Сообщество равных: для чего нужны инклюзивные мастерские

По данным медико-социальной экспертизы, в Москве проживают 34 тысячи молодых людей с инвалидностью в возрасте от 18 до 30 лет, и 52% из них имеют ментальные нарушения. Однако трудоустраиваются только 2% из них. 

Остальные не готовы выйти на открытый рынок труда или пробовали, но столкнулись со стереотипами и дискриминацией работодателей. И здесь могут помочь инклюзивные ремесленные мастерские, в которых трудятся взрослые люди с особенностями здоровья и развития.

Как город дает надежду

8 декабря 2020 года на открытии нового помещения мастерской «Сундук» Благотворительного фонда помощи ментальным инвалидам «Единение» побывал необычный гость – Мэр Москвы Сергей Собянин. Он долго беседовал с руководителями и мастерами, всех удивил глубокими и компетентными вопросами – о технологии, о том, как делается керамика, о специфике печей для обжига и ткацких станков, почему глина должна быть именно такой толщины и как получаются настолько ровные тарелки. Разговор оказался очень вдохновляющим и ободряющим. «Ничего не бойтесь, город вас поддержит», – под конец заверил мэр.

«Встреча с ним была для нас праздником, – вспоминает руководитель мастерской «Сундук» Нина Петровская. – Мы поняли, что можем спокойно работать, не боясь, что наши станки и изделия выкинут на улицу».

Насчет «выкинут на улицу» – чистая правда: до 2020 года «Сундук» арендовал разные помещения. Финансовый вопрос всегда стоял во главе угла: нет денег для аренды – нет дома, нет мастерской. Мастерская вообще часто переезжала именно потому, что арендаторам надоедало постоянно встречаться с «нестандартными» людьми. Даже в лоб говорили: дескать, вас эмоционально тяжело видеть… Стало быть, проще вообще не видеть, закрыть глаза и отказать в доме. В начале пандемии ушел главный спонсор, платить аренду стало не на что, и все, что принадлежало мастерской, оказалось на улице. Помог счастливый случай: открылся конкурс «Москва – добрый город», и фонд «Единение» подал заявку, описал свои проблемы и возможности. Заявка вошла в число победителей и получила просторное помещение. Всего новые помещения получили 50 некоммерческих организаций, представивших социально значимые проекты, в том числе – 17 инклюзивных мастерских.

Когда-то, больше 10 лет назад, я написала маленькую книжку под названием «Город дает надежду» – о программах социальной адаптации детей и подростков, по заказу Общественного совета города Москвы. Понятие «инклюзия» тогда еще не вошло в наш обиход, а некоторые программы социальной адаптации уже были поддержаны городом. Зарождались и мастерские – например, «Турмалин» или некоммерческое партнерство «Рафаил». В основном их организовывали родительские организации: мамы и папы были обеспокоены тем, что взрослые дети, закончив коррекционные школы, вынуждены сидеть дома в четырех стенах, и стремились дать им хоть какую-то занятость. Но ведь без обучения, просто взяв в руки комок глины или моток шерсти, творить не начнешь. Все-таки мастерская – не кружок рукоделия, она должна привлекать покупателей, стать, не побоюсь этого слова, конкурентоспособной.

Именно в том далеком 2009 году мне открылась поистине шкатулка с чудесами – мастерские 21-го технологического колледжа, единственного тогда учебного заведения, принимавшего студентов с ментальной инвалидностью. Впервые я увидела эти вазоны и кружки со странными концептуальными надписями в стихах, изображениями людей, летающих, как у Шагала, вытянутых, как у Модильяни. Наивное – но не примитивное, скорее, неординарное! – искусство, нечто среднее между русским авангардом и наскальной первобытной живописью. Здесь можно было всласть порыться в коробке с разноцветными керамическими бусами и пуговицами и часами любоваться на то, как складки пестрого коврика плавно ложатся, словно морская волна, из-под ткацкого станка…

Дорога с двусторонним движением

Как раз в те годы работала в 21 колледже психолог Нина Петровская. Пришла туда на практику и «заразилась» правильным отношением к людям с РАС, поняла, как много они могут делать. Она сама осваивала разные операции в ткацком и столярном цехах, справедливо считая, что вместе с воспитанниками должна пройти все этапы их обучения. Колледж дал ей базовый опыт работы с людьми с ментальной инвалидностью. А потом к ней обратились с инициативой 16 семей из некоммерческой организации «Дорога к дому», родители ребят, закончивших колледж: дети получили навыки, а где их применить? Так Нина организовала мастерскую «Сундук», которая постепенно переросла в фонд помощи людям с ментальными нарушениями и их семьям «Единение», где, кроме мастерской, есть программа помощи детям до 18 лет с нарушением развития и их семьям.

