, двенадцать школьных лет становятся годами безоблачного счастья

2 стр.

США:

Главное в Америке – это никогда не отчаиваться и всю жизнь учиться

30 лет я рассказывал детям о стране, в которой никогда не был

3 стр.

инте╡есы:

Монахи-наставники не журят 7-летнего панчен-ламу за излишнюю резвость: сан саном, а у детства свои законы

Человек никогда не сможет до конца понять философский смысл тех видов спорта, где борьба идет между жизнью и смертью

4 стр.

Страна, которой нет на карте

Есть среди осколков Советского Союза одно маленькое государство. Оно никем не признано, но существует уже семь лет. У него свои границы, свое правительство, своя армия, свои деньги. Единственное, чего у него скорее всего нет, – это собственного будущего. Потому что независимость в настоящем ему слишком дорого обходится. Государство это называется Приднестровская Молдавская республика (ПМР). Или просто – Приднестровье.

В России его привыкли считать заповедником коммунизма. Это не совсем так. Когда на окраинах СССР началось национальное возрождение со всеми вытекающими отсюда последствиями, у нацменьшинств в союзных республиках просто не было другого идеологического противовеса для своей защиты, кроме советского интернационализма. По этому пути пошли не только левобережная Молдавия (слово “Приднестровье” появилось позже), но и Абхазия, и Северная Осетия, и Нагорный Карабах. Дольше всех они сохраняли в своих названиях приставку “Советская Социалистическая”. Тогда апелляции к имперскому прошлому казались более убедительными, чем разговоры о правах человека. Потом, правда, появился еще более убедительный аргумент в межнациональных спорах – автомат Калашникова.

Экономика

Приднестровью повезло больше, чем Карабаху, – война с Молдавией летом 1992 года была остановлена с помощью 14-й российской армии. С тех пор лидеры и Молдавии, и Приднестровья не раз заявляли о своей готовности разрешать конфликт исключительно мирными средствами. На самом деле война продолжается в “холодном” варианте – она перешла в сферу пропаганды и экономики. Для Приднестровья это обернулось экономической блокадой, закрытыми предприятиями, безработицей и инфляцией.

Левобережье оказалось отрезано от гуманитарной помощи, от иностранных кредитов, от помощи Фонда Сороса и других фондов, от российской прессы. И если с прессой потом кое-как наладилось, то с остальным по-прежнему туго.

Впрочем, трудно сказать, кто больше виноват в бедах приднестровской экономики – козни кишиневских политиков или амбиции и бездарность тираспольского руководства. Долгое время занимаясь только политикой, оно так и не научилось управляться с экономикой.

Поскольку производство все время падает, государство пытается поправить свое финансовое положение при помощи кредитно-финансовой политики. О том, что происходит в Приднестровье с деньгами, можно было бы написать поэму.

Своя валюта (оба эти слова следовало бы поставить в кавычки) появилась в республике в 1993 году, когда Россия и Молдавия вывели из употребления советские купюры. Она представляла собой обычные советские деньги с наклеенной на них маркой с изображением генералиссимуса Суворова – основателя Тирасполя. Почти что по рецепту из старого советского анекдота: “Как сделать рубль конвертируемым?” – “Наклеить на него марку”. – “Почтовую?” – “Нет, лучше немецкую”. Только приднестровские марки – не немецкие. Очень быстро “суворики” обесценились настолько, что зарплату домой стали носить авоськами. Потом “суворики” заменили купонами – в пропорции 100:1. Инфляция от этого не уменьшилась, и скоро в народе новую валюту очень образно прозвали “приднестрофиками”. Если учесть, что нынешний курс “приднестрофика” по отношению к российскому рублю – примерно 120:1, то легко вывести коэффициент отношения между российской и приднестровской инфляцией. Приднестровская инфляция за 5 лет превысила российскую в 12000 раз!

