На чтение: ≈ 16 мин.Продолжение. Начало в №37
И вот забурлили, забушевали споры об экзамене по литературе. Не скрою, они меня огорчили. Я могу понять сомнения, недоумения и возражения учителей: они хорошо осознают, насколько большинство их учеников к такому экзамену не готовы. Но понять то, как обсуждали эту проблему наши корифеи педагогической мысли, ученые мужи и жены, никак не могу. Ни теоретического обоснования, ни аналитического исследования того, что происходит сегодня на самом деле с преподаванием литературы, ни исследования уже имеющегося в стране (о загранице и не говорю) опыта – ничего этого не было и в помине. Во всяком случае, я читал только одну работу такого типа – статью Галины Ребель, пермского профессора, в интернет-журнале «Филолог», в 26-м номере. Все остальное, если судить по газетным отчетам, напоминало то, что я знаю о лондонском Гайд-парке. Один предлагает одни темы, другой – другие, третий – еще один вариант, четвертый тоже доказывает свою правоту. Ни научные, ни государственные вопросы так не решаются. Так что мы с вами пойдем путем другим. Еще не скоро обратимся к рецептам (не с них надо начинать) и рекомендациям. Будем думать, обсуждать, рассуждать. И начнем вот с какого вопроса. «Возвращение выпускного экзаменационного сочинения по литературе я бы приравняла к одному из важнейших шагов по обеспечению национальной безопасности», – считает Наталия Солженицына. Скажу сразу, но без обоснования пока: это возвращение к советской модели экзамена по литературе приведет к полной ликвидации этого предмета в школе и нанесет непоправимый урон этой самой национальной безопасности. Но сейчас дело не в этом. Суть тут в самой постановке вопроса. Читаю, слушаю – всюду сходные формулировки: «Возврат в школу сочинения в форме экзаменационного сочинения», «Сочинение как форма итоговой аттестации», «Нужно ли вернуть в выпускном классе сочинение в качестве экзамена?». И только в «Учительской газете» на первой полосе огромными красными буквами принципиально иное: «СОЧИНЕНИЯ ВОЗВРАЩАЮТСЯ!». Не экзаменационное сочинениЕ, а сочинениЯ – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Притом что если главное и единственное – это решение того, каким быть экзаменационному сочинению, то это обсуждение проблем строительства крыши в доме, который давно уже разваливается (дом этот – преподавание литературы в современной школе, хотя есть еще мужественные учителя, которые даже в этом доме умудряются учить и держать оборону), а фундамент нуждается в укреплении и реконструкции. Но если речь идет о сочинениях как необходимом условии преподавания литературы и развития речи, это совершенно другое дело. Могут сказать: «Почему же возвращаются? Мы же пишем их со своими учениками». Ну, во-первых, пишут далеко не все. Вы же знаете, как у нас: если чего нет на экзамене, того не нужно и на уроке. Я читал лекции учителям о сочинении «о времени и о себе» в старших классах. Но были и сомневающиеся: «А зачем? Этого же не будет в ЕГЭ!» А страшнее кошки зверя, как известно, нет. И второе, а какие сочинения пишут? Если это «Разоблачение буржуазного индивидуализма в романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» или «Разоблачение утешительной лжи в пьесе А.М.Горького «На дне», то их и писать-то не нужно. Это все плюсквамперфект. Скажут: «Но ведь и президент Путин говорил об экзаменационном сочинении и дал соответствующее поручение министру образования». Верно. Потому что возращение экзаменационного сочинения может произойти только на государственном уровне. И еще нужно посмотреть, как все это стыкуется с Законом «Об образовании в РФ». А вот все остальное должна решать педагогическая братия, как работающая в школе, так и чиновничья. Ведь не президентской же администрации решать все эти вопросы. Но и это не самое главное. Напомню, в каком контексте возникла речь об экзаменационном сочинении в школе. На Общероссийском литературном собрании шла речь о тяжелом положении литературы в школе, о том, что страна из самой читающей в мире превратилась в страну, где в среднем человек читает 9 минут в день, о том, что многие молодые люди не умеют ясно выражать свои мысли. И вот в этом контексте и прозвучала мысль о возможности и необходимости экзамена в форме сочинения по литературе. А что произошло дальше? Контекста как не бывало. Повторяю: о контексте прекрасно сказано в статье Галины Ребель. И вместо всего этого в центре обсуждений и споров один все-таки частный вопрос. Короче, обсуждаем, как нам обустроить крышу дома, не думая ни о самом доме, ни о фундаменте, на котором он стоит. Когда-то Наталья Долинина написала для школьников книгу, которая пользовалась огромной популярностью. Она называлась «Прочитаем «Онегина» вместе». А потому на смену ей пришла серия книг «Сдадим на «5», которую вытеснила иная: «Сдадим на 100 баллов». В этом перемещении центра тяжести с ПЕРЕЧИТАЕМ на СДАДИМ суть драмы школьного преподавания литературы. И методика преподавания литературы сменилась методикой сдавания литературы. Напомню, как Даль определил слово «память». Это способность помнить; свойство души хранить, помнить, не забывать прошлого; свойство души хранить, помнить сознание о былом. Память внешняя, безотчетное знание наизусть затверженного; память слов, цифр, имен и событий; память внутренняя, разумное понимание научной связи узнанного, усвоение себе навсегда духовных и нравственных истин. Трагедия преподавания литературы (только ли литературы?) состоит в том, что сегодня память внешняя занимает место памяти внутренней. Усвоение навсегда духовных и нравственных истин, понятых, пережитых и, главное, принятых сердцем, душой, умом, заменяется безотчетным знанием наизусть этих