Со мною вот что происходит

«Когда мы с вами будем говорить о тех или иных художественных произведениях, мы должны будем не только увидеть, представить их героев, сцены, картины жизни, но и в них и через них увидеть и понять самого писателя. Но и этого мало. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется» (Тютчев). Слово писателя преломляется сквозь душу читателя. Вот почему, когда вы размышляете на уроках или на страницах своих сочинений о литературе, вы не можете не выражать при этом свое отношение, свое понимание этого произведения, не можете не говорить, пусть и не употребляя местоимение «я», о самом себе.

Продолжение. Начало в №2, 3, 4 , 5, 6 

Один из самых глубоких современных литературоведов С.Бочаров сказал, что «книги характеризуются тем, как они живут в читательском восприятии». Трагедия преподавания литературы в том, что часто книги живут в воспроизведенном учеником восприятии учебника, типографской или интернет-шпаргалки и, что особенно страшно, в непрочитанном тексте. Я уже не говорю о том, что все ваши сочинения о проблемах жизни, тех или иных нравственных понятиях не могут не быть сочинениями, как сказал Маяковский, «о времени и о себе».
Так я начинаю свои занятия в новом для меня классе. А через год заканчиваю эти занятия домашним сочинением «Что меня волнует и что оставляет равнодушным в русской классической литературе». В десятом классе (раньше в девятом) как раз заканчивается курс русской классики дореволюционной эпохи.
Слежу за динамикой на протяжении многих лет, даже десятилетий. Прочно держит первенство по числу упоминаний (с принятием или отталкиванием, чаще с принятием) «Преступление и наказание» Достоевского, сдает свои позиции «Война и мир» Толстого. Появляются пока еще отдельные сочинения, в которых говорится, что сегодня уже ничего в русской классике волновать не может. Естественно, эти мысли убедительно и аргументированно доказываются. Я ставлю и за такие сочинения пятерки. Но вот что радует, особенно сегодня: даже об отвергаемых книгах пишут как о книгах прочитанных. Обо всем этом я рассказал в своей статье «Почему Лев Николаевич уходит из школы», напечатанной в 12‑м номере журнала «Знамя» за 2017 год, которая потом вошла в мою книгу «Доживем до воскресения». Журнал есть в Интернете.
Написав все это, я вернулся к опубликованной в 1‑м номере журнала «Вопросы образования» за 2014 год статье А.И.Левинзон «Креативное письмо: модель англоязычных стран в российской школе». (Тогда, когда я читал статью в первый раз, я еще не знал, что автор статьи моя ученица, больше того – класса, в котором я был классным руководителем. И я сейчас хорошо помню, что, когда мы были в Приокско-Террасном заповеднике, нам встретилась группа англичан, которые потеряли своего переводчика. И Аня свободно переводила им речь экскурсовода заповедника. Знаю, что она ведет сайт по русскому языку для детей русскоговорящих родителей, которые сегодня живут за рубежом.) Статья эта произвела на меня сильное впечатление. Она не открывала для меня Америку – пятьдесят лет я вел сочинения на основе непохожих идей. Но она, увы, лишний раз убеждала, что мы часто берем за рубежом то, что, по сути, не может быть нам близким. И если мы хотим войти в число десяти первых в мире систем образования, то должны очень четко себе сказать, на что именно будем ориентироваться, тем более если эти ориентиры уже давно изучены и разработаны у нас дома.
Итак, обратимся к статье.
Большинство материалов, которые мы предлагаем своим ученикам в качестве стимула к размышлению, на практике «не являются основой для обучения креативному письму в силу главного своего недостатка – бесконфликтности выбранных отрывков». «Нередко провокационные обращения к ученику служат очень эффектным призывом к письменному диалогу, в ходе которого школьник мотивирован развивать такие необходимые навыки, как умение аргументировать или выражать свои мысли».
Ну, путь к этому у нас начисто перекрыт еще первым письмом ФИПИ после введения ЕГЭ по русскому языку, где однозначно было сказано, что в предложенных материалах содержится верная точка зрения. Эта мысль потом будет повторена во всех учебных пособиях по подготовке к ЕГЭ по русскому языку, прозвучит в заклятиях учителей, репетиторов и родителей. Но тогда зачем фарисейски тем не менее всех спрашивают на экзамене, согласны или не согласны они с автором предложенного текста?!
И самое главное: многие тексты, предложенные в нашей школе ученикам, лежат «вне плоскости актуального эмоционального опыта ребенка», а в английских учебниках даются тексты, «близкие подростковому эмоциональному опыту».
Ограничусь личным примером. Когда мы учились в школе, интерес к науке был необыкновенный. «Наука и жизнь», «Техника – молодежи», «Знание – сила» – эти журналы выходили большими тиражами и читались и в школе. Огромен был авторитет науки и ученого. Сегодня лишь 5% школьников считают профессию ученого престижной. И теперь представьте себе положение выпускника школы, которому на экзамене достался текст о романтике труда ученого. А так было несколько лет назад.
У нас темы учебников, добавлю, и особенно экзаменов, не в состоянии мобилизовать подростковый эмоциональный опыт, не являются спорными и не требуют выражения личной позиции. И вот тому еще одно выразительное подтверждение. Начало 2018‑2019 учебного года. Из интернет-впечатлений:
