Сколько родителей – столько подходов к воспитанию.

Фрейд сказал одной матери, пришедшей к нему за советом: что бы вы ни делали, будет плохо.

А сами дети как-то написали в редакцию: “Никаких правил не нужно. Нужны хорошие родители”. Вопреки этим советам “УГ” возвращает на свои страницы “Лад”.

О чем собираемся писать? А о чем пишут на семейной полосе? Конечно, о детях. О конкретных трудностях воспитания в семье.

Мы очень хотим, чтобы дети и родители стали не только нашими читателями, но и соавторами. Нам интересны всякие воспитательные находки, семейные традиции и предания, игры. Будем благодарны за любой совет, помощь, вопрос. А мы пригласим в “Лад” специалистов – медиков, психологов, педагогов. Их советы, связанные с конкретными конфликтными ситуациями, ответы на письма помогут вам, надеемся, найти общий язык с детьми.

Елена КОМАРОВА

Мы все пришли с холода

Мы все пришли с холода

Не так просто обнаружить скрытые, латентные структуры и механизмы социализации, они далеко не всегда работают на заявленные цели. Мне нравится аналогия с холодильником. Если не догадываться, что внутри, то его вполне можно принять за обогревательный прибор, ведь мотор заметно греет. Правда, он неэффективен, тепла от него немного. Ну а если заглянуть внутрь, оказывается, его главное назначение – производство холода.

Когда-то я доказывала, что школа чрезвычайно эффективный механизм, только лучше удается ей не подготовка “образованных и всесторонне развитых” (здесь эффективность низкая), а воспроизведение “зависимости” как главного итога социализации – зависимости от внешней оценки и от групповых усредненных норм. А из нее следует недоверие к себе, к своему телу, своим ощущениям, диффузия ответственности, неумение и невозможность быть самим собой, крайне нечеткое, расплывчатое представление о себе. Отсюда – неуверенность, тревожность, склонность либо к чувству вины, либо к агрессии. В каком-то смысле мы все “пришли с холода”.

В новой школе, в лицее мы сталкиваемся с той же проблемой: возможно ли, чтобы человек выходил образованный, начитанный, знающий, но чтобы еще и внутренне свободный, с независимым мышлением, с личной ответственностью?

Сквозь “психологический кристалл” совсем небезобидными видятся неподьемные домашние задания, большой обьем информации и гонка по времени, где победа, успех оборачиваются потерей себя. Небезобидны голые стены, безликие рабочие места и общественные туалеты. Школа – это дом, пребывание в котором небезопасно для будущей жизни.

В одном психологическом тренинге участникам предложили вспомнить о каком-нибудь незначительном негативном переживании, связанном со школой, чтобы его потом преодолеть. Взрослые люди были потрясены силой своих переживаний, болью и страданием, которые прорвались в сознание вместе с воспоминаниями. Они увидели себя там, в школьном прошлом, несчастными, одинокими, беззащитными и глубоко униженными.

Большинство людей живет со старыми незалеченными душевными травмами, приобретенными в школе. В основном это переживания стыда, страха, унижения, потери себя, снижения собственной ценности. Как правило, в воспоминаниях нет персонального обидчика, определенного учителя. Вспоминают себя, растерянного, маленького, никому не интересного, помнят ощущение своего бытия в этом особом мире под названием школа.

Но обратите внимание, если задать обычный прямой вопрос, что ты помнишь о школе, большинство вспоминает только хорошее: друзей, любимых учителей, походы – беззаботное время. Наша психика хорошо защищается. Как будто есть два ряда, два потока памяти. Один, который воспринимается сознанием, оценивается и из которого выбирается и запоминается в основном хорошее. И другой – воспринимаемый бессознательно, не оцениваемый и не анализируемый, но тем вернее запоминаемый, вытесненный из сознания, но навсегда сохраненный в памяти ощущений и, безусловно, влияющий на нас оттуда, из каких-то далеких глубин, не стершийся от времени. Нас до сих пор формирует тот внутренний ребенок, которого мы носим в себе и о котором Фрейд сказал: “Ребенок – Отец взрослого человека”.

Психоанализ открыл для нас значение ребенка, который вышел из семьи. Но “школьный психоанализ” еще не создан.

Очевидно, социализация в этом особом Доме, усвоение знаний и опыта человечества нуждаются в обеспечении элементарной безопасности, предотвращающей психологические травмы. Но до сих пор все школьные структуры играют только на одной стороне. Они оценивают, обсуждают и осуждают, вовлекая и родителей, вынуждая их (совсем противоестественно) воевать против собственного ребенка.

Почему в такой хорошо отлаженной системе не предусмотрена позиция защиты? Иногда эту роль берут на себя заинтересованные в ребенке учителя, но лишь эпизодически, и в таком случае часто вызывают неодобрение своих коллег. Мы увидим, что педагог находится действительно в двойственной роли по отношению к ребенку. Защита ребенка в школе – дело психолога, который наконец-то появляется здесь, чтобы представлять позицию ребенка. Психолог защищает его уже тем, что для него каждый ребенок – отдельный, особенный, а значит, важный. Психолог – адвокат ребенка в школе. Здесь кроется самое существенное различие педагогического и психологического видения и способа действий.

