На чтение: ≈ 29 мин.Давайте хотя бы на мгновение вообразим, что педагоги заняты другим делом, а детских домов, где они хорошо ли, худо ли, но спасают сиротское детство, нет. Мыслимо ли представить тот хаос, который воцарится в державе? Не стану повторять уже набившие оскомину трагические цифры растущей детской преступности: не будь педагогов и детских домов, нынешний мир превратился бы в разбойно-погромный, с одной стороны, и слезно-вымирающий – с другой.
Как бы ни была несовершенна система государственной защиты сиротства, она остается главной, неизменной ценностью социального спасения детей в беде, системой, сложившейся в обстоятельствах несправедливой боли, которая, увы, не утихает всякий раз со сменой политического режима.
Думая о феномене неутихающего сиротства, всегда думаю и о грехе, его породившем. Сотни тысяч мужчин и женщин, пьянствующих и беспутных, преступных и немощных, потерявших себя, совесть, семью, просто смысл собственного существования. Ведь постигает же, наверное, и их (хотя бы в миг смертного озарения) чистое чувство раскаяния за покинутое дитя. И разве в это мгновение, пусть бессознательно, несформулированно, невнятно, не возникает извинительное благодарение тех, кто за них сделал не сделанное ими?
Социальные обстоятельства, в которых оказалась драма сиротства, сегодня, увы, таковы, что есть все предпосылки его безудержного роста. Недаром с января 93-го по январь 95-го в России прибавилось 115 тысяч сирот, детей, оставшихся без попечения родителей. И есть тенденция дальнейшего прибавления.
Если принять во внимание, что мать-одиночка получает на ребенка 57 тысяч рублей в месяц, а содержание его в интернатных учреждениях (я имею в виду все расходы) обходится в 12-15, а то и 18 миллионов в год, то нетрудно предвидеть поистине трагическое положение, когда такие матери уже во благо дитяти сдадут его на поруки государства, будучи экономически не в состоянии его выходить и выучить. Боюсь, мы на пороге громадной трагедии, масштабы которой не предвидит и не просчитывает руководство страны. Виноватых, как всегда, нет и не будет.
Думаю, настало время принять документ, гарантирующий сверхприоритетное положение интерната, детдома, семейного детского дома в любом регионе, независимо от экономического положения территории. Нужно финансировать интернатные заведения по меньшей мере двухканально – из централизованного бюджета и местного.
6-7 лет назад наш фонд подарил детским домам, домам ребенка, интернатам 1500 автобусов, рафиков, грузовиков. Тогда мы заплатили за это смешные деньги, сегодня сделать это не в состоянии, потому что автобус стоит около 100 миллионов. Кто на это способен? Только государство. Не местная власть, а центр, правительство. Значит, на такие покупки должны выделяться централизованные капиталы, ну а на питание, конечно, – местные.
Сейчас только ленивый не говорит о детских домах. Правда, разговоры носят сезонный, чаще к выборам, характер, помощь же имеет в основном рекламные свойства: помочь на рубль, а поговорить на миллион. Эффективной помощи все меньше. В канун новых парламентских выборов нет ни одного блока, который бы не употреблял выражение <>. Чаще всего за этим ничего не стоит, предвыборные блоки не знают предметно нашей боли, тревоги, претензии носят общий характер. А детство, бесправное в смысле избирательной возможности, давно требует страстных защитников своих интересов в парламенте.
В сущности счастье сироты, подкинутого ребенка – труднодостижимая, а порой и вовсе не достижимая цель. Но воспитание такой личности, которая не падет под ударами предстоящей судьбы, – реальная цель для любого педагога.
Валерия МУХИНА, профессор, директор Института развития личности: <>.
