«Смерш»: правда войны

Продолжаем публикацию воспоминаний участника Великой Отечественной войны, ветерана военной контрразведки генерал-майора в отставке Леонида ИВАНОВА, начатую в №№15, 16 с.г.

Завтрак от шпиона

Летом 1944 г. было крайне важно скрыть от врага подготовку наступления на Кишинев. Через зафронтовую агентуру и другие каналы поступили данные об опасном агенте Абвера, действующем в 49-й гвардейской стрелковой дивизии. Стали известны его фамилия, имя, отчество и то, что перед войной он работал поваром в Москве в ресторане «Метрополь». На шифротелеграмму отдел контрразведки дивизии через 5 дней ответил: такого в 49-й нет.

По указанию начальника отдела армии я выехал в дивизию на маленький плацдарм на правом берегу Днестра, который сильно и беспрерывно обстреливался. Особенно доставалось переправе. С большими трудностями удалось переправиться и добраться в ОКР «Смерш» 49-й, начальником которого был подполковник Васильев. Дал команду собрать списки всех военнослужащих, а также убитых, раненых, убывших в командировки. Проверил. Агента в них не оказалось. Делать нечего, на рассвете решил возвращаться.

Перед отъездом сели завтракать в землянке. Я обратил внимание на удивительное для боевых условий качество пищи. Поинтересовался: кто готовил? Васильев ответил: появился во взводе охраны ОКР «Смерш» дивизии солдат, работавший до войны поваром. У меня мгновенно возник вопрос: «А список твоего взвода охраны мы проверяли?»

Васильев буквально окаменел. Потом сказал: «Тот, кого мы ищем, – это он, солдат-повар, который подает нам завтрак!»

Я произнес: «Спокойно, никаких эмоций, доедим, как обычно».

После завтрака по списку взвода убедились, что солдат-повар – тот самый шпион. Но как доставить его с маленького плацдарма через Днестр под огнем немцев, чтобы не спугнуть, исключить попытку побега?

Вызываю повара и говорю: мол, здорово готовишь. А в штабе армии есть генерал с больным желудком, которому нужна диета. Может, поработаешь для него?

Тот согласился. А когда прибыли в отдел армии, тут же «раскололся». Взяли шпиона вовремя. Он собрался уходить к немцам с данными о подготовке наступления на Кишинев, намереваясь в последний момент еще и похитить оперативные документы отдела контрразведки.

Как шпион оказался во взводе охраны ОКР «Смерш» дивизии? Просто. Взвод, как и все, нес боевые потери. Их восполняли. Войска шли вперед. В освобожденных от врага населенных пунктах полевые военкоматы мобилизовали мужчин призывного возраста. Среди них затесался агент Абвера и проник во взвод охраны. Ведь в боевых условиях не было ни возможности, ни времени тщательно проверять призванных. Несмотря на эти объективные обстоятельства подполковника Васильева, хотя он и был очень опытным руководителем, вскоре сняли с должности начальника отдела.

Контрразведка активно работала не только в войсках, но и в прифронтовой полосе, чтобы создать режим, затрудняющий действия агентов врага, благоприятный для их выявления и задержания. Для этого активно использовались заградотряды, военно-полевые комендатуры, дорожная служба, кабельно-шестовые роты (связисты), службы тыла и другие. В местах массовых скоплений людей и на оживленных дорогах действовали оперативно-розыскные группы с агентами-опознавателями, которые знали многих шпионов в лицо по разведшколе. Эти меры приносили крупные успехи.

Дело в том, что многим агентам немцы давали задания не проникать в войска, а действовать в их окружении. Так, из 126 шпионов, разоблаченных в 5-й ударной армии с 1942 г. по март 1943-го, только 24 были в войсках. Поэтому во фронтовой полосе проводились меры по так называемой очистке от агентуры врага и других враждебных элементов с привлечением войск и сотрудников военной контрразведки. Они давали значительные результаты. Только с 1 по 6 сентября 1944 г. при очистке полосы 3-го Белорусского фронта захватили 20 шпионов, 116 бандитов, 163 вооруженных дезертира. Во время битвы под Москвой задержали 200 немецких агентов и 50 разведывательно-диверсионных групп.

Оперативники особых отделов знали ориентировки на разыскиваемых агентов. Были специальные книги розыска агентов Абвера с показаниями арестованных шпионов и сведениями наших разведчиков, действовавшими в тылу врага. По такой книге в войсках 5-й ударной армии установили некоего Петрова – радиста немецкого разведоргана, ранее действовавшего в Херсоне. Туда послали фото. Петрова опознала хозяйка дома, в котором он жил. Но Петров утверждал, что во время оккупации был в Белоруссии, а не на Украине. Выходит, не мог быть в разведоргане врага? Освобождать опасно, арестовывать нельзя. Что делать?