Большими буквами во весь экран: «Подготовка к итоговому сочинению на активных курсах в центре Москвы. Merlin». «Мы на­учим вас итоговому сочинению по заявленным темам за 6 уроков». «Ваша оценка за сочинение – это ваше преимущество, которое будет при поступлении в вуз: 10 баллов» (это не так).
И еще. «Профессора МГУ готовят к итоговому сочинению». Московский центр образования школьников имени М.В.Ломоносова. Крупно: «Получите 10 баллов на ЕГЭ». (Я уже сказал, что это не так. Узнайте, сколько человек из поступивших в МГУ в этом году получили эти самые 10 баллов.) «Наши эксперты научат написать сочинение строго по тем критериям, которые используют при проверке сочинений». «Сочинение пишется только один раз» (это не так, есть еще два дня для переписывания в случае неудачи), «а хорошее сочинение напишут только те, кто качественно подготовлен настоящими профессионалами».
«По каждой из тем мы с вами:
1) предложим подходящие цитаты;
2) разберем на эпизодах разные произведения и проанализируем их;
3) рассмотрим примерные формулировки тем;
4) разберем списки литературы;
5) подберем цитаты для эпиграфов;
6) разберем образцы сочинений».
Несколько видеороликов тех, кто сейчас учится в центре. «Школьных знаний так мало…», «В школе дают знания, но не готовят к ЕГЭ», «Хорошо набила руку…», «Хочу поступить на бюджет и получить сто баллов».
Итак: «научим по заявленным правилам, по тем критериям, которые будут при поступлении в вуз». Что это за правила и что за критерии?
Открываем пособие ФИПИ для подготовки к написанию итогового сочинения: «Важно отметить литературоцентричность итогового сочинения, обусловленную традициями русской школы. Итоговое сочинение позволяет выявить уровень речевых компетенций обучающегося, проверить его умение обращаться к литературному материалу, выбирать произведение (произведения), наиболее соответствующее предложенной проблематике… Сочинение на литературном материале – один из способов увести школьников от дискретного, клипового мышления в сферу полноценного, глубокого осмысления богатейшего мира «радостей и бедствий человеческих».
Но скажите мне: возможно ли полноценное, глубокое осмысление мира человеческого только на основе литературного материала, как здесь сказано (понятно, почему здесь материал – это всего лишь материал для сочинения), без обращения к лично пережитому, увиденному, без своих собственных размышлений о той жизни, которой живет сегодня автор сочинения? И, может быть, самое точное слово здесь увести? Такое сочинение действительно уводит от самой жизни, реальной действительности, от самого себя.
В пособии приведен официальный комментарий к тематическому направлению «Спор поколений: вместе и врозь». Отмечу, что можно идти по жизни вместе, но быть разными. И это не значит врозь. Темы данного направления нацелены на рассуждения о семейных ценностях, о различных гранях проблемы взаимоотношений между поколениями: психологической, нравственной, социальной и т. п. (с опорой на произведения отечественной и мировой литературы)».
В качестве примера в пособии приводится сочинение по «Грозе» Островского. Но ведь другие опоры в этом сочинении невозможны.
А вот официальный комментарий (он дан вместе с темами еще в конце августа, а сочинение пишется 6 декабря) к направлению «Чем люди живы?». «Темы данного направления предполагают рассуждение о ценностях и ориентирах человека и человечества, об этико-нравственных, философских, социальных аспектах бытия (на материале отечественной и мировой литературы)».
Я человек законопослушный. Даю на материале отечественной литературы. Только вот я убежден, что мы, конечно, должны знать, чем люди жили, но не можем не думать о том, чем они живут сегодня. Итак…
В 1991 и 1992 годах я после уроков о романе Николая Островского «Как закалялась сталь» провожу двухчасовое классное сочинение. На доске цитата: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы и чтобы, умирая, мог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному – борьбе за освобождение человечества».
Тема классного сочинения: «…и прожить ее надо так, чтобы…». Ответы были разные, но другие. А ведь я писал это сочинение почти тридцать лет назад. Что же говорить о дне сегодняшнем.
Вчера прочел в «Независимой газете» стихи уругвайского поэта Эдуардо Галеано:
Мы живем в мире,
где похороны важней покойника,
где свадьбы важнее любви,
где внешность важнее разума.
Мы живем в культуре упаковки,
презирающей содержимое.
И подумал о том, что и мы на своих уроках порой, а на экзаменах (говорю о литературе и русском языке, но, может быть, и не только о них) всегда ориентируем своих учеников на выигрышные упаковки, выдавая их за содержимое. И нет сейчас в школе более важной задачи, чем обретение правильного компаса. Он сегодня дороже всех наших информационных технологий. Да, без этих технологий мы уже не знаем часто, что и как делать. Но остается главным другое: во имя чего.
О, кто-нибудь, приди, нарушь
чужих людей соединенность
и разобщенность близких душ!
Этим и занимаюсь все последнее время. Об этом и моя книга «Доживем до воскресения». Ее первая часть – «Разведение мостов», а вторая – «Опыт наведения переправ».