На чтение: ≈ 17 мин.Студенты Смольного университета стали жертвами недобросовестных педагогов и предпринимателей, лишившись не только денег и документов, но и тех знаний, которые имели, поступив в этот негосударственный вуз.
У порога «Учительской газеты» с ноги на ногу переминались молодые красивые люди. «Вы кто, молодые учителя?» – спросила я. «Нет, – ответил высокий синеглазый парень. – Мы – студенты из Петербурга, приехали к вам за помощью». Слышать такие слова из уст атлета было, мягко говоря, странновато. Да к тому же и ситуация была парадоксальной: у нас в Москве иногда кажется, что петербуржцев больше, чем коренных жителей, так неужели детей северной столицы так уж и некому защитить? И самое главное – от чего мы должны и можем защитить взрослых людей, неужто сами за себя постоять не могут? Оказалось, что и в самом деле не могут.
Удивительное дело: не прошло и двух десятков лет с начала перестройки, как все молодые люди вдруг захотели учиться. Не всем удается поступить в государственные вузы, но не беда, сегодня в России есть огромное количество негосударственных, имеющих аккредитацию и выдающих дипломы гособразца. Конечно, есть определенный риск, что за свои деньги студент не получит в полной мере того, на что рассчитывает. Поэтому очень важно, кто создает высшее учебное заведение, каким весом он обладает в научной и образовательной среде. Народившийся в 1997 году Смольный университет имел все, что надо, ибо в родителях, как сообщили студентам, значилась такая уважаемая организация, как Российская академия образования и лично ее президент Николай Дмитриевич Никандров. Что все это так, косвенным образом подтверждало расположение университета. Дело в том, что РАО имеет в России свои школы. В Санкт-Петербурге это гимназия № 157 имени принцессы Ольденбургской. Расположена та школа аккурат недалеко от Смольного, поэтому, наверное, новое учебное заведение – вуз – так и назвали Смольным. А поскольку там предполагалось готовить специалистов по множеству специальностей, то нарекли его еще и университетом.
Визитная карточка
СМОЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
(негосударственный аккредитованный вуз).
Специальности: экономика труда, экономическая теория, финансы и кредит, мировая экономика, бухгалтерский учет, анализ и аудит, национальная экономика, экономика и управление на предприятии (по отраслям), менеджмент организации, маркетинг, информационные системы и технологии, организация и технология защиты информации, комплексное обеспечение информационной безопасности автоматизированных систем, вычислительные машины, комплексы, системы и сети, автоматизированные системы обработки информации и управления, системы автоматизированного проектирования, коммерция (торговое дело).
Судя по заявленному перечню специальностей, вуз создавался серьезный, поэтому студенты пошли косяком. Тем более что был обещан весьма качественный преподавательский состав, учеба за совершенно божеские деньги – всего 250 долларов в семестр. Это было так удивительно, что позже один из членов комиссии Минобразования РФ с усмешкой скажет студентам: где это видано, чтобы в уважающем себя университете брали всего пятьсот долларов в год? Понятно, что такие малые деньги означают только одно – очередное МММ». Но студенты люди ох какие доверчивые, кто же из них мог отождествлять оборотистого и предприимчивого Мавроди и уважаемое в стране ведомство – Российскую академию образования? О пирамиде они в момент поступления думали меньше всего.
Хотя в Петербурге своих ученых и педагогов много, генерального директора привезли из Москвы. Александр Мигунов приехал в город на Неве с семьей, назначил своего человека – сына Дениса – своим заместителем, ректором стал Игорь Скопылатов. И работа началась. Студенты жаждали знаний и исправно платили деньги. Им казалось, что все хорошо, потому что университет имел не только лицензию, но и аккредитацию Министерства образования РФ. Поразительно, кстати, то, в какие малые сроки были получены и лицензия, и свидетельство об аккредитации. Ну, положим, сегодня дали лицензию, а завтра уже и свидетельство об аккредитации. Знающие люди говорят, что дело было так: президент РАО Николай Дмитриевич Никандров обратился к министру образования Владимиру Михайловичу Филиппову с просьбой об этом и министр порадел президенту, который известен как человек честный, порядочный, даже щепетильно порядочный, а следовательно, абы за кого просить не станет. Как теперь говорят, одно время Никандров возглавлял Смольный как его президент, причем, как утверждают в аппарате РАО, на общественных началах.