Дети в детском доме, несмотря на все их отставания, задержки, все равно неповторимы, так же уникальны и непохожи друг на друга, как все мы. Но это, к сожалению, не личностная неповторимость, это более простая неповторимость. Обычно речь идет об индивидуально-личностном подходе к ребенку-сироте, но не можем, даже любя наших детей, неформально к ним относясь, заменить им родителей. Отношение родителей, особенно матери, бабушки, предопределены чувствами не только социальными, но и биологическими. С детских лет и до повзросления родитель всегда заинтересованно относится к душевному состоянию своего ребенка, обнимает, ласкает его. Перенести эту схему на детей детского дома мы не можем, потому что если мы и обнимаем ребенка детского дома, то делаем это стихийно, разово, тут же отчуждаясь от него. Профессионализм состоит в том, чтобы найти способы компенсации тех семейных социальных условий, в которых должен жить ребенок, создать условия, необходимые для нормального развития ребенка как законопослушного гражданина, как человека с достаточным самоуважением.
Когда мы говорим о ребенке раннего возраста, о дошкольнике и младшем школьнике, то стремимся прежде всего поправить его развитие, познавательные функции, развить способность запоминать, развить его мышление. Развитие личности не может быть без определенного умственного развития, и есть очень много методик, которые помогают нам продиагностировать умственные способности ребенка.
У ребенка-сироты, помимо задержки в умственном отношении, мы часто наблюдаем задержку и в эмоциональном развитии. И младший школьник, и подросток, и выпускник детского дома очень плохо рефлексируют на эмоциональные проявления других людей, они не читают наше состояние, дают неадекватные реакции, их собственные эмоции носят спонтанный характер. Есть определенные отклонения по сравнению с ребятами, которые развиваются в нормальных семейных условиях. Свою волю ребенок-сирота часто проявляет в противостоянии, в нарушении норм и обязанностей, в качании своих прав. Эти волевые усилия прилагаются не к тому, к чему они должны быть приложены в первую очередь, – к развитию личности.
Ребенка из детского дома всегда можно отличить по тому, как он держится, как он идет: волочит ноги, плечи опущены, особое выражение лица. Мы подобрали комплекс методов по работе психолога. Он помогает ребенку увидеть самого себя, оценить свои особенности, постараться исправить недостатки, развить свои способности. Это очень важно, чтобы ребенок смог почувствовать себя. Среди прочих методик в Институте развития личности разработана методика, получившая название <>.
Психологи говорят, что подростковый возраст – это возраст, когда ребенок стремится общаться со сверстниками, охватить все богатство человеческих отношений, его <> может расширяться, это входит в содержание его потребностей. Но в то же время подросток, как никто другой, интересуется собственным <>, своими проблемами, интересами, чувствованиями. Два начала в подростковом возрасте: социальное <> и социальное <>. Поэтому, работая с подростком, мы должны учитывать контекст этих двух его начал и двух феноменов возраста.
Ольга ШЕВЦОВА, директор Щебекинской школы-интерната для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (Белгородская область): <<Раньше не было терминов <>, <>, но мы были братьями и сестрами по духу убеждений>>.
Я сама воспитывалась в интернате, закончила пединститут, уже 11 лет работаю в школе. В конце 60-х начале 70-х годов была установка на то, чтобы интернаты заменили семью. Сегодня говорят, что наше тогдашнее воспитание было излишне политизировано. Может, это было действительно так, может быть, мероприятия сопровождались бутафорией, может быть, и присутствовала репетиционная педагогика, но мы всем этим жили, чувствовали локоть друг друга, чувствовали себя братьями и сестрами по духу убеждений. Чувство коллективизма и товарищества помогало нам в учебе, трудовых делах, в досуге. У меня и моих одноклассников хорошие семьи, ни один не стал тунеядцем, преступником, самые чуткие к душе ребенка стали хорошими педагогами.
У меня в школе-интернате 160 детей, детей сложных, которых воспитывать трудно. Души их испуганы, изранены, изломаны жизнью. Стараемся создать для них домашний уют, сделать дом теплым, обеспечить возможность самостоятельно выбирать те формы и виды деятельности, которые им интересны, по силам и по способностям. В учебном плане отвели больше часов на уроки труда, потому что ребенок, не умеющий и не желающий трудиться, обязательно будет потребителем. Эта проблема существует почти в каждом интернатном учреждении. Зачастую можно услышать от детей <>, <>. Выход из этой ситуации – только труд, только создание таких условий, с которыми дети будут потом встречаться в своей взрослой жизни. Наши девочки вяжут, шьют, мальчики делают табуретки, решетки для ванн.
