Сказка про ветер

Премия «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» открывает картине особый путь в международном прокате и ставит ее на отдельную ступень истории.

В этой номинации награды от Американской киноакадемии получали Акира Куросава, Федерико Феллини, Ингмар Бергман, Луис Бунюэль, Франсуа Трюффо, Педро Альмодовар, Михаэль Ханеке и другие мэтры мирового кино. Включение картины в окончательное число номинантов становится большим успехом для режиссера и всей съемочной группы. Советские режиссеры дважды получали престижную статуэтку в этой номинации: Сергей Бондарчук за ленту «Война и мир» (1969) и Владимир Меньшов за фильм «Москва слезам не верит» (1981). К советским обладателям премии относят еще и фильм «Дерсу Узала» (1976) по книге Владимира Арсеньева, который снимался советскими кинематографистами, но режиссером выступал Акира Куросава. У советского кино было еще шесть номинаций: «Братья Карамазовы» Ивана Пырьева, «Чайковский» Игоря Таланкина, «А зори здесь тихие…» и «Белый Бим Черное Ухо» Станислава Ростоцкого, «Частная жизнь» Юлия Райзмана и «Военно-полевой роман» Петра Тодоровского. Постсоветский этап истории отечественный кинематограф встретил выдающейся лентой Никиты Михалкова «Урга – территория любви», получившей главный приз кинофестиваля в Венеции-1991, национальную кинопремию «Ника» за режиссуру, номинацию на «Золотой глобус», а также первую в российской истории номинацию на «Оскар» (1993) как лучший фильм на иностранном языке. В дальнейшем Михалков получит «Оскар» за фильм «Утомленные солнцем» (1995) и будет номинирован за картину «12» (2008), также в окончательный шорт-лист попадут фильмы Сергея Бодрова-старшего «Кавказский пленник» (1997), Павла Чухрая «Вор» (1998) и ленты Андрея Звягинцева «Левиафан» (2015) и «Нелюбовь» (2018).

Никита Михалков в конце 1980‑х и начале 1990‑х продолжает линию чеховских полутонов и утонченных интонаций, снимая «Очи черные» с Марчелло Мастроянни по рассказам писателя и работая над несостоявшимся фильмом «Вспоминая Чехова» по сценарию чеховеда Владимира Лакшина. Последний фильм отличает театральная структура повествования в духе биографических работ Михаила Булгакова, которая основывалась на воспоминаниях современников Чехова. Камера оператора Вилена Калюты изучает в «Урге…» монгольские степи, явно вдохновляясь описаниями из чеховской «Степи».

Сценарий Рустама Ибрагимбекова родился из идеи снять фильм о монгольских кочевниках. Текст сопровождается небольшими фрагментами об истории монгольской империи Чингисхана. Слово Рустама Ибрагимбекова не конспективно по-сценарному, но художественно: «струя воды горела золотом от закатных лучей солнца». В автобиографии «Территория моей любви» Никита Михалков пишет, что в картине он как режиссер занимался исследованием ценностей, которые коренятся в представлениях разных народов. Русскому шоферу Сергею трудно понять образ жизни монгола Гомбо, а самому Гомбо становится одиноко в китайском городе, перенявшем образ жизни западного мира. Михалков отмечает, что русский водитель грузовика, потерявшегося в бескрайней степи, стал в картине символом столкновения древнего и современного.

Водитель ЗИЛа Сергей (Владимир Гостюхин) строит дорогу на севере Китая, мотаясь на другой конец Земли, чтобы заработать и вернуться домой при деньгах. Монгол Гомбо живет в семье с тремя детьми, а четвертого по китайским законам им иметь нельзя, поэтому жена отправляет его в город за презервативами, и, стало быть, приходится сменить традиционный уклад жизни и увидеть, как живет общество потребления. Сергей и Гомбо сталкиваются в одном сюжете, когда к ним приходит понимание, что они потомки больших империй: советской, которая рушится на глазах, и монгольской, которая канула в историю много веков назад.

В фильме две ключевые сцены: монолог и песня пьяного шофера в ресторане и мираж Гомбо, которому видится монгольская конница Чингисхана. Сергей сквозь пьяные слезы вопрошает, почему он вкалывает дома, но не может заработать на шкаф, почему мы строим дорогу в Китае, а у самих дорог нет. На его спине вытатуированы ноты вальса «На сопках Маньчжурии». Ресторанный оркестр играет по этим нотам одну из самых трагических мелодий, которой подпевает Сергей, вспоминая события Русско-японской войны начала ХХ века. Гомбо, купив в городе телевизор, видит в степи могучую конницу Чингисхана и на какой-то момент представляет себя в ее рядах, танцуя на фоне радуги.

«Урга…» поражает изобразительной силой: шелестом травы, степным ветром, лошадьми, которые переплывают реку. Таким сюжетам позавидовали бы Куинджи и Айвазовский. В картине есть и фольклорность, заметная в героях. Озорной дядя Боярту, выдающий Сильвестра Сталлоне за своего брата из Америки, выглядит как дед Щукарь из «Поднятой целины» Шолохова. Особое значение имеет голос Никиты Михалкова, который озвучивает своих монгольских персонажей.

Отечественные фильмы иногда выдвигались на «Оскар» в других номинациях: мужская роль, сценарий, документальный фильм, короткометражный документальный фильм, музыка к фильму, работа художника-постановщика, короткометражный анимационный фильм. Однако только Никите Михалкову удалось найти сложное сочетание национальной специфики и универсальной метафизики человеческой жизни, понятной на всех языках.

Михаил МОРОЗОВ, ведущий специалист Министерства образования и науки Калужской области