При этом государство умудряется на своих дензнаках еще и наживаться, устанавливая завышенный курс купона и запрещая его свободный обмен. И когда из России, скажем, приходят какие-нибудь алименты, то, учитывая сроки всевозможных почтовых и банковских задержек, можно быть уверенным, что адресат получит сумму в 2-3 раза меньшую, чем ему посылали. Другая статья доходов – это изьятие денег у тех, кого государство вынудило пойти на “незаконный обмен валюты”. Этим самым “незаконным обменом” занимается сейчас любая бабушка, потому что государственный курс – грабительский, а за продуктами выгоднее ездить на другой берег, где торгуют только за молдавские леи. Да и в самом Приднестровье за купоны почти ничего не купишь – экономика отказывается работать на “приднестрофиках”. И никакие президентские указы ей не указ.

Выживание

Зарплату бюджетникам в республике выплачивают регулярно. Впрочем, зарплатой это назвать трудно – средний учитель получает немногим больше 100 тысяч в переводе на российские рубли. При том, что цены ненамного ниже, чем в России. Естественно, прожить на эти деньги нельзя. Впрочем, никто уже давно и не пытается жить на зарплату.

Два года назад учителя некоторых районов выходили на забастовку с требованием повысить зарплату – очень неорганизованно и нерешительно, без поддержки собственного профсоюза. Результат был практически нулевым – властям удалось расколоть и без того хилое движение при помощи тактики символических уступок, взывания к совести и откровенного запугивания. А повышение зарплаты было тут же сьедено инфляцией.

“Чего вы добились своей забастовкой?” – спросил я у кого-то из бастовавших. “Мы поняли, что этому государству мы не нужны и что рассчитывать можем только на себя”. На практике этот вывод для многих означал уход из школы. Остальные стали искать дополнительные источники доходов – от обработки земельных участков, предоставленных государством, до челночества. Вид учителя, торгующего на рынке, уже давно ни у кого не вызывает никаких эмоций.

“У нас птичья жизнь, – говорит о себе учитель истории Татьяна Сергеевна Радова, – покормим птенцов и снова улетаем на поиски пищи – ни минуты отдыха”. И все же учителя умудряются находить поводы для оптимизма. “Все-таки сейчас лучше, чем раньше, – я могу говорить на уроках то, что хочу, а не то, что положено!” – “А зарплата?” – “Ну я стараюсь об этом не думать, а то работать просто не смогу”.

Вместо учителей об их зарплатах теперь думают родители. Поняв, что с государства толку, как с козла молока, и через пять лет их детей будет учить просто некому, они решили доплачивать учителям сами. Почти во всех городских школах учителя получают поурочную материальную помощь от родительских комитетов.

Государство же решает проблему с кадрами другими средствами. Будучи не в силах удержать имеющихся работников в отрасли, Министерство образования перевело студентов старших курсов педвуза на очно-заочную форму обучения и направило их в школы. Отказавшимся пригрозили введением платы за обучение.

Учебники

Еще одна вещь, которая с первого сентября станет платной, – учебники. Хроническое отсутствие денег в республике не позволяет найти средства на книги и наглядные пособия уже несколько лет. Во многих школах дети не имеют возможности научиться пользоваться картами – ввиду их физического отсутствия. Что касается учебников, то единственным источником их обновления были акции “Живи, книга!” Теперь же школьники будут либо покупать учебники, либо платить за их амортизацию. Зато теперь буквари у первоклашек будут наконец без Ленина.

Отсутствие новой учебной литературы, методических пособий, профессиональных изданий привело к консервации содержания образования. Полный комплект российских методических и профессиональных изданий получают только районные отделы образования. Школы подписываются только в том случае, если им удается найти богатого спонсора. Отдел образования Рыбницкого района ПМР нашел оригинальный способ выручить сельских учителей – время от времени работники роно погружают подшивки газет и журналов на машину и вывозят в одну из школ района. Учителя взахлеб читают то, что им привезли, и делают конспекты и выписки, потому что через две недели все это богатство придется вернуть.

Школа и политика

Самым дурацким поводом для конфликта между левым и правым берегом Днестра является вопрос о графике молдавского языка.