Фирменная продукция «Сундука» – это посуда замысловатых форм, украшенная все теми же загадочными рисунками и афоризмами в незабвенных традициях альма-матер, пестротканые, как свежий весенний луг, полотнища, из которых шьется все, что угодно – от одежки для мягких игрушек до коллекции красочных сарафанов в фольклорном стиле, и еще множество красивой и полезной всякой всячины. Любая мелочь из объемных недр «Сундука» – лучший подарок для человека с творческим мышлением, коллекционирующего изысканные эксклюзивные вещицы.

– Наши мастерские – больше, чем просто ремесленный цех, это социальный лифт, который может дать ребятам опыт развития, работы в коллективе, общения в инклюзивной среде, – убеждена Нина. – Колледж дает минимальные знания, например, керамического или ткацкого производства, и это здорово. А потом выясняется, что работать в коллективе они не готовы. Нельзя просто прийти и сказать – хочу делать красивые вазы, и тут же сесть и сотворить шедевр. Именно в мастерской ребята проходят тренинги с психологом, учатся не бояться взаимодействовать с мастерами-наставниками, просить у них помощи, понимать, что процесс изготовления продукции делится на разные мелкие операции и требует затраты времени и труда. Самый большой дефицит у человека с РАС – это дефицит общения, умения договариваться, следовать правилам, проверять, насколько изделие соответствует плану, эскизу. Навык проверки иногда дается труднее всего. Из-за этих дефицитов ребята не могут выйти на рынок труда, а родители ведь хотят быть уверенными в том, что их дети не пропадут, получат необходимую занятость. И здесь у ребят появляется шанс потренироваться в общении в безопасной, почти семейной обстановке ремесленной мастерской.

Сейчас в «Сундуке» более ста подопечных, у каждого из которых – свой индивидуальный образовательный маршрут. Несмотря на то, что мастерская – все-таки не образовательная среда, а производственное обучение технологиям, им предстоит тут многому научиться. Когда они приходят в мастерскую впервые, психологи и мастера-наставники наблюдают за ними и выясняют, какие у них навыки, возможности, предпочтения. Трудовой день всегда начинается с небольшой нейрогимнастики: комплекса упражнений, направленного на развитие межполушарных связей и моторики рук, концентрацию внимания. Попробуйте одновременно левой и правой рукой повторять движение по заданной схеме и совмещать в один момент времени! Кстати, сам ткацкий станок – тоже подобие такой нейрогимнастики: человек работает на нем двумя руками, продевая длинную полоску ткани сквозь палочки с натянутыми нитями. Процесс терапевтический, сродни медитации – левое и правое полушария действуют одновременно, а в результате получается красивое полотно. Нина Петровская как нейропсихолог сама ведет не только гимнастику, но и семинары для родителей – такие, как «Мозг и творчество», «Нейроразвитие в повседневной жизни».

Кстати, не все школьные учителя знают, что в инклюзивную мастерскую можно направить не только ребенка с ОВЗ, но и самого обычного, как говорится, нормотипичного. В школах нет такого предмета, как «труд», дополнительное образование, мастер-классы и кружки стоят дорого, да и не всегда у педагога найдется глина или шерсть для валяния. Пусть на первых порах школьник придет вместе с мамой, попробует себя в ткачестве, порисует или поиграет с цветной глиной, станет волонтером и поможет добраться до места кому-то из ребят с ОВЗ. И заодно, окунувшись в творчество, решит все те же задачи, которые встают перед ними в эпоху глухого дистанта – как правильно общаться с коллективом сверстников, ориентироваться на значимого взрослого, следовать правилам «человеческого общежитья». И попробует выйти на контакт и подружиться с особенным ребенком. Ведь инклюзия – это как дорога с двухсторонним движением: ряд разноцветных сущностей движутся навстречу друг другу, но только подчиняясь правилам. В нашем случае – это правила общения.

На зыбкой границе между ведомствами

«Чтобы программа социальной адаптации была эффективной, в городе должно быть 150 инклюзивных мастерских, по две-три в каждом районе», – подсчитала Нина Петровская. Сейчас в городе действуют всего 15 подобных проектов. И тем, кому удалось устроиться в них, по-настоящему повезло. Они заняты свободным творчеством и делают все так, как велит душа и диктуют возможности здоровья.

Мастерские помогают людям с ОВЗ освоить различные трудовые навыки: например, швейное дело и ручную набойку (как художественные мастерские «Окоём» при региональном отделении межрегиональной общественной организации (РО МОО) «Равные возможности»), изготовление витражного стекла («Турмалин»), авторскую керамику и кулинарные изделия (Творческое объединение «Круг»), работу по дереву от украшений до мебели («Руки оттуда»). И дают им самое главное – ощущение того, что ты нужен, занят делом, твоя жизнь полноценна, ты ежедневно, как и все, спешишь на работу, чтобы сделать красивую, изящную, функциональную вещь, на которую можно повесить ценник, которую кто-то купит. И часто это ощущение даже весомее, чем зарплата.

