Социальное кино и восхитительный символизм

Если бы Алексей Балабанов родился в Европе и рос на «Догме» и фильмах братьев Дарденн, то «Айка» уж точно заняла бы видное место в его фильмографии. Такие мысли возникают при просмотре выдающейся картины Сергея Дворцевого. Но при этом речь идет скорее не о каких-то ее художественных аллюзиях, а о высоком профессионализме даже по европейским меркам. Тематически «Айка» и вовсе уникальное произведение для российского кинематографа, описывающее сюжет, к которому, кажется, до этого никто ни разу столь ответственно и глубоко не подходил.

Но перед тем как полностью погрузиться в описание основной задумки и ее реализации на экране, необходимо затронуть еще одно выдающееся достижение «Айки», которое находится на поверхности, о котором крупным шрифтом кричит каждый постер и на котором даже сам режиссер просит делать акцент в любом профессиональном обсуждении своей картины. Самал Еслямова, исполнительница главной роли, на прошедшем Каннском кинофестивале удостоилась «Пальмовой ветви» за лучшую женскую роль. Это достижение исключительное для всего отечественного кинематографа. За всю историю ни одна российская, советская или родом из любого государства СНГ актриса не удостаивалась подобного, невероятно престижного, титула. Да, мы помним о «Золотой пальмовой ветви» величайшей картины Михаила Калатозова «Летят журавли», но даже сыгравшая Веронику Татьяна Самойлова не получила личной награды за актерское искусство. Казахская актриса Самал Еслямова становится первой и пока единственной, тем самым навеки вписав себя в историю российского кинематографа. Впечатляет? Это вы еще не видели ее в фильме!
События «Айки» развиваются в течение пяти дней. Главная героиня, чье имя вынесено в название, только что перенесшая роды, сбегает из роддома через окно туалета. Она обессилена, обезвожена, у нее кровотечение, о котором она пока не догадывается; единственное, что не дает ей упасть, это выписанные врачом таблетки – их она заедает снегом по пути куда-то. Как вскоре выясняется, Айка спешит на работу в какой-то сомнительно легальный цех по общипке и обработке кур. Мы понимаем, что она там работала, будучи на последних месяцах беременности, а теперь, превозмогая боль, как физическую, так и душевную – из-за необходимости бросить свое дитя, – Айка приковыляла в последний рабочий день, ибо смертельно нуждается в деньгах. Но, погрузив обработанных кур в машину, работодатель в своем грузовике поскорее сматывается от девушек, работавших месяцами до седьмого пота, не выплатив им ни рубля из обещанной суммы. Мы понимаем, что судьба в очередной раз отвернулась от Айки. Единственное, что понять пока не можем, – как же она могла бросить собственного ребенка?
Ответ на терзающий зрителя с первых сцен вопрос последовательно приходит вместе с повествованием, уводящим за собой в кроличью нору. Побег работодателя с деньгами и курами оказывается лишь малой неприятностью на пути героини, дальше же мы становимся свидетелями настоящей одиссеи по враждебной, заснеженной Москве, напоминающей события фильма Кристи Пую, ярчайшего представителя новой румынской волны, «Смерть господина Лазареску». Айка родом из Кыргызстана, поэтому у нее серьезные проблемы с трудоустройством, регистрация просрочена, жить ей приходится в какой-то душной комнатушке с тремя другими эмигрантками, родственники постоянно звонят и трясут героиню, мол, когда переведешь нам деньги, и все это сопровождается невыносимой болью внизу живота и кровотечением, вызванным вчерашней операцией. Но Айка понимает, что если она не найдет работу в самое ближайшее время, ей попросту не выжить здесь, в Москве.
Заснеженная Москва – это определенно еще один полноценный герой фильма. Снег и метели, от которых жизнь Айки уж точно проще не становится, можно сказать, и вовсе сюжетообразующие элементы. Как, впрочем, не становятся легче и жизни любых других эмигрантов из Средней Азии, приехавших в столицу на заработки. Сергей Дворцевой, сам выходец из Казахстана, показывает нам то, на что мы привыкли не обращать внимания. А именно жизнь тех, кто убирает мусор на улице, чистит снег, моет туалеты в торговых центрах, обслуживает посетителей в заведениях быстрого питания. В «Айке» Москва предстает через призму взгляда беззащитной киргизки. Именно поэтому мы видим не романтизированную Москву, не открытую и доброжелательную Москву, а Москву враждебную, не всегда сочувствующую, зачастую чуждую и бессердечную.
По своей теме и серьезности поднимаемой проблемы «Айка» – образец социального кино. Однако при всем при этом Сергею Дворцевому удается в своем достаточно тяжелом и мрачном произведении найти место восхитительно прекрасному символизму. Боль в груди и сочащееся из нее молоко – явные символы проявления природы человека, указывающие и зрителю, и героине на первобытное, инстинктивное стремление матери к своему ребенку, а закольцованный образ новорожденных (сначала детей, а потом щенков), смотрящих прямо в камеру, не нуждается в словах и напоминает о настоящей магии кино. Игра Самал Еслямовой тут не поддается никаким сравнениям, это можно сравнить с актом героизма, убийством немейского льва и лернейской гидры по меркам древнегреческих мифов. И в первую очередь ее невероятная заслуга в том, что «Айка» – один из уникальных фильмов, приоткрывающих глаза на картину мира вокруг тебя.