Шпаргалка по Гумилеву

Так в результате похода 964-965 гг. Святослав исключил из сферы влияния еврейской торговой общины Волгу, среднее течение Терека и часть Среднего Дона. Однако на Кубани и в Северном Крыму еврейское население, никогда не смешиваясь с хазарами общими браками и мудро определяя национальность своих детей по матери, приняло на себя имя “хазары”, по-прежнему сохраняя свое финансовое влияние на Кавказе.

Византия и Киевская Русь
В десятом веке наступила очередная вековая засуха в степях Евразии. Она-то и выгнала печенегов из Средней Азии в низовья Днепра. Так у христианской Византии появился еще один военный союзник, язычники – печенеги, а у языческого Киева еще один враг наряду с Византией.
Гумилев считал, что отношения Византии и Киевской Руси в “Повести временных лет” искажены иноком Нестором в угоду антигреческим настроениям, царившим в одиннадцатом-двенадцатом веках в Киево-Печерской лавре.
Первый и неудачный набег русов на Константинополь состоялся в 860 г. Тогда греки встретили врага иконой Богоматери Одигитрии. Это и положило начало войнам славяно-русов с Византией, длившимся до конца десятого века.
Страшно было для пиратов всех мастей и народностей таинственное оружие византийцев – “греческий огонь”. Можно только догадываться, что в его основе лежала нефть.
Было время, когда в борьбе против богатой Византии русы использовали военную помощь хазар. В Древней Руси вообще часты были случаи превращения вчерашних врагов в военных союзников, а союзников – во врагов. Но после победы Святослава над хазарами Византия начала сама искать союзничества в киевской земле. В Киеве греческий дипломат Калокир заключил выгодный для Византии договор, по которому русы обязались принудить к покорности Болгарское царство. Славяно-русы высадились в устье Дуная и пленили болгарского царя Петра. Но в это время императорская власть в Византии поменялась. Военные союзники греков – печенеги подошли к Киеву и стали угрожать ему. Святослав бросил свои завоевания в Болгарии, вернулся в Киев, чтобы защитить старую мать и детей. И… понял, что за время своих походов он стал чужим на Руси.
В Киеве крепла христианская община, и ее не устраивал князь – язычник. Как, впрочем, и сам князь не терпел христиан, даже сам город Киев. Он, как мы знаем из школьных учебников, подумывал уже перенести столицу в Болгарию. И это была не прихоть. Выстроил же Петр Первый на границе своей страны со шведами новую столицу – Петербург! Однако этот план уже не устраивал греков. Зачем им такое соседство? Не нравился жестокий и грубый Святослав и самим болгарам.
В ту пору печенеги были уже союзниками Святослава. Однако они предали князя, и Святослав вынужден был принять бой с византийцами, не имея даже конницы. Всю ночь великой битвы русские жрецы приносили в жертву своим богам младенцев и петухов. В русской дружине не осталось ни одного нераненого. Святослав в простой белой рубахе до колен ничем не отличался от рядового воина. Бритая голова, длинный чуб, опущенные вниз усы и серьга в ухе – прообраз будущего запорожского казака…
Но просвещенным грекам – христианам не нужна была жизнь Святослава. Они согласились дать русам уйти. Святослав за это обещал отступиться от Болгарии.
Однако Святослав почему-то не поспешил в Киев. Он расположился с воинами в Черном море, на острове Буяне-Березани. В стане князя зимой 971-972 годов царил страшный голод. Впору было обратиться за продовольствием к врагам – друзьям печенегам… Но Святослав все топтался на острове. И тут Гумилев предлагает нам такую версию событий. В стане князя произошел раскол: дружинники-язычники обвинили в поражении дружинников-христиан. Были замучены и убиты, будто, все воины – христиане. Среди них родственник Святослава. Это стало известно киевлянам. И они, христиане, поняли, что их может ожидать…
Возвращался в Киев по весне Святослав тайными тропами. Но и здесь его поджидали печенеги. На этот раз враги. Они истребили всю дружину князя. И печенежский князь Куря обзавелся чашей, сделанной из черепа Святослава.
Кто предупредил печенегов? Историки прошлого века считали, что византийцы. Но Гумилев предположил, что все-таки киевские христиане, во главе которых стоял в это время сын Святослава Ярополк.