В последнее время часто высказывают мнение, что школы-интернаты нужно сокращать до минимума. Воспитывать детей в детских домах, а обучать в общеобразовательных школах. На первый взгляд это хорошо. Ребенок обучается в школе вместе с домашними детьми, общается со сверстниками, взрослыми. Но это хорошо, если там созданы идеальные условия, если классы не переполнены, если учителя понимают, что нашим детям нужно индивидуальное обучение. К сожалению, мало примеров, когда какой-либо учитель общеобразовательной школы больше времени и внимания уделял детям нашей категории.
Александр ШОПЕН, директор ПТУ # 22 (Краснодарский край): <>.
Думаю, наше училище уникально: каждый год в нем обучаются 200 детей-сирот, и подобного в других регионах нет. Работать трудно, потому что в масштабе России нет единой социальной программы по воспитанию, обучению и профессиональной подготовке детей-сирот и детей с умственными отклонениями, нет и единой структуры, которая бы обеспечивала жизнедеятельность детей на пути от Дома ребенка до трудоустройства, нет контроля исполнительной власти на протяжении 2-3 лет после трудоустройства выпускника.
Нынешнее финансирование профессиональной подготовки детей-сирот сводит на нет все усилия коллектива по реабилитации и профподготовке. Финансирование проходит по системе профтехобразования не целевым образом, оно размыто на всю систему. Абсолютно не учтены расходы, связанные с бытовым, медицинским обслуживанием, проведением культмассовых мероприятий. Достаточно сказать, что на стирку белья училище тратит 20-25 миллионов в месяц, на медицинское обслуживание – 7-8 млн.рублей, но эти средства бюджетом не запланированы. Не запланированы расходы на лекарства, медицинские работники в штатном расписании отсутствуют. Нет у нас и специализированных дидактических материалов, учебников, это худшим образом сказывается на профессиональной подготовке детей-сирот.
Но вот мы вырастили, обучили ребенка. Куда он пойдет? Каждый район стремится отказаться от его трудоустройства, требует доказательств, что он родился именно в этом районе.
Роман ВЕРБИЦКИЙ, воспитатель школы-интерната Кировской области: <>.
Те ребята-сироты, которые заканчивают училища, институты, должны получать гарантию от государства на трудоустройство. Сейчас они не могут устроиться на работу, пополняют ряды безработных, идут воровать. Один из наших ребят поступил в юридический университет, сдал все экзамены после двухлетнего обучения на <>, но вынужден был уйти, потому что ему не предоставили места в общежитии, у него не было денег на питание, на одежду. Отчислили за непосещение занятий, но ведь он был вынужден работать, иначе не выжить. Мы много говорим, что у нас не продумана система льгот. Особенно плохо, что льгот не имеют те предприятия, которые соглашаются брать на работу детей-сирот, те вузы и другие учебные заведения, где эти ребята учатся после интернатов.
Людмила ШИПИЦЫНА, ректор международного университета семьи и ребенка: <>.
Все чаще и чаще в нашей стране апробируются новые модели обучения детей, уже созданы образовательные стандарты, которые внедряются во всех школах. Кроме школ, где дети нуждаются в социальной адаптации, интеграции их в общество. Поэтому нужен стандарт специального образования для всех восьми видов коррекционных учреждений, специальные учебники, ученые и специалисты, которые бы создали вариативные программы. Практика опередила науку, поэтому науке сегодня надо работать с практикой, чтобы вытащить на свет Божий те изюминки, те наработки, которые есть в различных учебных заведениях не только в нашей стране, но и за рубежом.
