На чтение: ≈ 8 мин.Белорусские проселки…Над березовыми рощицами, сосновыми колоннадами, заросшими тростником озерами с желтыми глазками кубышек хаотично движутся разноцветные облака. Я то отрываюсь от призрачных теней на светлом дорожном полотне, то догоняю их, попадая под мелкий дождик, а то и ливень. После украинской жары белорусская прохлада приятно расслабляет. Иногда, правда, небо озадачивает – внезапно, без предупреждения, «как бы резвяся и играя», вдруг обрушивает на тебя потоки воды. Любая дорога – это череда приключений и сюрпризов, поэтому я быстро привыкаю к такому непостоянству стихии. Белорусы такую погоду называют ломаной. И нередко при этом добавляют: «Как и наша жизнь».
Что за этой фразой? Какая она, сегодняшняя Белоруссия?После формальностей на таможне (быстрых и почти, насколько позволяли звездочки на погонах, дружелюбных) я въехал в страну, как будто с улицы вошел в горницу. Чисто, светло, уютно. Дорога со свежей разметкой, будто взлетная полоса. По ней и мчишься, едва успевая оглядываться на обочины, на которых даже вросшие в землю валуны покрашены и испещрены предупреждающе-назидательными надписями. Без них (я уже не говорю про рекламные щиты) сегодня трудно представить современные славянские магистрали. Попадаются весьма оригинальные. И шуточные, и ироничные, и даже философские. «Если ты «осел» и не любишь свою землю, детей и внуков, брось мусор!» Поневоле врезается в память. Мусор (и не только бытовой, но и душевный) – бич больших и малых славянских поселений. И тот, кто новую жизнь начинает с расчистки обитаемого пространства, окультуривания его и даже придания ему первозданной природной красоты, заслуживает всяческого уважения.Рядом с дорогой замечаю яблоню, усыпанную плодами. Рядом еще одна. Откуда они здесь? Я уже собрался слезть с велосипеда, как увидел табличку, прикрепленную к валуну. Вверху какой-то круглый знак в виде пропеллера, а внизу черным по белому слова: «Здесь находилась деревня Осовы. В 1993 году отселена и захоронена в связи с аварией на Чернобыльской АЭС». Вдалеке над неряшливой, бугристой, беспорядочно заросшей пустошью пролетела ворона. Даже не каркнула. Я вскочил в седло и километров десять ехал, тупо глядя на бегущую под колеса дорогу. Очень скоро она потекла через «живые» поселения с рублеными приземистыми избами, на крышах которых аисты смело устраивают гнезда. Красноклювые большие птицы бродят по обочинам, случается, даже выходят на дорогу.Я заезжаю в деревни (некоторые по-прежнему сохраняют колхозный, а то и старинный патриархальный уклад, часть уже входит в агрогородки), угощаюсь под темными иконами и рушниками салом (оно не менее вкусное, чем на Украине), случается, устав от велосипедной гонки, «цепляюсь» к телегам, что выныривают из лесных дорог на большак, и заговариваю с возницами. Спрашиваю по-русски – мне отвечают на «тросянке», русско-белорусском суржике – основном средстве общения местного населения.«Нас не шипач, и мы никаво чеплять не будем» – вот типичный ответ сельских мужичков. Закутанные в платки бабы предпочитают вообще отмалчиваться. Молодежь и повеселее, и поразговорчивее. Чувствуется, что живет новыми веяниями, которые уверенно завоевывают большие города. У провинции свое лицо. Кстати, очень похожее на всем славянском пространстве. Собаки, ленивой трусцой перебегающие дорогу, жирные коты, нахально сигающие через заборы, ветхие домишки, хитрыми кривыми переулками подбирающиеся к центру со скульптурной громадой вождя на площади, старые парки с вековыми вязами (липами, березами, тополями, ивами), деды на велосипедах с прищепленными штанинами, спешащие на базар бабульки с детскими колясками, нагруженными огородным добром, скучающие припухшие, с иконописными оттенками лики возле магазинчиков. Однако попадаются чистые и уютные, почти европейские городки. И почти везде бросаются в глаза особняки-замки (уже, правда, с несколько полинявшим фасадом) новых белорусов, украинцев, русских.Запомнилась остановка в придорожном кафе на Полесье в селе Дабрянка. Я по привычке хотел попросить кипятка и расположиться со своей закопченной кружкой на травке, но хозяин Андрей Петухов предложил отобедать с ним. И была как-то по особому, цельно и очень аппетитно сваренная картошка-«бульба», и чище слезы младенца водка «Бульбаш», и, конечно же, тосты за белорусов-«бульбашей». Дорога быстро сближает людей. Неожиданная встреча и скорое расставание делают общение более вдохновенным, чувственным, искренним. И нередко оказывается, что незнакомым до этого людям нужно за короткое время очень многое сказать друг другу.- Мы с тобой две стороны одной монеты, – размышляет Андрей, протягивая мне очередную картофелину. – Ты на дороге, а я при ней. Мимо не проедешь – не пущу, не накормив. У меня тут, как в коммуналке, из разных национальных квартир народ толчется. Скучно не бывает. А что, мы, белорусы, такие, ну, как ты говоришь, настороженные, трохи как будто чем-то напуганные, так это, наверное, от батьков, которых кто только не муторил. Терпенья у белоруса хватает, но он не терпит, а ждет. Хочешь анекдот? Собрали как-то вместе русского, украинца и белоруса и предложили посидеть на стуле, из которого торчал гвоздь. Русский тут же вскочил и полез в драку, украинец тоже с кулаками полез на обидчиков, потом, правда, поутих и попросил компенсацию за порванные штаны. А белорус сидит себе и сидит, что-то даже напевать стал. Никто ничего не понял, забросали бульбаша вопросами. А он скромно так отвечает: «Сначала шось муляло, а потом попривык»…На одной из белорусских многоэтажек в Бобруйске мне на глаза попался плакат, на котором аисты несли в клювах красно-синий флаг с надписью «С настоящим в будущее». Какое настоящее страна понесет в будущее? С каким настоящим туда отправится славянство?
Выбор читателей
Комментарии