Понять, зачем Никандрову нужен был университет, можно. У РАО уже есть один университетский питомец – Университет РАО. Питомец неудачный в том смысле, что нормальные родственные отношения между учредителем и учрежденным никак не складываются, выяснять их приходится с помощью государства.
Александр Мигунов крепко подвел Никандрова, ибо в определенный момент вдруг перестал платить деньги за работу преподавателям. Те написали коллективное заявление об уходе. За коллективный педагогический бунт, судя по всему, ответил ректор Скопылатов, потому что с ним гендиректор расстался практически сразу после получения заявлений преподавателей. Последовало судебное разбирательство, пока оно длилось, учебный процесс в университете что называется тлел, чудом не угасая. Студентам читали лекции одни преподаватели, экзамены и зачеты принимали другие, деньги университет получал исправно и полностью, а знания давал, как говорят едва ли на треть положенного по программе. Иными словами, назревал теперь уже студенческий бунт.
Но Александр Мигунов уговорил студентов потерпеть, набрал штат новых педагогов и все пошло по новой. Новшеств было и в самом деле немало. Во-первых, 14 факультетов теперь занимались в двух вновь арендованных помещениях и в кабинете самого гендиректора. Во-вторых (и это сколь интересно, столь и незаконно) деньги студенты теперь должны были платить не через Сбербанк, а прямо в кассу. Это позволяло предположить, что отец и сын Мигуновы готовились в результате пронести эти средства, что называется «мимо кассы». На эту мысль наталкивало то, что преподаватели опять перестали получать положенные зарплаты и уже были готовы к бунту. Во всяком случае, отчитав лекции и проведя семинары, они наотрез отказывались принимать экзамены у своих питомцев. А что еще, спрашивается, они могли сделать, чтобы заставить руководство СмУ раскошелиться, у них было единственное средство давления – недовольство студентов, которые лишались возможности завершить обучение на определенном этапе.
Руководство университета забрало у многих студентов зачетные книжки и квитки об оплате учебы. Наивные студенты все отдали, не подумав о том, что теперь у них нет никаких документальных доказательств того, что учились, что платили за это немалые средства. Между тем начало зимнего семестра в этом году было отложено сначала на два месяца, потом еще на некоторое время, после чего теперь уже студенты подали в суд на ректорат и руководство СмУ. Суд принял решение о том, что документы и деньги должны быть возвращены. Вот только семья Мигуновых уехала из Санкт-Петербурга в неизвестном направлении. То, что вуз бросили, ладно, но по рассказам знающих людей, оставили без присмотра и процветающий бизнес. Вроде бы,господа Мигуновы совмещали работу в СмУ с успешной деятельностью в личной мастерской, обеспечивающей жителям северной столицы качественный автосервис. Однако!
Студенты пошли по инстанциям. В частности, они обратились в Санкт-Петербургский комитет по науке и высшей школе, председатель которого Александр Викторов поручил «студенческое дело» своему заместителю Александру Горшкову. Но Горшков – не прокурор и даже не следственный работник, найти Мигунова ему не под силу. Единственное, что он мог сделать, это помочь некоторым студентам получить академические справки, без которых они не могли бы поступить в иные вузы города. В Министерстве образования РФ встретились на столе у министра Владимира Филиппова две бумаги – обращения Александра Викторова и студентов СмУ. Министр дал указание создать комиссию и проверить, что же происходит в Санкт-Петербурге.