Достаточно известный ныне посыл, что дети, воспитываемые в семье, видят больше ласки, чем дети в детских домах, представляется мне спорным. Мы обследовали две тысячи детей подготовительных групп и первых классов общеобразовательных школ, и результаты нас потрясли. Давая анкету, мы просили сказать родителей: какое лицо папа и мама чаще всего наблюдают у себя (строгое, доброе, злое или грустное) и у своего ребенка? Самооценка мамы: себя она считает, во-первых, доброй, во-вторых, грустной. 60 процентов мам считают своего собственного ребенка злым, говорят, что у него злое лицо. Это о ребенке 6-7 лет! На втором месте те, кто говорит: лицо моего ребенка грустное. Папы на первое место по самооценке выводят строгое выражение лица, 75 процентов их считают, что собственный ребенок, во-первых, злой, во-вторых, грустный. Считают себя добрыми и бабушки, которые отмечают грусть постоянным выражением лица их внуков. Кстати, парадокс: в детских домах не нашлось ни одного воспитателя, который бы оценил своего воспитанника, как злого.
По опросам, 50 процентов детей подготовительной группы детского сада испытывают трудности общения со взрослыми, педагогами, сверстниками. В первом классе, правда, эта цифра изменяется на 37,5 процента. Что мешает детям общаться? Обидчивость, застенчивость, неуверенность в себе. Такого рода исследования позволили нам прийти к модели, которая может быть внедрена в различные типы учреждений, как общеобразовательные школы, так и в детские дома сиротского типа. Это программа <>, за реализацию которой берутся сейчас в очень многих странах, потому что это комплексная программа, ставящая цель дать детям знания об искусстве человеческих взаимоотношений, сформировать эмоциональные установки по отношению к себе, к окружающим сверстникам и взрослым людям, приобрести навыки, умения, опыт, которые необходимы для адекватного поведения в обществе.
Александр ЯРУЛОВ, директор Канского педагогического комплекса <> имени Ю.Гагарина (Красноярский край): <>.
Интернаты и детские дома живут в трудных условиях, но нельзя согласиться с тем, что реформа их жизнедеятельности иногда сводится к реформе стен, а не воспитания душ, к сохранению старого, дисциплине, принудительной дрессуре без стимулов и заботы о развитии личности ребенка.
Положение усугубляет психологическая и педагогическая безграмотность специалистов, работающих в интернатных учреждениях. Наверное, поэтому на педагогических советах, на различных совещаниях речь идет о чем угодно, только не о том, что представляет собой ребенок, лишенный родительского попечения, только не о том, что общение взрослых и детей – источник психического развития ребенка. Наше незнание психологических особенностей детей, лишенных родительского попечения, причина того, что вместо творческого мышления мы развиваем у них классификационное, вместо становления произвольности поведения ориентируем на внешний контроль, вместо стремления к успеху и выбору загоняем в жесткие регламентированные отношения.
Наши воспитанники с раннего детства начинают понимать, что благожелательное отношение взрослых надо заслужить примерным поведением, хорошей успеваемостью, послушанием. Они ориентированы на то, что мы их не просто любим, как обычно бывает в семье, а за что-то. Педагога и воспитателя больше всего волнует, чтобы ребенок был удобен.
Семь лет тому назад в связи с реорганизацией нашей школы в школу-интернат для детей, оставшихся без попечения родителей, к нам прибыли свыше ста воспитанников из подобных нашему, но закрытых учреждений общественного воспитания. Очевидцы той поспешной и непродуманной реорганизации вспоминают о том времени, как о кошмарном сне. В постоянных побегах находились одновременно свыше сорока воспитанников, в небывалых размерах процветали воровство, <>, от капитального ремонта остались лишь разрушенные стены, разбитая мебель, попытки навести порядок за счет ужесточения режима успехов не имели.
Администрация интерната предложила тогда свою программу выхода из кризиса, которая была встречена со значительной долей скептицизма. Ориентация на обновление жизни коллектива за счет гуманизации, демократизации воспринималась в штыки, поэтому многие начинания вводились волевым способом одновременно в нескольких направлениях. Это были и запрет на физические наказания, и срочное приобретение видеоаппаратуры, и формирование на новой основе органов ученического самоуправления, и создание широкой сети кружков и секций. Была введена жесткая, но необходимая в тот момент система экономического стимулирования, когда за успехи в учебной и досуговой деятельности платили, а за проступки и промахи штрафовали. Сейчас о тех трудных годах мы вспоминаем с улыбкой. Это были наши проблемы, и мы сумели их решить все вместе.
