Снежное чувство Анни

Анни-Кристина Юусо – звезда “Кукушки” Александра Рогожкина – в жизни совсем не похожа на свою экранную героиню. Во-первых, она хрупкая и маленькая. Если бы не макияж, ей можно было бы дать не больше пятнадцати. К тому же Анни – яркая брюнетка, а не бесцветная блондинка, как в фильме. В общем, при встрече я ее не узнала. Вот оно, мастерство перевоплощения.

Сколько оленей у кинозвезды?
– Анни, насколько в “Кукушке” достоверно отображены жизнь и быт вашего народа? Вы что-нибудь подсказывали Рогожкину и другим членам съемочной группы?
– В общем-то, жизнь саами показана верно, ведь Рогожкин писал сценарий, основываясь на жизни саами, живущих на российской территории Заполярного круга. Но жизнь российских саами все-таки отличается от наших какими-то деталями. И я немного подсказывала, как все должно быть. Например, когда я впервые вошла в декорацию “пырта” (саамской хижины), то увидела в углу православные иконы! Конечно, их убрали. Потом я еще по костюмам кое-что уточнила.
– Расскажите, пожалуйста, про ваше детство. Как вас воспитывали родители?
– Я родилась в Лапландии. Моя мать финка, отец же саами. И он воспитал меня в саамских традициях. Он даже запрещал маме со мной говорить по-фински в раннем детстве, чтобы моей родной культурой стала саами, он меня учил саамскому языку и вообще всему. Когда я была маленькой, он любил меня брать на подледную рыбалку, учил управлять оленьей упряжкой – то есть у меня было такое воспитание, как у любого саамского ребенка.
– А вы сами ездите на оленях?
– Давэно, – говорит Анни по-русски с акцентом. – Отец, когда был молод, конечно, ездил на оленях – тогда можно было проехать только на оленьих упряжках и не было снегоходов. Но сейчас цивилизация пришла и в Лапландию. Большинство, конечно, имеет снегоходы, но в отдаленных уголках ездят на упряжках. И вообще саами предпочитают сохранять традиции. У меня вот тоже есть олени.
– Да?! И много?
– Вы знаете, саами о количестве оленей обычно не спрашивают, это все равно что спросить у европейца, сколько у него денег! – Анни хохочет.
– В фильме есть яркая сцена, когда ваша героиня шаманским способом пытается вернуть душу умирающего в тело. Что вы испытывали, когда играли это? Как вы сами относитесь к колдовству, магии? Вы когда-нибудь сталкивались с мистическим в жизни?
– Многие языческие традиции еще чувствуются у саами, несмотря на то, что официально мы считаемся лютеранами. Когда я рассказала о том, что мне нужно сыграть, своей бабушке, она пришла в суеверный ужас. Она попросила меня этого не делать – нельзя заигрывать с такими вещами, иначе духи прошлого придут и заберут меня! Но поскольку эта сцена в фильме очень важна, я все-таки сыграла, как просил режиссер, но мне было немножко не по себе. Все прошло, слава Богу, нормально, но нужно сплюнуть на всякий случай, – Анни-Кристина смеется и стучит по столу.
…А к шаманству я отношусь как к проявлению особой силы в человеке. Просто у некоторых людей сильное биополе, и они могут лечить больных. Когда “Кукушку” показали на фестивале в Норвегии, у многих зрителей-саами была такая реакция: “Вау! Наконец-то нам открыто показали шаманство. А то в кино делают вид, что его у нас нет!”. Они боялись, что их обзовут колдунами, неправильно поймут.
В своей жизни я тоже сталкивалась с необъяснимым. Однажды мы с отцом и его старшим братом ехали на оленях по полю, и мы сошли с саней поохотиться, а дядя остался и поехал следом. И вот мы с отцом – и я, и он – увидели далеко впереди неясный силуэт человека. Подошли ближе – и поняли, что это… дедушка, который уже умер. И нам стало страшно, но тут подъехал дядя, мы сели в сани, подъехали ближе к этому холму, а там – никого нет…