затверженных истин, нужных для употребления их в прагматических целях. На рубеже 60-70-х годов я десять лет проработал в московском городском институте усовершенствования учителей. Висел у нас там лозунг «Наша цель – коммунизм». Несколько лет назад я был в институте. На втором этаже остолбенел. Висел новый лозунг: «Наша цель – ЕГЭ». Но ЕГЭ не может быть целью, потому что это инструмент измерения. Но он действительно стал целью и для учеников, и для родителей, и для школ, и для педагогических начальников, и для вузов. Произошла смена ориентиров. Все больше учителей и учеников становятся учителями и учениками другой, нетрадиционной ориентации. Так, к примеру, учитель становится прежде всего репетитором (есть блестящие учителя-репетиторы, но все же это иная ориентация. Репетитор ориентирован прежде всего только на экзамен). И тогда стремительно стала уходить с уроков литературы сама литература. Ведь нужны баллы, информация, сведения, а их можно найти на занятиях у репетитора, в Интернете, в сборниках с кратким изложением содержания художественных произведений: «Война и мир» за 30 минут», «Преступление и наказание» за 30 минут», «Тихий Дон» за 30 минут», «Мастер и Маргарита» за 30 минут», в сборниках уже написанных сочинений. На ЕГЭ 2014 года сдающие получили небольшую анкету. Там был и такой вопрос: «Откуда вы получили те знания, с которыми пришли на экзамен: из Интернета, у репетитора?» Ко мне подходили озадаченные ученики: там не было всего лишь одного пункта – в школе, у учителя. Читаю педагогическую и непедагогическую периодику. Прежде всего учителей. «Реальная ситуация с русской классикой такова: так называемые программные произведения сегодня в школе читают единицы». «Литература в первую очередь – рассуждения о книгах, которые не читают». «Что делать на уроке литературы, что анализировать, если в классе два-три человека, прочитавших нужные произведения?» «Не заставить наших детей читать. Самое лучшее – прочтут краткое содержание». «Читают мало, если вообще читают». «Дети совсем не читают, и не в последнюю очередь из-за совершенно непосильного списка чтения». Будем осторожными с окончательным выводом. Все и так, и не так. Недавно я встречался с учителями из провинции, спрашивал, сколько десятиклассников прочитали «Преступление и наказание». Называли разные цифры: 60%, 50%, 40%. По нынешним временам это достижение. Но опять-таки далеко не все. Но вот учитель одной из лучших школ страны: «Не каждый ученик может прочитать толстую программную книжку, а если прочтет, учить его высказываться о прочитанном бесполезно». Да что школа! Я читал выступления руководителей наших творческих вузов: ГИТИСа, ВГИКа, театральных училищ. К ним приходят, чтобы стать режиссерами и актерами, не прочитавшие ни одного романа Достоевского и Толстого. А вот свидетельство профессора, заведующего кафедрой мировой литературы и культуры международной журналистики МГИМО (!!!), ведущего программу «Умники и умницы» Юрия Павловича Вяземского: «Сегодня среди моих студентов бывают такие, которые не могут назвать ни одного героя, и, чтобы как-то спасти положение, я спрашиваю у них: «А с кем хоть воевали в 1812 году?» И студент молчит. Понимаете, какая бы ни была плохая система в советские годы, как бы ни извращали содержание, какие бы ни были методики – таких абитуриентов не было. А сегодня запросто». И ведь никто в стране эту проблему не исследовал: ни министерство, ни Рособрнадзор, ни всякого рода центры качества, ни академия образования, ни педагогические институты. Лишь в статье Сергея Зинина в 6-м номере журнала «Литература в школе» за 2014 год, где подведены итоги ЕГЭ по литературе за 2013 год, сказано однозначно: «Если ранее мы уже сталкивались с проблемой чтения произведений школьниками, то теперь проблема эта выросла до поистине угрожающих размеров». А ведь речь всего-то о 5% мотивированных, как их в школе называют, продвинутых учеников. Есть тут и еще одна проблема. Учитель из Чукотки: «Самостоятельно пишут сочинения единицы, остальные переписывают нелучшие образцы из всевозможных «50, 750, 1000 золотых сочинений» и в Интернете. Теперь нужно снова перепахивать почву по развитию умения писать сочинения. В одночасье этого не сделаешь». Профессор из Перми: «Сегодня написать сочинение по литературе – непосильное задание не только для абсолютного большинства учеников, но и для очень многих преподавателей-словесников». В конце мая 2014 года в Общественной палате РФ прошел круглый стол на тему «Современное школьное образование в области русского языка и литературы: проблемы и пути их решения». В диагнозе все были едины: ситуация с этими предметами катастрофичная. Так вот, все обсуждения проблем школьного сочинения, в том числе и экзаменационного, должны исходить и должны приходить к одному: способствуют ли эти сочинения развитию интереса к литературе, учат ли глубже разбираться в прочитанных произведениях, воспитывают ли умение самому выражать на бумаге свои размышления о литературе, жизни и себе. Нерешенных вопросов много. Но есть и такие, на которые уже давно даны ответы. И все равно вновь и вновь наступают на те же грабли. Остановлюсь на четырех для меня элементарных вопросах, на которые я дал себе ответ, еще работая в 60-70-е годы в институте усовершенствования учителей Москвы. И вообще я убежден, что беда школы не в том только, что на какие-то вопросы пока нет ответов, что недостаточен инновационный размах, а прежде всего в том, что на каждом шагу нарушается элементарная педагогическая азбука. И необходима постоянная работа по ликвидации педагогической безграмотности. С вашего разрешения четыре урока педагогической грамотности в области сочинения.
Выбор читателей
Комментарии