Однако есть и ныне такие проблемы, решение которых по вполне обьективным причинам не зависит от педагогических коллективов школ-интернатов, детских домов. Это прежде всего, конечно, проблема социальной защищенности выпускников. Все наши усилия по разностороннему развитию личности сводятся к нулю, так как по окончании наших учреждений дети оказываются социально незащищенной группой населения. На работу, как правило, их не берут, жилья не дают, социальные льготы лишь декларируются. Нам кажется, что ответственность за судьбу выпускника-воспитанника должна нести администрация района или города, из которого он поступил в интернат. Там ему обязательно должны предоставить работу, жилье, оказать материальную помощь. Нужно пересмотреть систему взимания алиментов с родителей, лишенных родительских прав: всем детям надо сразу назначать социальную пенсию, а алименты с биологических родителей удерживать в госбюджет. Воспитанники с четырнадцатилетнего возраста должны иметь право на льготную или беспроцентную ссуду для покупки или строительства жилья, чтобы по окончании школы им было где жить. Необходимо восстановить льготы на проезд в общественном транспорте, дать интернатам право оказывать материальную помощь своим выпускникам за счет бюджета (например, одевать их весь период обучения в вузе). Государству выгоднее решить эти проблемы сейчас, чем в дальнейшем иметь криминальные элементы в лице бывших воспитанников детских домов.
Уверен, что пора, наконец, решить все вопросы, связанные с межведомственной разобщенностью домов ребенка и школ-интернатов: они должны находиться в ведении Министерства образования, а в регионах стать структурными подразделениями педагогических комплексов. Пора принять кардинальные меры по финансовым и кадровым проблемам школ-интернатов и детских домов, чтобы от нас не уходили высокопрофессиональные кадры, пересмотреть процентную надбавку (20-процентная существующая надбавка не стимулирует лучших педагогов). Финансирование нужд наших учреждений должно записываться отдельной строкой в бюджетах территорий, иначе из-за катастрофического положения с финансами нам не создать условий для нормального существования воспитанников.
Следует по-иному осуществлять научно-методическое обеспечение наших учреждений. Мне кажется, нужно создать научный коллектив, который бы комплексно рассмотрел проблемы образования, воспитания, развития детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, подумать об издании научно-методического журнала по проблемам наших учреждений, хотя бы ежеквартального.
Нина ЮДИЦЕВА, сотрудница Московского центра постинтернатной адаптации воспитанников детских домов и интернатов: <>.
Почему выпускники продают жилье, почему их обманывают и опаивают свои же сироты, которые вместе с ними учились? Дети, чьи родители пьют, не ощущают себя распорядителями собственной судьбы, они считают себя слабыми. Интернатные учреждения часто усугубляют эту ситуацию в силу многих обьективных причин. Авторитет власти воспитателей, безусловно, высок, тот располагает мощными властными рычагами воздействия на психику, на все сферы жизни ребенка. С одной стороны, сироту принуждают, регламентируют его жизнь. С другой стороны, сироте нет нужды заботиться о своей безопасности, защищать, отстаивать себя. Поэтому его психика адаптирована к вынужденному пассивному подчинению, к зависимости от облеченного властью лица, к отсутствию выбора. С такой психикой сирота выходит за ворота интерната, свобода для него страшна, потому что надо думать, что делать, как жить, что есть, делать выбор и прогнозировать события. Он попадает во множество новых ситуаций, с которыми просто не справляется, они вызывают напряжение, и потому сирота стремится его снять: выпить и найти авторитет – властную фигуру, замену воспитателя. Как правило, они находят авторитет, но не воспитателя.
Материал подготовила
Виктория МОЛОДЦОВА
Пока взрослые спорят, дети в детских домах живут, надеются на изменение своей судьбы к лучшему. Вглядитесь в их лица – они ждут.
Выбор читателей
Комментарии