Решил допросить его. В разговоре неожиданно задал вопрос: была ли у него вторая фамилия? Вижу, смутился, заколебался. Признался: уличная кличка Бобок.

Проверили по ориентировкам. Бобок в Белоруссии из партизанского отряда бежал к немцам, выдал им партизанские базы, стал полицейским, участвовал в расстрелах наших сограждан, дослужился до зам. начальника районной полиции. Перед наступлением советских войск с немцами бежал под Кенигсберг.

Вызываю его вновь и спрашиваю: «Что ж ты, брат, был в партизанском отряде в Белоруссии, а не рассказываешь?» Он в ответ: «Так вы же об этом не спрашиваете». Признался в предательстве и в том, что готовился уйти за линию фронта. Удалось предотвратить тяжелые последствия для наших войск, к которым могла привести передача врагу шпионской информации.

Офицеры «Смерш» были на освобождаемой от врага территории первыми представителями органов госбезопасности, арестовывали агентов гестапо, фашистских пособников. В ходе наступательных операций

контрразведчики, зная направления ударов, заранее создавали опергруппы для захвата документов разведшкол, полицейских органов, выявления по свежим следам агентуры врага. Работа опергрупп, как правило, давала хорошие результаты.

Искусство игры

«Смерш» активно действовал в тылу врага, только в 1943 г. внедрил 52 наших разведчика в разведшколы и разведорганы фашистов. Большое значение контрразведчики придавали радиоиграм с противником. Их вели строго централизованно, тексты разрабатывали только в Центре вместе с Генштабом, а особо важные – с разрешения Верховного Главнокомандующего. Например, в мае-июне

1943 г. 10 агентурных радиостанций передавали врагу дезинформацию, чтобы скрыть подготовку наступательной операции на Курской дуге.

Летом 1944 г. в ходе радиоигры по нашему вызову враг сбросил в Брянской области 40 тюков с оружием, взрывчаткой и 27 агентов. Их сразу обезвредили.

Контрразведка вела большую работу, направленную на сохранение в секрете подготовки боевых операций. Так, в 1941 г. при обороне Одессы в начале октября пришел приказ оставить город. Но как провести эвакуацию в тайне?

В то время к нам пришел с повинной мальчик лет 15-16. Шмыгая носом, сообщил, что перешел линию фронта по заданию немцев для сбора сведений о нашей обороне. Если не выполнит его и не вернется обратно, фашисты расстреляют его родителей.

Мы по-доброму поговорили с ним, успокоили, накормили и поручили, вернувшись, сообщить немцам, что к русским идет подкрепление, роют окопы и противотанковые рвы, в городе строят баррикады. Мальчик охотно согласился. С таким же заданием к немцам отправили двух женщин, которые к началу боев случайно оказались в Одессе, а их родственники оказались на оккупированной территории.

По нашей рекомендации днем командование отправляло по пыльной дороге к фронту в основном в районе обороны знаменитой 25-й Чапаевской дивизии полуторки. Они поднимали облака пыли, создавая у врага иллюзию активной деятельности войск. К Одессе дополнительно подошли боевые корабли Черноморского флота. Их артиллерия через город била по врагу. В итоге фашисты не догадались о наших планах. Даже после того, как наши войска оставили город, они еще сутки боялись входить в него, ожидая подвоха.

Во всех крупных боевых операциях военные контрразведчики всемерно помогали нашим войскам выстоять и разгромить врага, сохранить в тайне планы командования, ввести врага в заблуждение и достичь внезапности.

Фронтовой антитеррор

Для убийства наших крупных военачальников фашисты забрасывали террористов, таких как некий Таврин. Его тщательно подготовили, экипировали в форму майора Красной Армии со звездой Героя Советского Союза, орденами Красного Знамени и Александра Невского, вооружили бесшумным пистолетом с отравленными пулями. Задание – теракт против Верховного Главнокомандующего. Таврина задержали сразу после приземления в нашем тылу.