Комиссия в срочном порядке выехала в город на Неве, но ее не пустили ни в здание 157-й гимназии, ни в офис университета. Поговорить проверяющим удалось только со студентами, которых к тому времени еще не забрали в армию. Ведь отсрочка от службы предоставляется только тем, кто учится в вузе, а доказать факт учебы, «смольнинцы» без документов и справок уже не могли. Не могли они и перейти с помощью городского комитета по науке и высшей школе в другие коммерческие вузы. Дело в том, что в отличие от других коммерческих вузов, в Смольном университете было много технических факультетов. Такие факультеты негосударственные вузы открывать чаще всего не решаются. Вот и получалось, что перейти студентам было некуда. Ситуация была патовой в полном смысле слова.
Столь любимый в нашей стране вопрос «Что делать?» задать давно пора. Сегодня на него уже есть несколько ответов. В зависимости от того, чем продолжаются эти два вопросительных слова. Ну, например, «Что теперь делать студентам?», обивающим пороги не только петербургских, но и московских, то бишь федеральных органов. Как говорят студенты, они пытались добраться до президента РАО Николая Дмитриевича Никандрова, но это им не удалось. Нам Николай Дмитриевич в комментарии не отказал, наверное, потому, что он, быть может, более всех заинтересован, чтобы эта история окончилась для всех благополучно.
От первого лица
Николай НИКАНДРОВ, президент Российской академии образования:
– Я эту проблему знаю и ею занимаюсь. В каждом деле что-то получается, что-то нет, все зависит от людей, которые в этом деле участвуют. Что касается студентов, то среди них есть две группы. Первая – те, кто учился в Смольном университете и имеет право на получение академических справок. Имеют право и получат их обязательно. Вторая группа студентов – это те, кто прибыл на учебу в Смольный университет из других вузов, где им подобные справки об обучении не дали. Но в подобных справках всегда указаны те предметы, которые были изучены, и объемы, в каких это обучение произведено. Если мы напишем академические справки со слов студентов, которые хотят их получить, то совершим уголовное преступление.
Совершать уголовное преступление – нехорошо, в этом мы с президентом РАО абсолютно согласны. С чем не согласны ни мы, ни студенты, так это с молчанием правоохранительных органов. В самом деле, разве то, что господин Мигунов с компанией забрали чужие документы, взяли чужие деньги и скрылись подальше с глаз долой, не относится к деяниям, подпадающим под действие законов, предусматривающих наказание за подобные проступки? Если относится, то почему Мигуновых никто не ищет? К тому же, судя по некоторым фактам, они и не скрываются особо. Во всяком случае человек по имени Денис (удивительное совпадение этого имени с именем сына Мигунова), узнав о визите студентов в редакцию (видимо, тут информирование поставлено на солидную ногу), не побоялся дать мне номер некого мобильного телефона, по которому с ним всегда можно связаться…
После визита комиссии Минобразования РФ в Санкт-Петербург управление лицензирования, аттестации и аккредитации стало готовить документы об отзыве лицензии Смольного университета на право ведения образовательной деятельности. Пока она просто приостановлена. С вузом все понятно, непонятно по-прежнему, что будет со студентами. Сегодня они готовят иски в суд, но мы уже знаем, чем заканчиваются порой такие обращения.
Станет ли эта история уроком для Российской академии образования, Министерства образования РФ и всех, к ней причастных, большой вопрос. Но как бы то ни было, нужно вспомнить еще раз: негосударственных вузов в стране много, вузов самых разных – и хороших, и плохих, и просто отличных. Но судят о негосударственных вузах подчас не по тем отличникам, которыми может гордиться система некоммерческого образования, а по таким «двоечникам», как Смольный университет. И, чтобы не губить идею, мне кажется, сделать выводы из случившегося должно прежде всего сообщество именно негосударственных вузов. Оно должно предпринять все меры, чтобы паршивые овцы не портили общей картины.
Выбор читателей
Комментарии