На круглый стол, посвященный социальной адаптации и трудоустройству людей с особенностями ментального развития, организованном московским отделением МОО «Равные возможности», как раз были приглашены работники нескольких инклюзивных мастерских. Среди прочих вопросов им был задан один и тот же вопрос: что для тебя красота? Вопрос не праздный: ведь если мы хотим вступить в диалог и выстроить сотрудничество с человеком с особенностями развития, мы должны понимать процессы, происходящие внутри него, его восприятие мироустройства, представление о добре и зле, обо всем, что его окружает и трогает. Иногда этот ответ совпадает с нашими критериями представлений о красоте. Например, для швеи Надежды Осиповой, мастера, актера и художника Александра Довганя из «Окоёма», ткачихи Таисии Шевченко из «Рафаила» и многих других красота – это синее утреннее небо, аккуратная одежда и прическа, чашка с забавным рисунком, в которой дымится ароматный кофе… А иногда внутренний мир человека с особенностями оказывается для нас неожиданным, но оттого – не менее прекрасным. Важно только замечать его.

– Зачем необходимы инклюзивные мастерские? – задал риторический вопрос ведущий круглого стола, председатель совета РО МОО «Равные возможности» и художественный руководитель и режиссер театра «Круг II» Андрей Афонин. – Обычно к человеку с инвалидностью относятся, как к индивидууму, которому нужно постоянно что-то давать. Но, чтобы человек мог стать независимым от своего диагноза и относительно самостоятельным, ему нужно двигаться в сторону творческой и продуктивной деятельности. Он должен научиться не только получать, но и отдавать. Наиболее успешно этот процесс может начаться в среде себе подобных – референтной среде, где он будет чувствовать себя понятым, принятым, начнет ориентироваться на групповую динамику. Редкие представители среди людей с ментальной инвалидностью и психофизическими нарушениями смогут устроиться на открытом рынке труда. И это понятно – иначе у них бы не было диагноза, и нам не нужно было бы говорить о поддерживаемом трудоустройстве или трудовой занятости.

Специализированные мастерские для людей с ментальной инвалидностью и психофизическими нарушениями – это необходимая часть процессов социальной инклюзии. Такие проекты выполняют очень важную функцию как для самих людей с инвалидностью, так и для общества, предоставляя людям с особенностями развития возможность чувствовать свою социальную значимость и уводя их из пространства иждивенчества в пространство продуктивной и ответственной деятельности.

Однако мало найти помещение, поставить там печь для керамики или оборудовать швейную или столярную мастерскую. Людям, работающим в инклюзивных мастерских, нужно многое: сопровождение в пути до мастерской и до дома, более гибкий график, большое количество дополнительных усилий для формирования трудовой мотивации, новых навыков и дисциплины. В Москве, где существует система грантов и конкурсов на социально значимые проекты, легче существовать. Некоторые из них освоили возможности виртуальных магазинов, продают изделия на благотворительных ярмарках, наиболее успешные платят своим мастерам небольшую зарплату.

Но все-таки заработок – цель далеко не главная.

Председатель Иркутской Общероссийской общественной организации инвалидов «Семейная усадьба» Наталья Рагутская считает, что людям с тяжелыми ментальными нарушениями для закрепления навыка самостоятельной жизни необходимы постоянная социальная и профессиональная реабилитация, а также абилитация – процесс формирования новых способностей к ведению бытовой, образовательной и трудовой деятельности.

– Работа с такими людьми находится на пересечении многих ведомств: это и Министерство образования, и Министерство социального развития, и Министерство культуры, – отметила Наталья Рагутская. – Исполнителем, отвечающим за профессиональную реабилитацию, нельзя назначить, например, Минсоцразвития, потому что оно этим не занимается. Министерство образования может отвечать за дополнительное образование, но мастерские, все же, берут на себя более широкие задачи.

Пока они балансируют на зыбкой границе между ведомствами, и ни одно из министерств все еще не готово финансировать работу с нашими ребятами и способствовать абилитации их трудовых навыков. Сейчас ведется разработка специальной индивидуальной программы развития (СИПР), и профессиональная реабилитация могла бы стать ее основой. Если бы ребята получали СИПР с рекомендациями по трудовым навыкам, не существовало бы этого страшного обрыва в возрасте 18 лет и старше: когда детство еще пахнет красками и глиной и говорит теплым голосом любимого наставника, но внезапно обрушивается взрослая жизнь с тусклым прозябанием в ПНИ.

В Правительстве Москвы не зря считают, что поддерживать инклюзивные мастерские необходимо: ведь городу от них двойная польза. На мой взгляд, на наших глазах рождается новая профессия – мастер инклюзивной мастерской, а мастерские, в свою очередь, объединяются в сообщество, или как в старину говорили, гильдию. Осмелюсь предположить, что нас ждет настоящий инклюзивный Ренессанс, и эти робкие ростки – предвестники рождения целой индустрии. Они вполне способны выполнять не только свою социально значимую роль, но и стать производителями крафтовой сувенирной и подарочной продукции, узнаваемыми символами и яркими флажками на карте города.