Мало кто знает, что легендарный разведчик Герой Советского Союза Н.И. Кузнецов, подвиги которого в тылу врага широко известны, первым сообщил в Центр о подготовке покушения на руководителей антигитлеровской коалиции Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране в

1943 г. Об этом Кузнецов узнал от гестаповца. Тот задолжал нашему разведчику крупную сумму и пообещал возместить долг дорогим меховым пальто, сообщив, что купит его в Тегеране при выполнении особо важного задания во время встречи большой тройки. Стало ясно, о чем речь.

К сожалению, пособникам фашистов украинским националистам удалось убить Николая Кузнецова, смертельно ранить командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Н.Ф. Ватутина. В целом украинские националисты усердно служили фашистам, наносили большой вред нашей армии, совершали диверсии, рвали линии связи, убивали наших воинов и мирных жителей. Мне не раз довелось попадать под их обстрел в прифронтовых Черновцах в июне 1941 г. Там в один из первых дней войны нам сообщили, что на окраине города ночует активный член организации украинских националистов, связанный с Абвером. Мне поручили возглавить опергруппу из трех человек.

На рассвете мы подошли к дому. Двух офицеров я направил за него, а сам попытался открыть дверь и услышал их голоса: «Стой! Стрелять будем!» Выскочил за дом и увидел бегущего человека. Он открыл огонь из пистолета, ранил в руку нашего товарища Устименко и бросился к лесу. Оперработник Мневец метнул гранату. Бандит упал и продолжал стрелять. Я дал товарищам команду залечь. Два наших выстрела покончили с врагом.

В сарае, откуда он выбежал, мы увидели молодого человека. Кто такой, что делает? Отвечает: студент Черновицкого университета, здесь готовится к экзаменам. Но «учебники» были необычные – оружие, боеприпасы и рация. Выяснили, что убитый был агентом немецкой разведки, а задержанный – его связным.

«Смерш» в годы войны активно противостоял террору фашистов и их пособников против наших воинов и мирного населения.

Битва за умы и сердца

Чтобы поработить наш народ, фашисты стремились убить его разум и душу, превратить в стадо, в тварей дрожащих, ничтожных. Вели беспощадную психологическую войну, пропагандистскую работу по разложению наших войск, расхваливали жизнь в Германии, склоняли наших бойцов к переходу на свою сторону, дезертирству, неподчинению командованию. Агентура врага распространяла лживые слухи, панические и пораженческие настроения.

В начале войны гитлеровская пропаганда была грубой, примитивной, вульгарной. В 1941 г. на защитников Одессы враг сыпал с самолетов листовки: «Бей кирпичом комиссара!» Или: «Сдавайтесь! Через три дня Антонеску на белом коне въедет в Одессу». Со временем немцы действовали все изощреннее. Изменился тон, исчезла грубость. Листовки с призывами сдаваться в плен оформляли в виде пропусков к врагу, иногда похожими на наш партбилет, чтобы потенциальный перебежчик мог хранить его, не вызывая подозрений. С вражеской стороны перебежчики через громкоговорители призывали наших бойцов на переднем крае переходить к фашистам, обещая хорошее питание, водку, услуги проституток.

Враг провоцировал и дезертирство. Оно кроме всего прочего было опасно тем, что дезертиры создавали вооруженные банды, нападали на мирных жителей, грабили, убивали. «Смерш» предотвращал и пресекал преступления, вместе с командованием и политработниками боролся против гитлеровской пропаганды, паники и пораженческих настроений, измены Родине и дезертирства, за укрепление дисциплины и боевого духа, боеспособности частей. Это была битва за умы и сердца наших людей, за нашу Родину, за нашу Победу.

Ныне во лжи о войне, клевете на солдат Великой Победы, фронтовиков-контрразведчиков угадываются приметы психологической войны, которую вел против нас фашизм. Перекликаются тезисы, аргументы, приемы извращения фактов. В 1941-м враг призывал «бить кирпичом» тех, кто вел бойцов в бой за Родину, а ныне пытаются убить правду и память, поставить знак равенства между подвигами нашего народа, миллионов его героев – освободителей мира от фашистской чумы и злодеяниями гитлеровцев и их прихвостней.

Изменники Родины

Поражает и возмущает то, что к «невинным жертвам сталинского террора» ныне причисляют фашистских пособников, шпионов и диверсантов, террористов и полицаев, карателей-палачей, совершивших тягчайшие преступления против своего народа. Дело дошло до статей в защиту изменника, создателя так называемой РОА – армии предателей Родины генерала Власова.

Каковы на самом деле были эти изменники?

На войне мы постоянно сталкивались со следами их злодеяний. Предатели, выслуживаясь перед фашистами, старались превзойти их кровожадностью, зверствами массовых расправ над нашими соотечественниками, мирными жителями.