Судьба русов-язычников
Со смертью Святослава они эмигрировали в Европу. Эта дорога им была хорошо известна. В составе наемных византийских войск высадились русы в Испании, чтобы сразиться с мусульманами-завоевателями. Но вместо этого предпочли сжигать христианские монастыри и убивать священников. Пока не были остановлены герцогом Гонсало Санчесом. Тогда они погрузились на корабли и… тут их следы теряются.
Гумилев предполагает, что, возможно, останки их кораблей, отправившихся по следам древних викингов в Америку, до сих пор покоятся где-нибудь на дне Атлантического океана. С гибелью этого отряда русов была окончательно перевернута страница истории, повествовавшая о взаимоотношениях древних славян с русами.

Сложные отношения Перуна и Владимира Красно Солнышко
Академик Б. Рыбаков считал, что Перун не был люб даже киевлянам-язычникам. Перун – бог балто-скандинавский. Славяне верили в Хорса – Солнце. Почитали женское божество Мокошь, небесного Даждьбога, скотьего Волоса. Славянские боги требовали жертв, но не человеческих. Иным был культ Перуна, бога войны и громовержца. Так что случаи человеческих жертвоприношений только подталкивали киевлян к христианству.
Христианству в лице Ярополка долго противостоял сводный брат Ярополка Владимир, сын наложницы Святослава – ключницы Малуши. За братьями, которым было одному пятнадцать лет, а другому чуть больше, стояли, конечно, партии зрелых мужей.
Но интересна сама по себе личность и биография Владимира – будущего крестителя Руси, названного православной церковью святым.
Еще Святослав отослал его с дядей Добрыней в Новгород. Боясь Ярополка, который, добиваясь единства Древней Руси, убил брата своего Олега, князя древлян, Владимир бежал в Швецию. Вернулся он в Новгород как приверженец культа Перуна. Начав с завоевания Полоцка и Смоленска, в 980 году он подошел к Киеву.
Это было время, когда начали появляться и на Руси свои пассионарии. Одним из них, безусловно, был и Владимир. Опираясь на предателя в стане Ярополка, он подло убил брата. Однако, как ни был он жесток, все-таки не был глуп. Понимал, что культ Перуна не популярен на юге страны. Пассионарная часть киевлян давно крестилась. Владимир решил опираться на воинов-христиан. Не желая платить своей наемной дружине из варягов, он не без помощи киевлян собрал бывшую свою дружину на берегу Днепра, якобы для того, чтобы рассчитаться с ней деньгами, потом посадил ее на лодки без весел и сказал: “Плывите по реке вниз. Там, в Царьграде, заработаете много денег. А к нам не возвращайтесь!”. Однако одновременно с этим Владимир послал своих гонцов в Константинополь предупредить, чтобы не доверяли варягам, ибо их бог не только жесток, но и лжив. Да, мол, нанять варягов войска можно, но только разделив их на небольшие группы.
Однако, дальше рассказывает Гумилев, историческая память нашего народа связывает образ Владимира не с его личными качествами и политическими успехами, а с его выбором веры, одухотворившей и впоследствии не раз соединявшей русских в народ, в этнос.

