Соголгофница

Автор книги «Ариадна Эфрон: рассказанная жизнь» Елена Баурджановна Коркина знала свою героиню последние шесть лет ее жизни. Сборник, подготовленный издательством «Бослен», открывают короткие впечатления Коркиной, датированные 1968-1973 годами. Именно в это время ею были записаны рассказы Ариадны Эфрон – по памяти, минимально откорректированные и ставшие основой настоящей книги.

Ариадне Сергеевне Эфрон (1912-1975), переводчице, мемуаристу, художнице, поэтессе, человеку разносторонне талантливому, досталась трагическая судьба, схожая с судьбами миллионов людей, чьи жизнь и становление выпали на середину прошлого века.

Родилась она в Москве. Ее мать – Марина Цветаева, великий поэт. Отец – Сергей Эфрон, публицист, белый офицер, агент НКВД, воевавший в Гражданскую войну на стороне белогвардейцев. В 1922 году мать с дочерью покинули Россию. После нескольких лет мытарств воссоединившаяся с отцом семья перебралась в Париж. Здесь Ариадна окончила училище прикладного искусства Arts et Publicité и Высшую школу Лувра по специальности «история изобразительного искусства». Она первая из семьи вернулась в СССР. Недолгое время работала в журнале Revue de Moscou, где публиковала очерки, статьи, переводы, выполняла иллюстрации. В 1939 году она была арестована и осуждена за шпионаж на восемь лет. После освобождения недолго преподавала рисование в Рязанском художественном училище. Второй арест случился в 1949 году и привел к пожизненной ссылке. Спустя шесть лет Ариадна Эфрон была реабилитирована за отсутствием состава преступления. Судьба требовала от людей выдающейся, часто нечеловеческой стойкости, продемонстрировать которую сумели немногие. Дочь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона смогла.

Коркина признается, что не сразу решилась на знакомство. Даже подговорила подругу придумать причину и позвонить в квартиру Эфрон. Именно глазами подруги дается описание Ариадны Сергеевны: «Выглядит она на все свои пятьдесят шесть. В очках. В роговых. Волосы аккуратно подобраны сзади, наверное, пучок. Над верхней губой – родинка. В черной юбке. В коричневой кофточке с пуговичками, под ней беленькая кофточка. Я бы не сказала, что она очень высокая. Не очень худая, фигура хорошая. Личико – хорошее. И вся она такая… прямо чистенькая-блистенькая. Сразу видно, что очень строгая. Серьезная. Я слышала, как она по телефону говорила. Все только по делу».

Удивительно, как сильно это описание контрастирует с тем, какой предстает Эфрон в дальнейших рассказах. А в них она выглядит ироничной, остроумной, порой хулиганистой. Сильной. Благородной. Живой.

Тонкая книжка охватывает широкую географию. Париж, Москва, Туруханск, Рязань, Лиепая, Таруса… И самых разных людей. От голливудских звезд Дугласа Фэрбенкса и Мэри Пикфорд, Шаляпина и свергнутого испанского короля до первых воров Севера и малолетних преступников. Когда Бунин узнал, что Эфрон собралась уезжать в Советский Союз, то воскликнул: «Дура! Что ты делаешь?! Тебя там сразу посадят, ушлют на лесоповал». Бунин оказался прав, а сама Эфрон, по словам людей, хорошо ее знавших, о сделанном выборе никогда не жалела.

Образ тюрьмы, предложенный Ариадной Сергеевной, еще найдет своего исследователя. Любопытно ее наблюдение, что в тюрьме абсолютно невозможно читать плохие книги. И человек там развивается «не вширь, а вглубь». Справедливо ли подобное замечание? Когда речь идет об арестантах масштаба Эфрон, наверное, да.

Сама Эфрон подобных пафосных выводов, скорее всего, захотела бы избежать.

«Дорогая Аля, соголгофница моя!» – так обратился в письме к Эфрон знакомый, с которым ей довелось встретиться по дороге в штрафной лагпункт. «И я тогда подумала, как высокопарно, какая же это Голгофа, просто превратности лагерной жизни». Превратности…

В книге высказана мысль, над которой хочется и должно размышлять отдельно. «Ты говоришь – не простить. Что значит – не простить? Значит – мстить? Кому? За что? Это были потоп, мор и глад, обрушившиеся на людей. Людям тогда нигде не было места на земле». Конечно, чтобы прийти к такому выводу, нужно не один год проходить в обуви Ариадны Сергеевны. При этом нельзя не заметить, что в следующих записанных Коркиной рассказах Эфрон сама себе противоречит. Зло творят конкретные люди. И читатель узнает их имена. Добро творят конкретные люди. По счастью, и их имена читатель узнает. В условиях лагерной жизни вдруг встречались люди, которые не стремились быть «первым учеником» палача. Таким оказался начальник лагерного швейного цеха «некто Либерман» («Два раввина»). На другом этапе таким оказался человек из лагерной администрации, отдавший Эфрон сахар и деньги, спасшие ей жизнь. «Но как же я верну вам?» – «Никак. Вы просто тоже поможете кому-нибудь другому, кто будет в том же положении» («Случай на этапе»). В примечании приводится письмо Ариадны Сергеевны Эфрон к Валентину Федоровичу Булгакову, где описан этот эпизод. Это единственный рассказ, который существует в письменном изложении самой Эфрон. «Не знаю до сих пор, кто он, как его зовут, но долг этот отдавала десятки и сотни раз и буду отдавать, сколько жива буду».

Ариадна Сергеевна подготовила к печати издания сочинений матери. Была хранительницей архива Марины Цветаевой, оставила воспоминания о ней. Но в книге, собранной Коркиной, кроме карандашного портрета, почти ничего нет о ее родителях. Разве что вспоминается озорная проделка, чтобы вызвать улыбку отца («Читатели газет»). Лишь мимолетное упоминание о брате Муре. Что касается матери… «Ведь ко мне приходят, как на несуществующую мамину могилу – возложить цветы». Лишь в завершающем рассказе «Женщина с мальчиком» на уровне подтекста вдруг, кажется, прорвалось, и сердце защемило так, что стало страшно.

В начале книги Елена Коркина говорит, что благодарна себе, «той девушке в черном сатиновом платье с большими цветами, которую я совсем не помню, за то, что в своей бурной, волнуемой многими увлечениями молодой жизни она нашла время записать истории, рассказанные ей, и сохранить этих людей на добрую и долгую память». Уверен, что не меньшую благодарность испытает и каждый читатель книги «Ариадна Эфрон: рассказанная жизнь».

Шевкет КЕШФИДИНОВ

Елена Коркина. Ариадна Эфрон: рассказанная жизнь. – М. : Бослен, 2022. – 144 с.