На чтение: ≈ 15 мин.“Мало кто из людей среднего поколения добрым словом вспоминает школу. Все в ней было неинтересно, формально, скучно. Даже к гениальным произведениям русской литературы в школе умудрялись привить если не ненависть, то отвращение точно. Современным школьникам, которые учатся по системе Л.В. Занкова, такое не грозит. Система, развивающая все творческие способности ребенка, превращающая учебу в увлекательное занятие, а посещение школы в постоянный праздник, просто “обречена” на успех. Сейчас занковцы готовятся к переходу на четырехлетнее начальное обучение. Каждая школьная реформа влечет за собой множество проблем – как учить по-новому? По каким учебникам? Чему?.. Федеральный научно-методический центр Занкова все эти проблемы уже решил…”
Спасибо товарищу Занкову?..
Читая эти вдохновенные строки на сайте одного из крупных российских издательств, невольно вспоминаешь один из романов Сергея Довлатова. Его герой – журналист, в далекие 70-е годы получивший задание написать праздничную передовицу о рождении 400-тысячного жителя Таллина, помнится, назвал свою статью “Человек, обреченный на счастье”. С тех пор в Советском Союзе изменилось многое, включая название и размеры самого государства, но наши дети, похоже, до сих пор “обречены” рождаться счастливыми. Еще бы, ведь вокруг по-прежнему находится столько желающих их осчастливить.
В сфере образования самые известные из них гордо называют себя “занковцами”. Эта весьма деятельная группа педагогов и психологов, ученых и чиновников, журналистов и издателей за последние десять-двенадцать лет сумела отвоевать в российской начальной школе довольно значительное место для своей методики. Собственно, речь идет даже не о методике, а о целой “системе развивающего обучения”. По такой системе, как можно узнать из статей, размещенных на том же сайте, уже в 1998-1999 году обучалось около трети младших школьников. С тех пор “занковцы” значительно укрепили свои позиции. Их система не только признана Министерством образования “в качестве государственной наряду с традиционной” (такая формулировка, кстати, выглядит весьма странной), но и обросла рекомендованными тем же министерством учебниками и учебными пособиями. По некоторым данным, “развивающие книжки” занимают сегодня до 30% рынка учебной литературы (заметим, не самой дешевой). Что же касается “низового” местного уровня внедрения “развивающей системы”, то практика показывает, что сегодня даже в самой нищей школе самой глухой провинции, как правило, работают один, а то и два “занковских класса”.
Автор этих строк лично присутствовал на методической конференции в районном отделе образования одной из областей Центральной России, где начальство обращалось к учителям буквально с такими словами:
– Ну что же это за инертность такая! Вся страна давно применяет новые, прогрессивные методы развивающего обучения, а мы не чешемся. В соседнем районе некоторые школы уже сплошняком на занковскую систему переходят, а мы… Только пять занковских классов открыли в прошлом учебном году. Это же стыд!
Существует, правда, и другая точка зрения. Так, доцент Алтайского государственного университета Любовь Парубченко в одной из публикаций характеризует теорию развивающего обучения как “бестолковую и несостоятельную” и даже прямо называет ее “элементарным обманом” (см. “УГ” N 19, 2000). “Лишите эту систему привилегий, создающих вокруг нее ложный ореол престижности, и все встанет на свои места”, – пишет она.
Что же представляет собой “занковская система” на самом деле? Как, кем и для чего она создавалась?
От проблемы к системе
Начнем с биографии ее создателя, Леонида Владимировича Занкова, столетие со дня рождения которого российская педагогическая общественность отмечает в этом году. За свою долгую жизнь этот выдающийся психолог и педагог прошел путь от заведующего подмосковной детской колонией “Островня” до действительного члена Академии педагогических наук СССР. Сын русского офицера и ученик опального психолога Выготского, Занков сумел не только уцелеть в страшные сталинские годы, но и достиг довольно серьезных научных успехов в исследовании психики и особенностей обучения аномальных детей. Его по праву называют одним из основателей советской и мировой дефектологии (с 1944 по 1951 год он был и директором Института дефектологии). Между прочим, советские методики обучения инвалидов, а также детей с задержками в развитии, разработанные в 30-40-х годах при его непосредственном участии, до сих пор не утратили своей эффективности. Многие сегодняшние выпускники специнтернатов пишут грамотнее и считают легче, чем их измученные реформами сверстники.
Однако главным делом жизни Леонида Владимировича стало исследование проблем соотношения обучения и развития, вылившееся в разработку теории развивающего обучения. Долгое время находясь на посту заместителя директора НИИ теории и истории педагогики, он заведовал лабораторией экспериментальной дидактики, впоследствии переименованной в лабораторию проблем обучения и развития. Начиная с 1957 года сотрудники лаборатории под его руководством поставили ряд серьезных экспериментов (в основном они проводились на базе 172-й московской школы), в ходе которых развитие учащихся ежедневно отслеживалось с помощью новейшей техники. Государство практически не финансировало занковский проект. Работали, как это было принято в те времена, “на голом энтузиазме”. Часто на закупку оборудования или обработку результатов эксперимента ученые и педагоги тратили свои личные деньги.