«Адвокатам» Власова и прочих изменников Родины напомню: во всем мире предательство всегда было и будет тягчайшим преступлением против своего народа и родной страны, за которое никогда не было и не может быть пощады. Заявляю им: господа, вы защищаете преступников, насильников и убийц, палачей-изуверов, совершивших тягчайшие злодеяния!

Приведу типичные примеры.

Освободив Керчь, в начале 1942 г. на центральной площади мы увидели семерых повешенных жителей, а во рву под Багерово в 8 км от города – 7000 расстрелянных советских людей, в основном евреев. Вместе с другими контрразведчиками я занимался поиском преступников, совершивших эти злодеяния.

В августе 1942 г. в донских степях мы в городе Зимовники столкнулись с мотоциклистом в фашистской форме. Задержали. Оказалось, русский, уроженец Зимовников, служит врагу. Думал, что наши войска ушли, и заглянул к родным. У него обнаружили страшные фото. На одном он расстреливает наших соотечественников, на другом, держа за ножку младенца, замахивается, чтобы размозжить ему голову о столб.

Приказал бойцам взять его под охрану. Спустя некоторое время они приходят и смущенно говорят: мол, увидели те фото и не сдержались, убили изверга. Я понял бойцов. У многих фашисты убили родных. Но все-таки был самосуд, и как требовал Закон, сообщил о нем прокурору армии. Он разобрался, до уголовного дела не дошло.

Изменники бежали к врагу из трусости, чтобы не рисковать жизнью на фронте, или из враждебных побуждений. Выслуживаясь, перебежчики выдавали все, что знали, и фактически становились шпионами. Фашисты направляли их в разведшколы и затем в наш тыл, в полицию, отряды карателей, которые жгли села, убивали мирных людей.

Страшные свидетельства зверств врага мы встречали во всех освобожденных городах, множестве сел. Военные контрразведчики искали участников этих злодеяний, боролись с изменниками Родины.

Наши соотечественники, выжившие в фашистском аду, требовали возмездия за злодеяния преступников-палачей. Ответом на их зверства в 1943 г. стал указ за подписью Председателя Верховного Совета СССР М.И. Калинина, предписывавший всенародно вешать наиболее активных предателей, фашистских пособников, у которых руки были в крови советских людей. «Смерш» был причастен к выполнению этого указа. После освобождения Ворошиловграда там всенародно повесили 7 активных предателей, на совести которых были загубленные жизни. То же сделали в Одессе. Были и другие случаи. Но без разбора не карали, с каждым тщательно разбирались по закону, доказывали вину.

К сожалению, случаев измены Родине во время войны, особенно вначале, когда мы отступали, было немало. Уходили к немцам не только одиночки, но и группы. Были случаи, когда изменники убивали командира и переходили к врагу целыми подразделениями, перебегали из боевого охранения и во время засылки разведгрупп за линию фронта. На групповую измену чаще всего шли земляки из одного села, района, у которых жены и дети остались на оккупированной территории. Поэтому контрразведчики, обнаружив земляческие группы, через командование рассредоточивали их по разным подразделениям, предотвращая измену, по сути, спасая бойцов от соблазна тяжкого преступления и расплаты за него.

Ввиду особой опасности измены Родине был приказ открывать по перебежчикам огонь, потому что они, выдав врагу наши планы, могли стать причиной гибели тысяч бойцов, неудачи боевых операций. Не случайно командующий 5-й ударной армией генерал-полковник Н.Э. Берзарин при подготовке к наступлению на Варшавско-Берлинском направлении поставил мне задачу не допустить ни одной измены.

В декабре 1944-го и первой половине января 1945 г. я на переднем крае организовывал эту работу. В итоге на участке армии не было ни одного изменника, перебежчика, наступление стало внезапным для врага. Чтобы поблагодарить за эту работу и разоблачение ряда фашистских агентов генерал-полковник Берзарин прибыл в наш отдел, вручил мне орден Боевого Красного Знамени и расцеловал. К слову, только за один год войны он наградил меня четырьмя боевыми орденами.

Замечу: талантливый полководец и замечательный человек Берзарин до войны был необоснованно арестован органами НКВД, некоторое время провел в заключении, но несмотря на это, он исключительно доброжелательно относился к офицерам военной контрразведки и очень высоко ценил их вклад в борьбу с врагом.

