Со мною вот что происходит

И еще. Часто понимают воспитание как некое дополнение к обучению: школа + обучение + воспитание. Но это ведь не так. В школе каждая крупица обучения полностью просвечена токами воспитания.

Недавно в книжном магазине увидел книгу «50 вариантов ЕГЭ по русскому языку». Прежде рекорд сводился к тридцати вариантам. Вы вообще представляете, что это значит: 50 однообразных, однотипных заданий? Это же можно охренеть. Это же навевает тоску зеленую, отучает творчески мыслить. Разве в конечном итоге сам факт такого обучения не формирует личность человека? И необходимость 50 раз на вопрос, согласны или не согласны вы с автором прочитанного текста, утверждать только да, даже если вы прекрасно понимаете, что здесь нужно сказать «нет». Разве это не влияет на личность человека? И когда, готовясь к итоговому сочинению, вы записываете в тетрадь, какие слова нужно говорить о чести и какими примерами эти слова аргументировать, какие слова и какие примеры нужно приводить про патриотизм. Это же воспитание фарисеев.
В школе в последнее время мы обнаруживаем, что часть детей чувствуют себя неуютно, некомфортно, что их не удовлетворяет то, что происходит на уроке, что им скучно в школе, и на уроках в том числе, что они не получают ответов на свои вопросы и потому вообще перестают их задавать, что никто не интересуется тем, что с ними происходит. Пусть таких даже немного.
И если мы не вернемся к традиционной педагогической ориентации (я здесь имею в виду не модель экзамена, а сущность обучения и воспитания), то нам так и не удастся разорвать «чужих людей соединенность и разобщенность близких душ». А это крайне опасно и для учителя, и особенно для ученика.
Вот почему так важно не упиваться высокими рейтингами и не обольщаться успехами олимпиадных побед, а трезво и вдумчиво видеть реальную картину положения дел в образовании. А она далеко не благостная. Вот только три выписки, сделанные мною в 2018 году. Ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов: «Сегодня 28% выпускников школы не осваивают базовые знания и умения минимум по одному предмету, 18% – по двум и более». Всероссийский съезд ректоров (май 2018 года): «Низкий уровень преподавания в школах математики, физики, химии волнует почти всех ректоров». «Российская газета» (от 24 апреля 2018 года): «Около 15% учителей показали низкие результаты по своим предметам». А ведь при этом нам не сказали, что стоит за этими цифрами. Сам я знаю, как эту проблему решают порой элементарно: о профессионализме учителя судят по выполнению им ученических ЕГЭ. Кстати, порой проводят их по-хамски: после шести уроков в школе и часа, а то и более, в дороге.
Сайт МЕЛ. 3 ноября 2018 года. Половина преподавателей информатики и математики, которые принимали участие в исследовании Рособрнадзора, не справились с заданиями по своему предмету, сообщила пресс-служба ведомства. Почти четверть учителей получила неудовлетворительные оценки по таким предметам, как «Экономика», «Россия в мире», «Русский язык» и «Литература».
Сегодня очевидно: самая главная проблема школы – это проблема подготовки учителя и жизни учителя в школе. Вот только два материала.
Исследование РАНХиГС (Российской академии народного хозяйства и государственной службы): оказалось, что учителям стало сложнее работать в школе. По их мнению, на это есть несколько причин: рост отчетности и организационной работы (84% учителей); введение ОГЭ и ЕГЭ (31,4%); проблемы в отношениях с учениками (14,9%); нужно использовать информационные технологии (10,3%). Я уже не говорю о трудностях материальных и бытовых. 60% учителей берут больше одной ставки. Это на 4,7% больше по сравнению с прошлыми учебными годами (исследование проводилось в 2017 году). Начиная с 2014 года почти в два раза выросло число учителей, которые работают на две ставки (с 7,3% до 13,8%). Помимо работы в школе у многих учителей есть и другая работа – 47% опрошенных сказали, что им приходится подрабатывать. О снижении заработной платы в 2017 году сообщили 34,1%, причем больше всего снижение коснулось сельских учителей – 40%.
А в начале ноября 2018 года в «Независимой газете» я прочел об исследовании ВШЭ: около 50% педагогов подвергаются агрессии со стороны своих подопечных.
Но, выступая в защиту учителя, мы должны думать и о том, что многие школьники ощущают сегодня в школе себя неуютно и некомфортно, и часто именно по нашей вине. Бывает, что на их трудные вопросы не отвечают, их мнение не выслушивают, заставляют писать в сочинении только то, что считает правильным учитель, точнее говоря, то, что требуют предлагаемые школе сочинения.
И дело не в обстоятельствах приходящих. Работать учителю стало труднее по самой сути его преподавания. Сегодня уже нельзя все свести к формулам, продиктованным в тетрадь: «Татьяна, русская душою», «Катерина – луч света в темном царстве», «Горький – буревестник революции». Нужно объяснять, выслушивать и порой соглашаться со своими учениками, которые думают в том или ином случае не так, как думал ты. Время выучивания наизусть абсолютно всего кончилось. Вся информация есть и в Интернете. Главное – думать самому, быть критичным к тому, что ты слышишь и читаешь, особенно в Интернете, уметь применять свои знания на практике, в осмыслении людей, себя, жизни. Нужно быть готовым к работе по той специальности, о которой сегодня никто и не догадывается. И тут не скажешь: «Со мною вот что происходит». Такое сегодня происходит со всеми. Это, если использовать слова Пушкина, «сила вещей». Другое дело, что ко всему этому должны вести все уроки и, конечно, экзамены.

