Смешивать, но не взбалтывать

Этот роман отлично придуман и хорошо исполнен – небывальщина его четко вписана в актуальную повседневность и весьма узнаваема. Несмотря на то что Поляринов создает явно вымышленную конструкцию, рассчитанную и сыгранную им как по нотам, умный и наблюдательный авторский взгляд ваяет мизансцены и даже целые сюжетные линии из сцепления правдоподобных деталей. Я было волновался за финал, ибо в таких вот «шахматных» композициях частности, как правило, больше целого, им трудно сойтись в финальном пасьянсе, но кода у Поляринова такая же, как и все здесь остальное: мастеровитая, спокойная, впечатляющая.

Впрочем, самой эффектной мне показалась первая сотня страниц, пока не очень ясно, куда автор ведет. Дело в том, что в «Рифе» три главные героини из разных частей света, и поначалу истории их рассказываются по кругу.

Позже, когда обстоятельства Тани, Ли и Киры начинают сближаться, перетекая друг в друга, и даже перекрещиваться, четкий порядок кругов, по которым движется повествование, начинает ломаться. Дело не в нарушении симметрии, а в состоянии неопределенности, подталкивающей читателя к повышенному вниманию. Так уж устроена «воспринимательная машинка» нашего чтения, требующая обязательно определить текст на ту или иную жанровую полку. Пока этого не произошло, восприятие мечется, подыскивая текущему чтению самые разные жанровые оболочки. Поначалу «Риф» может показаться отмороженным триллером. Или же фэнтези наподобие «Последнего времени» Шамиля Идиатуллина. Ну или же резким социально-реалистическим высказыванием, проистекающим сразу на паре параллельных вселенных, как это любят переводные беллетристы, у которых Поляринов многому научился.

Вот и филологический роман «Грифоны охраняют лиру» Александра Соболева, вышедший в самом конце года (у «Рифа» есть с ним сюжетные пересечения), устроен таким ловким образом, что его неопределенность тревожит и лишает нас комфорта до последней страницы.

Но книга Соболева принадлежит к тому виду беллетристики, который Умберто Эко относил к открытым структурам, тогда как Поляринов создает отчетливо закрытую структуру, где все ружья должны обязательно выстрелить.

Начинается «Риф» на Крайнем Севере, где в поселке промысловиков Сулим живет Кира, учительница и библиотекарь. Заезжий исследователь Титов разбередил тайну восстания в 1962-м, когда советская власть расстреляла здесь рабочих (Поляринов явно проводит параллель с новочеркасским расстрелом 1962 года), вместе с которыми под шумок также погибли люди, вставшие на пути у браконьеров. Ввязываясь в расследование Титова, Кира обнаруживает причастность к давнишнему преступлению собственной матери.

У Тани из Москвы, пытающейся заниматься документальным кино, тоже проблемы с мамой. Та ушла в тоталитарную секту, и теперь, чтобы вытянуть ее из лап проповедника Гарина, она сначала вызывает с северов старшую сестру Леру, а затем из Америки исследовательницу тоталитарных культов Ли. У нее тоже ведь есть собственная тяжелая история взаимоотношений с Гариным, который наследил в американских университетах больше, чем на исторической родине.

По понятным причинам сюжетная территория Ли прописана менее тщательно, чем истории Тани и Киры. Она более схематичная и условная (в списке благодарностей, венчающих текст, Алексей Поляринов выражает отдельную Сергею Карпову, «который помог прояснить историю Ли и подсказал, как можно было бы закончить ее сюжет»), но зато именно «иностранный след» лучше всего позволяет понять природу авторского замысла.

Он про возможность взглянуть на нашу обычную жизнь со стороны. И, как предлагал Виктор Шкловский, взять максимальную степень остранения, чтобы сказать нечто важное о повседневности. То ли с помощью амбициозного инфернального зла, вырывающегося за пределы психоаналитической коробки передач, то ли с помощью чужестранной оптики. Сцены прилета Ли в Россию кажутся мне ключевыми для «Рифа», где даже самые простые явления быта аранжируются сложно-постановочными концептами и изюминками из псевдоновостных лент.

«Все вокруг было болезненно-неправильным. Какие-то не те машины на дорогах, не та плитка на тротуаре, не те светофоры, которые, переключаясь на зеленый, издают какой-то совершенно не тот звук. И аптека тоже была не та – зеленый светящийся крест на вывеске и надпись «АUТЕКА» с опрокинутой «U». Ли зашла и попросила что-нибудь от тошноты…»

Нынешняя реальность тошнотворна сплошь и рядом. Причину дискомфорта установить сложно: так уж замылен наш с вами местный взгляд, и нужна вопиющая история с участием абсолютного, беспримесного зла, чтобы попытаться встряхнуть восприятие самых простых и очевидных материй. Значит, это точно не фэнтези, но триллер, почти на равных долях смешанный с производственной драмой. Микс непривычный и за счет сочетания несочетаемого сложившийся из разнонаправленных деталей, как хотелось автору, эффектно и заподлицо.

Алексей Поляринов. Риф. – М. : Эксмо, Inspiria, 2020.