Анализ огромного фактического материала, проведенный коллективом Занкова, показал, что изменение обучения действительно меняет ход развития детей. Сегодня такой вывод покажется многим ничего не стоящей банальностью. Но надо понимать, что в то время любое, даже самое банальное положение в педагогической науке приходилось долгие годы доказывать, не только исходя из непосредственных наблюдений за учебным процессом, но и строго обобщая эти наблюдения в рамках той или иной научной концепции.
Занковская концепция “развивающего обучения”, потребовавшая от работы учителя начальных классов быстрого темпа и высокого уровня трудности, а также утвердившая ведущую роль теоретических знаний в 70-е годы, по существу явилась запоздалым триумфом тех самых “выготскианских педологических извращений в системе Наркомпроса”, разгромленных в начале 30-х. Триумфом тем более заслуженным, что теперь он основывался не только на гениальных догадках и ярких экспериментах, но и получил фундаментальное теоретическое обоснование.
Слабым местом “выготскианства” тем не менее оставался его элитарный характер. Добиваясь хороших, а иногда поразительных результатов в отдельных случаях, занковская методика буксовала в массовой школе. Дело было вовсе не в отборе “экспериментальных детей” (при советской власти об этом нельзя было даже заикнуться). Просто работа учителей-энтузиастов и ее результаты коренным образом отличались от результатов рядового выпускника педучилища, даже прошедшего специальную переподготовку. Массовое открытие факультетов начальных классов в педвузах, начавшееся в конце 70-х, тоже не смогло ничего изменить. Культурный уровень учителей начальной школы рос слишком медленно, массовое внедрение “инноваций”, само по себе требовавшее подготовки, в начале 90-х обернулось катастрофой образования.
Леонид Владимирович скончался в 1977 году. Незадолго до смерти он продиктовал ученикам научное завещание. Отмечая выдающиеся педагогические заслуги своих учителей Павлова и Выготского, он тем не менее опасался, смогут ли последователи верно понять их идеи и правильно продолжить работу. Время показало, что опасения были отнюдь не беспочвенны.
Марш мародеров
Занков был абсолютным бессребреником. Его первые последователи тоже не особенно задумывались о деньгах. Да и на что мог рассчитывать простой советский учитель, даже работающий по экспериментальной системе? Дополнительные хлопоты, “лишние нервы”, в самом лучшем случае моральная поддержка начальства и коллег, любовь детей и родителей, ну и профессиональное удовлетворение, конечно.
В конце 80-х ситуация изменилась. Экспериментальное обучение стало “престижным”, а потом и вовсе “элитным”. На модных педагогических технологиях начали зарабатывать приличные деньги. Не такие большие, как на ломе цветных металлов, но все-таки… Дьюи, Штайнер, Монтессори, Шаталов, Амонашвили, Тубельский – мало кто заметил, как эти фамилии тихо превратились в торговые марки, представляющие фирмы и издательские дома, специализирующиеся на образовании. В начале 90-х предполагалось, что они будут “свободно конкурировать”, формируя “цивилизованный рынок образовательных услуг” и таким образом обеспечивая “потребителей” все более качественной “продукцией”. Такой механический перенос экономических отношений в сферу образования сам по себе был совершенно непродуманным. Более того, за десять лет “образовательный рынок” превратился в огромное кривое зеркало, которое отразило все искажения экономики новой России, подавившей производство и подстегнувшей торговлю.
С “педагогическими технологиями” произошло то же самое. “Битва за потребителя” свелась к предельному удешевлению (а следовательно, максимальной стандартизации) конечного “продукта”, назойливой рекламе да изгнанию менее удачливых конкурентов.
Система Занкова не избежала общей участи. Мало того, ее сторонники (на сегодняшний день их уместнее было бы назвать менеджерами), пользуясь общей инертностью представителей “традиционной начальной школы”, отхватили такой огромный кусок пирога, что даже не сразу смогли его переварить. Несколько лет назад соперничавшие между собой занковские центры и издательства (крупнейшие находятся в Москве и в Самаре), окончательно разделив рынок, приступили к полномасштабной торговой экспансии.
Но учебники – только верхняя часть “занковского айсберга”. Есть еще гранты на их разработку, есть центры подготовки и переподготовки учителей, есть международные конкурсы и олимпиады, именные стипендии, есть спонсирующие их государственные и негосударственные фонды… Сегодня нам предлагаются комплекты занковских учебников уже не только для начальных, но и для основных и даже для старших классов. Кто из независимых специалистов (да и выпустят ли таких “на рынок”) сумеет оценить, насколько необходимость их издания вызвана потребностями детей, а насколько бизнес-планами издательств?
Но, самое главное, занковские ли это учебники? Очень может быть, что их содержание имеет такое же отношение к “системе Занкова”, как лысенковские книги по единственно верной “мичуринской биологии” к работе скромного тамбовского селекционера.
Повинен ли в этом Занков? Конечно, нет. Не поднимается рука судить и тех ищущих учителей, которые, как и в старые времена, пытаются работать с детьми лучше и интереснее, чем их учили. Но факт остается фактом. Образовательный рынок сегодня не связывает академическую педагогическую науку с семьей и школой, а, напротив, разделяет их. Разделяет и властвует. Блажен тот, кто отнимет у него эту власть.
Артем ЕРМАКОВ,
кандидат исторических наук
Выбор читателей
Комментарии