Солдат Нелли. На посту семь дней в неделю

Если выбирать между Золушкой и Спящей красавицей, я, и в этом нет никаких сомнений, проголосую за Золушку. Проспать сто лет, пока доблестные принцы всех пород и мастей не менее доблестно прорываются к твоей спальне сквозь непроходимые леса и болота, а потом еще кривить губки и предъявлять претензии победителю, мол, почему так долго шел – на это, согласитесь, много ума не надо. То ли дело Золушка. Боец! Села в тыкву и покатила навстречу счастью и бессмертию. Годы идут, проносятся века, а эту историю продолжают пересказывать и в оригинале, и на новый лад. Вот и сериал «Не родись красивой» – что это, если не очередной перепев старинной легенды, где всему вновь нашлось место – и злым «сестрам», и относительно прекрасному принцу. И вновь свершается необъяснимое: взрослые серьезные люди – учителя, бухгалтеры и чиновники, – бросив все дела, будто дети малые, приникают к телеэкрану и следят, и волнуются, и переживают. Как там их любимая Катя Пушкарева, их Золушка XXI века – выстоит ли, победит, останется ли сама собой? В канун 8 Марта у нас в гостях Нелли УВАРОВА – одна из самых молодых, женственных и, как оказалось, горячо любимых актрис нового времени.

– Про артистов сериалов говорят, что они снимаются 24 часа в сутки семь дней в неделю, переезжая в съемочный павильон чуть ли не с тапочками и зубной щеткой. Неужели даже 8 Марта вам не дадут «священный» тайм-аут?

– График действительно плотный, но, к счастью, и по счастливому стечению обстоятельств на этот раз именно 8 Марта меня ждет полноценный выходной. Буду отдыхать вместе со всей страной, чего за последний год точно ни разу не случалось. А вот как все пройдет – сказать не могу: не люблю загадывать и планировать что-то заранее. Гораздо интереснее жить и удивляться, чем разочаровываться от того, что все твои планы, как обычно, рухнули. Одно знаю точно – хочу в этот день остаться дома, с мужем.

– Неужели и о подарках никогда заранее не мечтаете?

– Самые лучшие подарки те, которых не ждешь. Однажды мы снимали «Не родись красивой» неподалеку от какой-то московской школы. Время было обеденное, дети возвращались с занятий, и кто-то, конечно, узнал нас. Надо отдать им должное – они не стали кидаться на съемочную группу, вели себя очень интеллигентно: просто передали вырванный из тетради листок с моим нарисованным от руки портретом и коротенькой подписью «Вы самая красивая». У детей все же свое представление о прекрасном… К этому посланию прилагалась какая-то непонятная железка, деталь неведомого механизма. Чуть позже я положила ее под новогоднюю елку, вместе со всеми прочими более «цивилизованными» подарками. Я сама в детстве собирала всевозможные гвоздики, винтики-шпунтики, это были самые бесценные мои сокровища. Думаю, эта железка тоже бесценна, потому что оторвана от сердца. Понимаю, что ради меня ребенок расстался, может быть, с самым дорогим, что было в его бездонных карманах.

– Чем еще помимо винтиков-шпунтиков примечательно ваше детство?

– Мне никогда не бывало скучно. И дело даже не в том, что все свободное время заполнялось то музыкой, то баскетболом, то плаваньем – родители считали, что и меня, и мою старшую сестру Лену надо вырастить самостоятельными и трудолюбивыми девочками, умеющими держать данное однажды слово и живущими исключительно «на отлично». Просто я была неисправимой мечтательницей, жившей в мире книг и собственных фантазий. Мне было достаточно прочитать три строчки, и воображение уже пускалось в галоп, герои начинали жить новой, мною придуманной жизнью, и финал, как вы понимаете, далеко не всегда совпадал с авторским.

Посмотрев «Семнадцать мгновений весны», представляла себя секретным агентом на вражеской территории. И вот уже не Нелли идет из школы по с детства знакомым улицам, а советский разведчик исследует немецкий город. И все вокруг говорят по-немецки, а я не знаю языка. И в любой момент меня могут рассекретить, поэтому надо быть очень осторожной и вести себя определенным, заранее обдуманным образом… А еще я совершенно искренне переживала, что не родилась мальчиком лет эдак на 60 пораньше и не могу взять в руки настоящее оружие. Поэтому какое-то время всерьез размышляла, а не посвятить ли свою жизнь армии?

