На чтение: ≈ 5 мин.Президент Владимир Путин победил на выборах со счетом 7:3. За него проголосовало более 71 процента активных избирателей (данные на утро 15 марта). Большинство остальных, «пассивных», не пришедших вчера на избирательные участки (а таких, заметим, было не меньше 35 процентов всех имеющих избирательные права граждан России), он, видимо, тоже более или менее устраивает. Иначе они бы вели себя поактивней. Голосовали «против всех», например.
Против всех проголосовали 3,5 процента от всех пришедших. Их выбор не стоит перетолковывать или подверстывать в рамки очередной теории заговора. «Против всех» – это не «против действующего президента» и тем более не «против России», это всего лишь против всех предложенных к выбору кандидатов. Но так ли уж богат был наш выбор?
«Крайне левый» кандидат Николай Харитонов набрал свои 13,7 процента лишь благодаря авторитету выдвинувшей его КПРФ. Немногие знают, что Харитонов даже не состоит в рядах выдвинувшей его партии. Партии, много раз стоявшей в двух шагах от победы, но в решающий момент никогда не находившей никого, кто бы посмел взять на себя ответственность за неминуемое и справедливое поражение.
А вот за поражение «левого центриста» Сергея Глазьева – 4,1 процента, далеко не идеальный результат – ответит только сам Глазьев. Человек, составивший одну из самых серьезных программ экономического развития России и шедший с ней к выборам долгие годы, перед боем растерял всю свою армию. Никто так публично не поносил его, как вчерашние «друзья» из КПРФ и «Родины». Может быть, он когда-нибудь еще сумеет набрать более надежную группу поддержки?
То же самое можно посоветовать и «крайне правой» Ирине Хакамаде, покинутой собственной партией. Ее 3,9 процента – скорее смесь интеллигентского снобизма и женской солидарности, чем итог чьей-то кропотливой политической работы. Недовольство начальством и тем, что жизнь вокруг «не такая, как в нормальной стране», – все-таки не программа.
«Умеренно правый» Владимир Жириновский хорошо это понял и вообще не стал выходить «в свет» в этом году. Его верный адъютант Олег Малышкин, которому не разрешили говорить с избирателями голосом своего патрона, не растерялся и сделал вид, что его главной целью является борьба во имя торжества уже провозглашенных действующей властью идей. 2 процента – не самый плохой результат на общем фоне. Ведь имена всех остальных кандидатов избиратели хоть изредка слышали и раньше, а кто такой Малышкин, – впервые узнали меньше трех месяцев назад.
Изо всех сил помогал себе проиграть и последний, наверное, самый самоотверженный кандидат – «центрист» Сергей Миронов. Председатель Совета Федерации в качестве президента России, как выяснилось, вызывает интерес лишь у 0,8 процента проголосовавших. Интересно, повлияют ли результаты этого голосования на дальнейшую работу Миронова в его официальной должности?
Как же теперь будет действовать победитель? Давайте поговорим об этом в следующий раз. Пока не поздно, избирателям стоило бы задать себе другой вопрос: почему нам так невесело? В начале, в середине и даже в конце 1990-х выборы на время оживляли нашу жизнь. Победители радовались, проигравшие злились и горевали. В США подобные эмоциональные всплески продолжаются уже третье столетие. Нам всем, включая и наших нынешних кандидатов, как выяснилось, хватило 12 лет, чтобы, повзрослев, разочароваться в романтике свободного выбора.
Апостолы демократии уже привычно клеймят «новый авторитарный режим» на своих кухнях и твердят, что «история» не придумала более удобного, бескровного и интересного способа передачи власти, чем предвыборная кампания.
Иван ЛОПАТИН, кандидат исторических наук
Выбор читателей
Комментарии