P.S.
Все это уже было написано, когда 15 января 2019 года я узнал, что существует Концепция преподавания русского языка и литературы. Я запросил Интернет и получил текст этого документа. Меня удивило, что он был утвержден Председателем Правительства Российской Федерации Д.Медведевым еще 9 апреля 2016 года, то есть почти три года назад, а между тем учительство о нем ничего не знало. Даже на страницах журнала «Литература в школе» не было об этом никакой информации.
А для меня лично эта концепция была первым официальным документом о преподавании литературы в школе, с главными положениями которого я был абсолютно согласен. (В 2012 году на Всероссийском съезде учителей русского языка и литературы я резко говорил о полной несостоятельности стандарта по литературе для старших классов. Возможно, поэтому меня не пригласили на съезд словесников в 2018 году.)
В концепции ясно и однозначно названы главные болевые точки современного преподавания литературы в школе.
Прежде всего в ней сказано о том, что «в настоящее время заметно снижение мотивации учащихся к чтению». Это связано во многом с тем, что «книжный текст большого объема все труднее воспринимается и прочитывается детьми», а это «в некоторых случаях становится серьезным препятствием для освоения литературных произведений и почвой, на которой расцветает имитационная читательская деятельность (чтение кратких пересказов, использование готовых сочинений и рефератов и т. д.)». К тому же не определено «оптимальное соотношение объема учебного материала и учебного времени, предусмотренного основной образовательной программой на изучение учебного предмета».
В концепции очень точно определен главный порок современного преподавания литературы в школе: «В содержании предмета «Литература» основное внимание уделяется знакомству с историко-литературной информацией о произведении, авторе и литературном процессе, освоению понятийного аппарата литературоведения. При этом недостаточно внимания уделяется способности понимать художественный текст… Необходимо усилить компонент, направленный на формирование читательских компетенций, а также способности осмысленно воспринимать художественный текст».
Не могу не привести два последних абзаца той части концепции, которая названа «Проблемы мотивационного характера»:
«Потребность в литературном образовании, его престиж в обществе невелики. Фундаментальные ценности, которые несет в себе литература как вид искусства, зачастую входят в противоречие с прагматическими ценностями, выступающими на первый план в повседневном обиходе, а также в средствах массовой информации.
Фактически литературное образование столкнулось сегодня с серьезным вызовом – поиском внутренней мотивации для привлечения детей и подростков к литературе, выработкой аргументации и методик для повышения интереса к знакомству как с русской классикой, так и с наиболее значительными произведениями современной литературы».
Все это абсолютно близко мне как учителю и как автору статей и книг. Но вот в чем дело. Совершенно очевидно, чтобы все эти требования к преподаванию литературы были бы полностью применимы и к экзамену по литературе. Тем более что у нас, к сожалению, не экзамен вытекает из задач преподавания, а преподавание подгоняется под характер экзамена, на котором, о чем я только что говорил, главным становится не осмысление художественного произведения, а сумма сведений о терминах и историко-литературной информации.
О пороках нашего ЕГЭ по литературе блистательно сказала в своей статье «ЕГЭ и литература» доктор филологических наук Лия Бушканец («Новый мир», 2014, №12, статья есть в Интернете). Сила этой статьи прежде всего в полноте аргументации. Но я процитирую сейчас лишь горький ее вывод. Речь идет о том, что должен сделать репетитор, готовя к экзамену по литературе: «Репетитор не должен учить любить литературу, понимать произведение, не должен давать навыки анализа текста и умение видеть множественность смыслов. Он получает деньги за то, что учит писать текст, который бы настолько соответствовал критериям, что ни умный эксперт (который часто излишне строг), ни глупый эксперт (из рядовой школы, где не надо готовиться к урокам, то есть который отстал от современного литературоведения) не могли бы занизить отметку. Репетитор должен научить видеть все сложные ситуации с темами: как, например, выкрутиться, если тема сформулирована некорректно. Репетитор должен объяснить, какие интерпретации будут приняты экспертами, а какие покажутся вольнодумством и будут наказаны. Родители! Без такого репетитора даже талантливый учитель талантливого ученика к ЕГЭ не подготовит!»