Шум, ярость и дискотека. Главное – не найти, а идти

На прошедшем недавно Платоновском фестивале в Воронеже состоялся показ пятичасового спектакля «Макбет. Кино», первой постановки Юрия Бутусова в статусе главного режиссера Театра им. Ленсовета.

«Макбет» – самая короткая трагедия Шекспира, рассказывающая о том, как бравый шотландский воин превращается в тирана и убийцу, обрекающего себя на безумие и гибель. Превращение оригинала в пятичасовое действо сразу говорит о том, что зрителя ждет эксперимент.В пятой сцене пятого акта есть такие строчки: «Жизнь – это история, рассказанная идиотом, наполненная шумом и яростью и не значащая ничего». Высказывание, давшее название роману Фолкнера, где повествование ведется от лица умалишенного, один из ключей к пониманию постановки Юрия Бутусова, что подтверждается сказанным им на пресс-конференции в Доме журналистов: «Это спектакль не о кино, это спектакль о некой нашей внутренней иллюзии и о том, что в современном мире мы часто путаем нашу жизнь с жизнью в иллюзии, с кино. Мы путаемся, где мы находимся. Иногда есть ощущение, что мы перестаем быть самими собой и начинаем быть кем-то. Кино здесь и выступает неким обманом. Спектакль – это поиск себя. Это очень сложный и трагичный путь. Главное – не найти, а идти. Главное – ощущение, что что-то не так».Пожалуй, именно это ощущение не покидает нас по ходу всего действия. Во-первых, теряется связь со временем: пять часов очень много для неподготовленного зрителя, но, несмотря на это, каждый акт пролетает довольно быстро. Ты не знаешь, что тебя ждет в каждый следующий момент, лишь ощущаешь прогрессию безумия.Опираться на саму пьесу почти невозможно: исходный текст в несколько раз сокращен, используется не привычный перевод Пастернака или Лозинского, а подзабытый Кронеберг. Часть шекспировских персонажей убрана, некоторые длинные монологи разбиты на отдельные реплики. Постоянные кинематографические флешбеки, навязчивый мотив из «Любовного настроения» Вонга Кар-Вая, элементы хоррора, гиньоля, эротики и фарса заставят либо напрячься и уйти, либо расслабиться и попытаться понять, что осталось от Шекспира и зачем вообще он здесь нужен.Линия Макбета здесь соединена с линией Актера (Иван Бровин), получившего роль тирана. Сам король здесь не опьяненный кровью и властью монстр, а взвинченный слабовольный человек, ведомый своей коварной супругой. Что касается Актера, то здесь проводится параллель между ним и Аленом Делоном, чей портрет мы видим на сцене.Макбет шарахается от призрака, а придворная свита без устали идиотически хохочет. Все злодеяния – плод воображения леди Макбет (Лаура Пицхелаури). От этого легче не становится – мрака и жути хоть отбавляй.Во время просмотра не покидает чувство, что ты постоянно что-то путаешь. Макбет с Дунканом (Виталий Куликов) меняются местами, Макдуф вообще непонятно где. Актеры двоятся, троятся, меняются ролями… Только леди Макбет едина, незаменима и неделима. Надрывная игра Лауры Пицхелаури запоминается и по-человечески трогает, остальные сливаются в какие-то вопль и вой.Спектакль перенасыщен приметами времени: офисный планктон, безработные, угар в дискотечном полумраке, озаряемом лишь светом стробоскопов, оппозиционеры и даже панк-молебен на фоне портрета Брехта. Дух отстранения здесь сквозит изо всех щелей: актерская игра нарочито неправдоподобная, вместо мечей – ивовые прутики, вместо пистолетов – комбинация из пальцев.Музыки в спектакле вообще в избытке, она оглушает, пугает, давит, вгоняет в транс, подмигивает радостью узнавания и вообще представляет собой типичный треклист современного меломана. Танцуют все и постоянно, даже режиссер в определенный момент выходит на сцену, чтобы оторваться под Jam Майкла Джексона. Да что там режиссер – на показе, состоявшемся в Воронеже, все левое крыло зрительного зала колбасилось, будто дело происходило не в театре, а в каком-нибудь эвент-холле.Помимо музыки постоянный грохот, значительно превышающий норму по децибелам. Апофеозом езды по ушам и по психике становится дождь из автомобильных покрышек, падающих прямо с неба и чуть не пришибающих одного из актеров.Музыка – единственное, что остается, когда все уходят со сцены и даже леди Макбет с визгом убегает. Остаются только Майкл Джексон и пустота.На пресс-конференции Юрий Бутусов отметил, что театр не рассказывает о ком-то из ХVIII или ХIХ века, а говорит о том, что происходит с нами здесь и сейчас. Тут важно заметить, что происходящее здесь и сейчас сначала будто бы оказалось вытесненным в подсознание, чтобы потом вылиться в коллективном сновидении, свидетелями которого мы, похоже, и стали.