Маргарита ЖАМКОЧЬЯН, психотерапевт, преподаватель психологии Российского открытого университета

Телохранитель

Телохранитель

– Валерий Петрович, читатели “УГ” в декабре 1992 года познакомились с вами как с дипломатическим сотрудником одного из посольств РФ. Фоторепортаж рассказывал, как вы учили там российских мальчишек рукопашному бою. Мне тогда показалось, что вы сотрудник спецслужб…

– Был. Сейчас в отставке, так сказать. Не только я, но многие мои товарищи, завершив службу, создали свои частные охранные фирмы. Я теперь руководитель “Гранта-93”. Мы вход им в Ассоциацию ветеранов подразделений специального назначения и специальных служб “Вымпел-Союз”. Вот уже год поддерживаем тех, кто не имеет возможности активно трудиться, семьи погибших и воспитываем молодежь.

– Когда мы встречались за рубежом, вы говорили на французском, понимали английский, владели африканскими языками. Сейчас это все еще важно?

– Еще как. Что касается французского, ни дня не проходит, чтобы я им не пользовался. Мы работаем с бизнесменами, у них много западных клиентов.

– Ну а ваш высший борцовский пояс по каратэ?

– Тоже не мешает.

– Как на ваш взгляд сделать безопасней жизнь детей? Вы же об этом много пишете в еженедельнике “Я – телохранитель”, одним из учредителей которого и являетесь.

– Прежде всего надо освоить закон четырех “Не”.

Юрий КОВЕШНИКОВ

Закон четырех “Не”

Закон четырех “Не”

НЕ садись в машину к незнакомцу;

НЕ играй по дороге из школы домой;

НЕ гуляй с наступлением темноты.

Разьясните это вашему ребенку

Первое правило – самое безусловное. Предлог, который найдет злоумышленник, нам никогда не угадать, поэтому готовые формулы типа “Не соглашайся, если тебя зовут посмотреть мультфильмы или предлагают конфету” – только мешают. Ребенок должен знать, что если он один, то на любые слова незнакомого человека должен сказать: “Извините, нет” или “Извините, я не знаю” и отойти.

Очень важно обьяснить, что незнакомый – это любой человек, которого не знает сам ребенок. Незнакомец может назвать его по имени, сказать, что пришел по просьбе мамы. Но если человек ребенку не знаком, он должен на все предложения отвечать отказом и в случае опасности кричать: “Я его не знаю!” Родителям необходимо внушить ребенку, что никогда и ни при каких обстоятельствах они не пришлют за ним в школу, домой или во двор незнакомого ему человека.

Время, когда ребенок сам начнет ходить из школы домой, нужно максимально оттягивать. А когда это будет уже неизбежно, научите соблюдать простые меры предосторожности: например, надо ходить только группой или вдвоем, по дороге нигде не останавливаться, ходить всегда одним и тем же маршрутом, а придя домой, тут же позвонить маме или папе на работу.

Если у ребенка есть свой ключ от квартиры, никогда не вешайте его ему на шею. Проверяйте, не забывает ли он ключи в дверях, в почтовом ящике, в кармане пальто. Лучший вариант – оставлять ключ у кого-то из соседей.

Оставаясь один в квартире, ребенок должен знать, что дверь всегда нужно закрывать не только на замок, но и на задвижку или цепочку. Ребенок не должен вступать в разговоры с кем-то через дверь. В ответ на просьбу открыть, дать стакан воды, помочь соседу или маме, проверить свет и на все остальное ребенок может ответить только: “Сейчас я позвоню соседу, он выйдет и поможет вам” или “Сейчас я позвоню в милицию, они приедут и все решат”. Ребенок должен понимать, что и он ни под каким предлогом не может выходить из квартиры, откуда злоумышленник в состоянии вызвать его и по телефону из ближайшей будки. Такие случаи бывали.

В квартире около телефона (или на самом аппарате) должны быть номера телефонов соседей, рабочие телефоны родителей и других близких родственников (особенно тех, кто работает рядом), телефон ближайшего отделения милиции и экстремальных служб города – 01, 02, 03.

Чтобы вызвать милицию или пожарных, надо знать свой адрес. Выучить его ребенку надо сразу, как только он научится говорить – одновременно со своим именем, фамилией и телефоном родителей. С первых лет жизни ребенку надо обьяснить, что, если он потеряется или окажется в сложной ситуации, он может попросить помощи, но не у каждого встречного.

Обьясните, как выглядит милиционер, работник метро, кассир или продавец в большом магазине, администратор в музее, кинотеатре или театре. Ребенок должен понимать, что эти люди в городе как бы дежурные. Важно показать особенности униформы, чтобы ребенок не принимал, например, за милиционера любого мужчину в фуражке (Остап Бендер тоже ходил в фуражке). Покажите, как выглядит милицейская машина, где в вашем районе отделение милиции.

Воспитывая иммунитет личной безопасности у ребенка, нужно тем не менее соблюдать чувство меры. Разговор на эти темы надо вести доброжелательно и как бы между прочим. Если ребенок будет запуган агрессивным внешним миром, то он разучится рисковать (а в некоторых ситуациях риск – важнейшая часть самозащиты) и всю жизнь в конечном счете потратит на борьбу с агрессивным окружением.

Учеба пойдет впустую, если не учитывать и особенности детской психики, которая противится формулам “Нельзя”, “Ты обязан” и т.д. Скажите ребенку: “Давай учиться вместе, помоги мне избавиться от беспокойства за тебя”. Ситуации следует проверять в игровой форме, а обьяснения лучше подкрепить понятными примерами – например, в ситуации “защита квартиры” напомнить сказку про волка и семерых козлят или про Красную Шапочку…

Анатолий ГОСТЮШИН