За принятием закона о языке, который и послужил поводом для раскола Молдавии, последовал переход письменности с кириллицы на латиницу. Для молдавских национал-радикалов это символизировало начало обьединения с Румынией – они считают себя и румынов одним народом. Действительно, язык у них один, и только в годы Советской власти молдаване писали кириллицей. Идея обьединения с Румынией в итоге не нашла поддержки у населения Молдавии, но для приднестровского руководства латинская графика до сих пор является символом румынизации Молдавии и дискриминации русскоязычного населения.

Поскольку молдавское, украинское и русское население представлены в Левобережье почти поровну, то государственных языков в Приднестровье три. На трех языках написаны все бланки и государственные документы, на трех языках написаны слова “Банк Приднестровья” на национальной валюте. Однако юмор в том, что и украинский, и молдавский варианты этой надписи на купюрах образца 1993 года содержат грамматические ошибки – “Прiднiстрiвський банк” вместо “Приднiстровський банк” и “Банкэ Нистрянэ” вместо “Банка Нистрянэ”. Слово “банкэ” переводится с молдавского как “парта”. В купюрах 1994 года эти позорные ошибки были исправлены.

Однако до сих пор Тирасполь не исправляет своей главной ошибки – сохранения кириллицы. Наличие двух молдавских письменностей не только играет на политическое разделение страны, но и обрекает молдаван Приднестровья на изоляцию от национальной культуры. Еще одним результатом упрямства Тирасполя стала невозможность для выпускников левобережных школ поступить в правобережные вузы. И если аттестаты, написанные на кириллице, молдавские вузы стали со временем признавать, то на вступительных диктантах и сочинениях у приднестровских абитуриентов есть все шансы провалиться из-за незнания орфографии.

В 1993 году родители учеников молдавских школ взбунтовались и потребовали ввести в их школах латиницу. Приднестровские интернационал-экстремисты выступили резко против этой идеи, заявив, что нечего, мол, выращивать у себя пятую колонну молдавских националистов. А к детям, желающим изучать молдавский язык на латинице, приклеили презрительную кличку “румынчики”. Официальный Тирасполь занял позицию более сдержанную, но на уступки не пошел. Однако после того, как родители несколько раз перекрыли движение поездов и провели другие акции протеста, Тирасполь передал несколько школ в кишиневское подчинение, а остальным разрешил изучение латинской графики в качестве факультатива.

Что день грядущий…

Что же ждет республику в будущем? Очевидно, интеграция и с правобережной Молдавией, и с Украиной, и с Россией.

Наиболее тесные контакты в культурном отношении складываются у Приднестровья с Украиной. На территории ПМР открываются украинские школы, в обычных школах детям предоставлена возможность изучать в качестве иностранного языка украинский. Государственные и общественные организации Украины бесплатно выделяют республике учебники на украинском языке. Гражданам Приднестровья дают возможность бесплатно получить высшее образование по специальностям, связанным с украинским языком, историей и культурой. А этнические украинцы могут получить любую специальность, также не меняя гражданства. Все это вполне закономерно – до присоединения Молдавии к СССР в 1940 году Левобережье входило в состав Украинской ССР. И почти во всех приднестровских школах обучали на украинском языке, пока их не перевели в 1964 году “по просьбам трудящихся” на русский язык обучения.

Но, несмотря на все это, именно с Россией связывают жители Приднестровья надежды на будущее. И дело даже не в остатках 14-й российской армии, и поныне находящихся на левом берегу Днестра. И не в пророссийской, по слухам, ориентации нового президента Молдавии Петра Лучинского. А в том, что жители Приднестровья по-прежнему ощущают себя гражданами не маленькой Республики Молдова и не игрушечной ПМР, а большой страны со столицей в Москве. До сих пор в приднестровских школах изучают историю и географию не только Молдавии, но и России.

В конце концов Приднестровье опять станет частью Молдавии. И чем скорее, тем лучше. Но жители его навсегда останутся патриотами страны, которой нет на карте, – СССР.

Я это знаю. Я тоже оттуда родом – СССР, Молдавия, город Рыбница.

Николай ВИННИК

Карикатура из приднестровской газеты “Добрый день”