Или вот такая история: однажды мне в руки попались «Мифы и легенды Древней Греции». Недолго думая, стала писать собственное продолжение, отчего-то решила не показывать эти сочинения ни маме, ни папе, а кидала их в почтовые ящики в чужих домах. Если «рукопись» из ящика исчезала, я приносила своим неведомым читателям новые главы. Такая анонимность дарила полную свободу воображения. Но и этого мне показалось недостаточно. И я засела за роман. Главную героиню, естественно, звали Нелли. Казалось, что события, которыми полна моя жизнь, настолько важны, уникальны и будут всем так интересны, что непременно заслуживают отдельной книги. Я взяла толстую тетрадь, готовясь к тому, что ее как раз хватит для первой части многотомного труда, но запала моего хватило ненадолго. Видимо, тетрадь была все же слишком толстой…

– Да вы могли бы стать гордостью Литературного института. По всему видно, что в вашем лице он потерял одну из самых одаренных и вполне вероятных своих студенток…

– Не преувеличивайте. Книги – это источник фантазии, та точка, от которой я отталкивалась, чтобы играть. Ведь фантазия – одно из самых важных актерских качеств. На сцене ты не просто ходишь взад-вперед, переставляешь мебель с места на место и произносишь некий текст. На это способен любой. Нет, ты по-своему рассказываешь историю, которую, и это очень важно, для тебя написал кто-то другой. Потому-то я и решила, что на актерском факультете мне самое место.

Родители, естественно, этот выбор не приветствовали, но и не препятствовали. Мама, правда, видела меня студенткой педагогического университета, отец предпочитал, чтобы я занялась журналистикой. Но они дали мне возможность рискнуть. Однако заранее оговорили, что у меня всего одна попытка. Не поступлю в театральный сразу – расстанусь с мечтой навсегда. Просто не хотели, чтобы я ломала жизнь, поступая, как некоторые, по десять лет. Мое зачисление во ВГИК родителям пришлось принять как свершившийся факт, но в дальнейшем они меня только поддерживали. Вот и сейчас аккуратно смотрят «Не родись красивой», папа смеется, все время вспоминает какие-то забавные эпизоды, а мама эту историю очень по-женски переживает. В начале фильма был момент, когда моей героине предлагают взятку. Мама звонила и умоляла не брать деньги, взывала к моей чести и совести. Конечно, мне такое внимание, чуткое отношение к моей работе приятно. Ведь для того мы и снимаем наше кино, чтобы зрители отдыхали, смеялись и в то же время, может, даже незаметно для самих себя задумывались о каких-то простых, но при этом бесконечно важных вещах, размышлять о которых в другое время у нас почему-то нет времени. Люди истосковались по чистым и цельным образам, а моя Катя именно такая – настоящая, искренняя, светящаяся изнутри. Хороший человечек, побольше бы таких.

– Что вы чувствуете, когда, поднимаясь из метро на эскалаторе, встречаетесь взглядом с Катей Пушкаревой, чьими гигантскими портретами увешана вся столичная подземка?

– Думаю о том, что эта улыбающаяся девочка не имеет ко мне абсолютно никакого отношения. Ни восторга, ни трепета, мол, это же я, такая большая, красуюсь по всему городу, нет и в помине. Потому что это не я, а Катя Пушкарева…

– Лукавите?

– Отнюдь. Я уже почти пять лет работаю в театре и, как мне кажется, успела узнать этот мир изнутри. И видела, как меняются близкие люди, когда к ним приходит слава. Понятно, человек так устроен, что сам за собой заметить этого не может. Сегодня, когда известность пришла и ко мне, стараюсь себя не отпускать, не купаться и не впитывать эту популярность, не отдаваться на ее милость. Когда ко мне в транспорте подходят люди и спрашивают: «Это вы?», я всегда очень честно отвечаю: «Нет, не я». Просто хочу сохранить себя, потому что очень многое в жизни может внезапно измениться. Спасает работа, на нее уходит все время. И тратить себя на светские рауты – это не по мне. Надеюсь, и дальше будет интереснее работать, чем «снимать сливки». И близкие уберегут меня от «звездной болезни».

– Нелли, прежде всего вы театральная актриса. Роль, которую через много лет, работая над вашей биографией, критики назовут поворотной, уже сыграна?

– Я люблю все свои спектакли в Молодежном театре, каждый – кусочек жизни, но той единственной работы, после которой я бы с легкостью согласилась, что жизнь прожита не зря, пока нет. Надеюсь, что только пока.

Заветной мечтой чуть ли не половины нашего курса было попасть в Театр Моссовета. Еще бы, ведь там играет наш мастер – Георгий Тараторкин. Он столько вложил в нас, столькому научил, что за возможность и впредь оставаться рядом с ним я лично многое бы отдала. Но когда меня приняли в РАМТ, больше всех обрадовался этому именно Георгий Георгиевич. По его словам, это очень живой театр. Лишь через какое-то время я поняла, что мастер меня опять не обманул… Здесь собрались люди, которые выходят к зрителю не по привычке, а потому что иначе просто не могут. А значит, все, что происходит на сцене, – это правда, это честно. У нас нет мэтров и «зеленой» массовки, мы все на равных, одна труппа. И каждому дается шанс. Хочется трижды постучать по дереву, чтобы все это длилось бесконечно. Театр – это то, что я ни в коем случае не хочу потерять.

– Какой должна быть женщина, чтобы вы сказали про нее: «Вот это Женщина!»?

– Она должна быть матерью. Этого достаточно…