На чтение: ≈ 9 мин.18 января в российском кинопрокате состоялась премьера фильма Рустама Мосафира «Скиф». Продюсер Сергей Сельянов в одном из интервью попросил воспринимать его как фэнтезийный, а не как исторический, подстраховавшись таким образом от неминуемой критики по этой линии.
Человеку, который немного знаком с историей, должно сразу броситься в глаза, что все здесь довольно условно: скифы, славяне, лесные почитатели Велеса, а также обряды и ритуалы, обильно сдобренные кровью. Единственная реальная историческая фигура – князь Тмутараканский Олег Святославович (Юрий Цурило). Только вот князь этот, прозванный Гориславовичем за беспокойный нрав и славу мастера междоусобиц, жил в XI-XII веках н. э. Историческая же активность скифов приходится на период с VIII века до н. э. по IV век н. э. Если с кем-то и договаривался (а иногда воевал) великий князь, так это с половцами, как раз жившими в его время. Сама аннотация фильма довольно расплывчата: смена цивилизаций, начало новой эры. Исторически смена цивилизаций неразрывно связана с Великим переселением народов, ознаменовавшим начало эпохи Средневековья и положившим конец Античности.Но в фильме об этом речи не идет. Более того, долгое время не очень понятно, кто есть скиф, а кто – славянин. Это все за счет условности декораций и экстравагантности нарядов. Декорации исчерпываются какими-то руинами на фоне продувных степей и холмов. Ближе к концу фильма удается понять, что под «сменой цивилизаций» подразумевается завершение переходной эпохи, броуновского движения народов и начало единовластия князя, который перестает быть первым среди равных, а становится великим князем, с которым следует не договариваться, а которому надо подчиняться и служить. Отпадает потребность в условных «скифах», с которыми сложно, да и чревато последствиями, договариваться. Фееричный безжалостный расстрел из арбалетов (оружие XV века) уцелевших и пришедших на поклон князю скифов иллюстрирует непоколебимость правителя. Мысль ясная: никаких больше компромиссов – либо подчинение, либо смерть.От экспозиции, погружающей нас в хаос межеумочного периода, и до не менее расплывчатой концовки нас ведет вполне традиционная для сказки история. У ратника Лютобора (Алексей Фаддеев), верного князю Олегу Святославовичу, похищают жену и ребенка. В качестве выкупа от него требуют практически невыполнимую для него услугу – убить князя. Спасая своего дружинника от безвыходности положения, мудрый Олег инсценирует собственное отравление, а потом хитрым путем дает Лютобору убежать. У воина есть семь дней (столько действует яд), чтобы найти свою суженую. В дорогу он берет скифа Куницу (Александр Кузнецов), ставшего ему союзником поневоле и поклявшегося на капище Ареса собственной кровью. Хорошая завязка для какого-нибудь вестерна. Тем более что Куница, к слову сказать, напоминающий представителя современной окологотической субкультуры, становится учителем жизни для наивного Лютобора, каким в свое время стал индеец Никто для Уильяма Блейка в «Мертвеце» Джармуша. Дальнейшее развитие сюжета – это типичное роуд-муви доиндустриальной эпохи. Герои попадают в различные передряги, оказываются в плену, сражаются с непобедимым монстром Берендеем, проявляя чудеса взаимовыручки. Кстати, почему лесное чудище назвали именем тюркского народа, непонятно. Эстетика некоторых сцен отсылает к «Безумному Максу: Под куполом грома». Попутно раскрывается тема оборотней. Фигурирует странный волшебный напиток, обнажающий звериную сущность христианина (судя по кресту на груди) Лютобора. Открытие собственной темной стороны повергает ратника в уныние. Одна из задач сюжета – раскрытие героя – как будто бы удается. Лютобор познает вероломство скифов (или кого там), непознаваемость истины и значение силы как единственного надежного оружия. Временами по ходу просмотра фильма в голове всплывал заключительный абзац из «Тихого Дона»: «Что ж, вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках родного сына… Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром».Правда, жестокость князя Олега заставляет его разочароваться вообще во всем. В конце он самоубийственно заявляет, что он скиф, и бросается в одиночку сражаться с дружиной. Нам не показывают исход, что оставляет зрителя в смешанных чувствах. Заключительная сцена с двумя скифскими девочками, уцелевшими в бойне, также намекает на незавершенность истории и неминуемость сиквела.Картина изобилует сценами жестоких боев на мечах и топорах, однако для кинематографа это не является ни первым, ни вторым словом. Как любой российский блокбастер, «Скиф» – безнадежная попытка повторить Голливуд и полное небрежение к историческим фактам. Иногда и вовсе кажется, что это костюмированная вечеринка в стиле рок (в самом широком понимании слова). Под dance metal от композитора Potir условные скифы, больше напоминающие условных неформалов (готы, хиппи), сходятся в бою с условными славянами. Последние же в перерывах между сражениями предаются пьянству и разврату в декорациях какой-то условной Вальхаллы.Следует отметить, что оправданий у такого рода фильмов практически нет. В принципе уже ясно, что с точки зрения исторической правды критиковать его бессмысленно. Но любое искажение должно быть осмысленным, должно являться хотя бы аллегорией. В случае со «Скифом» никакой игры смыслами не проглядывается. Потенциальный зритель картины, ученик средней школы, с целью прояснить для себя исторический контекст полезет в Интернет, где наткнется, скорее всего, на массу лжеисторических источников, которые запутают его еще больше. Все смешается – скифы, князья, готы, панки, богатыри, викинги. В конце концов это приведет к невиданному релятивизму информации и ценностей. Не имеет оправданий этот фильм и с точки зрения идеологической, вроде бы речь идет о сильной власти, но в конце Лютобор, самый яркий герой, ерепенится против Олега Святославовича. А скифы как олицетворение смуты частично выживают. Открытый финал ведет к некоторому сумбуру в голове на тему «что хотел сказать автор». По линии «что хотел показать» тоже все смешалось. Создатели утверждают, что на съемках велась невероятная работа с хореографами. Но что-то мы не видим здесь ничего кардинально нового. И уж явно «Скиф» проигрывает сериалу Майкла Херста «Викинги» и с точки зрения исторической достоверности, и с точки зрения зрелищности, и с точки зрения костюмов. Даже удивительно, что в качестве одного из художников выступила Надежда Васильева, работавшая на многих фильмах Алексея Балабанова. Можно вспомнить хотя бы «Замок». Как мы видим, картина проигрывает по всем статьям и даже может оказаться вредной для подрастающего поколения.
Выбор читателей
Комментарии