В фашистском логове

Перед штурмом Берлина были созданы мощные оперативные группы военной контрразведки для обнаружения и ареста главных нацистских военных преступников, сотрудников центральных разведывательных и контрразведывательных органов врага, захвата важных документов, ценностей и т.д. Это была очень ответственная и напряженная работа. Мы обнаруживали и охраняли немецкие архивы, склады с драгоценностями и многое другое. В моих руках было несколько кителей Гитлера с золотыми фашистскими значками, башмаки колченогого Геббельса, золотые ручки и другие личные вещи фашистских главарей.

Особо подчеркну: никто из контрразведчиков не позарился на них. Единственное, что мы использовали из личных запасов Гитлера, – три коробки с витаминами, похожими на кусочки сахара. Их ели всем отделением полгода.

Мне посчастливилось по приглашению командарма Берзарина участвовать в приеме капитуляции немецких войск Берлинского гарнизона 2 мая 1945 г. В тот же день я расписался на Рейхстаге.

Последнее мое боевое задание в годы Великой Отечественной войны – участие в оперативной группе контрразведки «Смерш» 1-го Белорусского фронта по обеспечению безопасности подписания Акта о безоговорочной капитуляции Германии. Мы встречали представителей союзных войск и группы Кейтеля на берлинском аэродроме Темпельхоф, охраняли их при переезде и во время подписания Акта в Карлсхорсте. Трудностей хватало. Берлин был разбит, нормальных дорог не было. Но мы справились.

В Карлсхорсте я отвечал за внешнюю безопасность здания, в котором подписывали Акт. Мне посчастливилось быть в зале, когда в него входили Кейтель, Фриденбург и Штумпф. Заметил, что они быстро переглянулись. Оказалось, ковер на полу был из кабинета Гитлера. Немцы его сразу узнали.

После подписания Акта о капитуляции был пышный банкет. Все привезли из Москвы – водку, коньяк, осетрину, икру, семгу и многое другое. Перед ним возник вопрос: кормить ли немецкую делегацию и если кормить, то как? Обратились к Г.К. Жукову. Маршал ответил в таком духе: дайте немцам все, что есть у нас. Пусть знают русских не только во время войны, но и после нее.

Представители союзников сидели за столом до утра. Как мне рассказывали участники банкета, глава французской делегации де Тассиньи, видимо, от радости подвыпил и уснул за столом. Члены других делегаций добродушно шутили: мол, французы всю войну проспали, и Победу тоже.

Неизвестные герои

Многих героев-фронтовиков в годы войны вся страна знала в лицо и поименно. Они были всеобщими любимцами, олицетворением всенародного подвига, знаменем нашего сражающегося и побеждающего народа. Об их подвигах рассказывали плакаты, пресса и кинохроника. Но в них вы не найдете упоминания о множестве выдающихся подвигов фронтовиков-контрразведчиков.

Значение контрразведки, как и разведки для судеб народов и государств, большой политики, национальной безопасности и обороны столь велико, что во всех странах их деятельность всегда была и будет в числе высших государственных тайн. Сроки секретности некоторых из них измеряются столетиями.

За 60 лет после Победы наше общество узнало лишь малую толику славных боевых дел и подвигов военных контрразведчиков во время Великой Отечественной. И, наверное, еще очень нескоро высшие интересы страны позволят представить обществу полную историю тайного контрразведывательного фронта Великой Отечественной и подвигов военных контрразведчиков.

Эти безвестные герои сражались на передовой и всемерно крепили боеспособность воюющей армии, побеждали фашистских асов шпионажа, террора и диверсий, оберегали тайны советского командования, чтобы наши удары были внезапными и сокрушительными. В стане врага контрразведчики добывали крайне важные сведения о стратегических замыслах гитлеровцев. Только на Курской дуге о подготовке немцев к наступлению своевременно сообщили три наших источника. Так было во многих стратегических операциях.

Общий боевой счет «Смерш» за годы войны – десятки тысяч обезвреженных шпионов, диверсантов и террористов. Разделите эти цифры на число дней Великой Отечественной и убедитесь, что контрразведчики на фронтах не просто каждый день, а практически каждый час(!) обезвреживали агентов, диверсантов и террористов врага. Трудно представить, какой громадный ущерб они могли нанести действующей армии и тылу. Военная контрразведка предотвратила его и внесла поистине бесценный вклад в нашу Победу.

Ветераны «Смерш» занимают достойное место в едином строю фронтовиков-победителей. Они передали нынешнему поколению военных контрразведчиков богатейший опыт Великой Отечественной, традиции мужества и профессионализма, верного и самоотверженного служения Отечеству.