“Сейчас я бы сыграла в “Кукушке” по-другому”
– Как вас, саамскую актрису, нашел русский режиссер?
– Рогожкину нужна была именно актриса-саами. Я потом узнала, что на мою роль пробовалось много актрис, но ни одна не подходила режиссеру. И когда он уже был в отчаянии – хоть фильм отменяй, – нашли меня. Рогожкин достал через актерское агентство видеокассету с каким-то моим актерским фрагментом и, посмотрев, сказал: это то, что нужно. Александр потом рассказывал, что он, человек, в общем-то, суеверный, был поражен тем совпадением, что меня зовут Анни – так же, как героиню. А ведь он писал сценарий, меня не зная!
– А как вы сами оцениваете свою игру в картине?
– К себе в этой роли отношусь критически, когда я смотрю фильм сейчас, думаю: вот это можно было бы сыграть по-другому и это тоже. Но, конечно, этот фильм сделал меня актрисой. Раньше я даже не мечтала о кино – думала стать театральной актрисой. А фильм дал возможность попутешествовать, встречаться с интересными людьми и шанс, что меня еще кто-то пригласит.
Но я об этом пока не думаю – ну, не будет, так не будет. Когда возвращаюсь в Лапландию, то становлюсь обыкновенной девчонкой, которая живет по соседству, сама все делает по дому, готовит – особенно люблю, кстати, оленье мясо.

Отличница, радиоведущая и просто красавица
– У вас, похоже, решительный характер. Как вы решились в 15 лет поехать на учебу из поселка в город, да еще в столицу? Было сложно?
– Ну, в Хельсинки я была не в первый раз. Там жил мой дядя. Но мне, конечно, было немного сложнее, чем городским девочкам. Я вообще на них не похожа. Первые три года, когда я училась в Высшей школе искусств (а еще Анни закончила Театральный институт в Хельсинки. – Авт.), мне было вообще некогда думать о чем-то постороннем. Я добросовестно училась и не думала, как другие девчонки, о косметике, о парнях, не ходила на дискотеки.
– Было удивительно узнать, что вы работаете радиоведущей. Почему вы выбрали такую профессию? Какие передачи вы ведете?
– Я живу в Лапландии, а там нет работы для актеров. Надо было как-то зарабатывать на жизнь, и когда мне предложили делать передачи о жизни саами на радио, я согласилась.
– Вам приходится много общаться на фестивале. А каков ваш обычный образ жизни?
– Когда я жила в Хельсинки, то мне было очень одиноко – саами живут ведь достаточно замкнуто, и мне было непривычно общаться с таким количеством новых, незнакомых людей. Вот в Лапландии я чувствую себя в своей тарелке – я очень близка с родителями, особенно с отцом, для меня очень важна моя семья. Общаюсь в основном с родственниками, есть у меня и друзья – не очень близкие, правда.
– Думаете ли вы о карьере в Голливуде?
– Раньше я даже не мечтала о том, что выеду за пределы Финляндии. Но сейчас, если мне предложат хорошую роль, я готова поехать и в Норвегию, и в Швецию, и в Англию, и в Америку… Но только работать, не жить.
– Вы бегло говорите по-английски. А какие языки вы еще знаете, кроме финского и саамского?
– Немецкий, – Анни переходит на русский. – Плохо по-французски и по-итальянски, со словарем. Теперь немножко русский – я очень жалею, что не училась.
– И когда вы успели все это выучить?!
– В школе. У меня к языкам способность. Я хорошо училась, была круглой отличницей. У нас десятибалльная система – и по ней у меня были одни десятки.
– Вы чувствуете, как вы популярны в России?
– Меня пока в России не узнают, – улыбается российско-саамская кинозвезда. – Только вчера, единственный раз, ко мне подошла официантка и спросила: “Вы – “Кукушка”?”.

На прощание Анни-Кристина Юусо дала мне адрес своей электронной почты. Оказалось, что традиционный уклад саамской жизни вовсе не исключает интернета. Да и сказать, что актриса не следит за модой, нельзя – на закрытии фестиваля Анни выглядела эффектно и современно: ей очень шли красная кофточка с разлетающимися “цыганскими” рукавами и черные брюки, кокетливо открывающие животик …
Татьяна ЕФЛАЕВА

Журналист благодарит за помощь переводчика Светлану ТУРКОВЕЦ