Выбор веры
К этому времени соседи наши болгары уже крестились и посему испытывали могучий интеллектуальный подъем. Правда, они сильно отошли в вопросах веры от Византии. Нашелся поп Богумил, который по-своему изложил Священную историю, называя все духовное божественным, а все материальное сатанинским. В злое он заносил и города, и храмы, и иконы, христианские обряды.
Богумилы были не уникальны в своем мироощущении. Нечто подобное исповедовали многие евразийцы на просторах от Тибета до Аквитании на западе. Гумилев называет эти учения негативными, ибо отношение к материальному миру как ко злу отрицало сам смысл жизни в нем. Но, более того, оправдывали уход из материальной жизни через убийство и самоубийство. Негативные системы захлестнули к десятому веку и католический и мусульманский миры. Но при этом только византийские греки и справились со своими сектантами. И не только словом, но и оружием. Ведь и болгарские богумилы вывели для себя к тому времени весьма практический вывод: “Бей византийцев!”
Под видом православных священников богумилы проникли на Русь, уже тяготевшую к христианству. Гумилев предполагает, что не без их негативного влияния Владимир совершил свой нелепый поход на Херсонес, находившийся недалеко от сегодняшнего Севастополя. Этот город спас в свое время многих эмигрантов-христиан, спасавшихся от преследований Хазарии. Помогло Владимиру предательство местного попа (по другой версии – варяга), который послал ему стрелу с указанием места водопроводной трубы, питавшей город. Но удержаться в Крыму Владимир не смог. Женился на греческой принцессе и вернул Херсонес византийцам.
Вовсе не в потемках искали тогда свою веру русские. Дружинники и купцы много видели в походах и поездках по всей Евразии и могли по-своему сравнивать.
И все-таки выбор их новой веры нельзя было назвать легким. Христианский мир уже потерпел раскол на два во многом враждебных друг другу мира: православный и католический. Теологические споры тесно граничили с политическими. И это усугублялось историческим моментом пассионарного подъема западноевропейского суперэтноса. А во время такого подъема тот или иной народ особенно чувствует свою непохожесть на другие народы, прежде, возможно, родственные, свою индивидуальность.
В 983 г. германский император Оттон Второй на имперском сейме добился-таки решения о войне против греков и сарацин. То есть, по сути, уравнял православных с мусульманами. Это сделало вполне реальным католический натиск на Русь. Но еще до сейма польский король-католик воевал с киевским князем из-за Галиции, и в будущем являвшейся постоянным предметом раздоров между европейским Западом и Россией.
Почему Владимир отказался принять ислам, в общем-то, понятно. Тут сыграли огромную роль утвердившиеся на Руси обычаи устраивать после походов хмельные пиры, снимая с себя усталость, и есть свинину, “преломляя” княжеский кусок с младшей братией – дружинниками. Конечно, и мусульмане употребляли вино, но в их обычае было делать это в кругу тесном: семейном и чисто дружеском.
Да и Коран, что немаловажно, был писан на арабском языке, непонятном русским.
Мудренее причины отказа Владимира католикам: “…и отцы наши не приняли этого”. Действительно, в середине десятого века на Русь прибыл западный епископ, желая крестить Ольгу и киевлян. Святой отец потерпел неудачу. Почему? В это время на папский престол всходили один папа грешнее другого. Ватикан стал вертепом продажных женщин. Но это еще полбеды. Один римский папа даже пил за здоровье сатаны. Это не могло оставаться тайной в густонаселенной Европе.
А вот рассказ летописца Нестора о приходе к Владимиру хазарских евреев с просьбой перенять иудаизм, по мнению Гумилева, несколько смещен по времени. Неудачная попытка прибрать к рукам князя была сделана несколько ранее. Правда, когда Хазарский каганат уже не существовал.
Владимир прикидывал все военно-политические последствия своего выбора…
Принятие греков давало сильного союзника – Византию, умеренного политика. Это же примиряло его с жителями христианского Киева… Но в будущем окончательно восстанавливало Древнюю Русь против. В одиннадцатом веке печенеги приняли ислам. Но не все. Часть крестились. Обращение в новую религию сопровождалось междуусобной войной… И эта междуусобица оказалась даже на руку Киеву, так как сковала военные силы врагов.
Но в принятии православия был не только расчет, но и поэзия: очарование греческой литургией и искренностью проповедников, потому что те не подмешивали в церковное служение хитросплетенные политические интриги. Да и принятие христианских норм морали не противоречило понятиям добра и зла бывших язычников-славян. Например, православие не допускало мысли о предопределении судьбы. Ответственность за грехи ложилась на самого грешника. Это было приемлемо и для язычника.

Сыновья Владимира
Накануне своей смерти, в 1025 году, Владимир столкнулся с проблемой управления своих земель. Сажать в города воевод было не разумно: они могли восстать и отойти от Киева вместе с отведенной им землей. Тогда-то и возник обычай разделять землю между родственниками великого князя.
У Владимира было двенадцать сыновей. Любимые от болгарки: будущие святые мученики Борис и маленький Глеб. Ненавистный – старший сын, убийца братьев, Святополк, которого звали сыном двух отцов. Он был рожден плененной гречанкой, бывшей беременной от брата Владимира, Ярополка.
Святополк был первым на Руси “западником”. Духовно окормлял его немецкий епископ. Сам же князь активно налаживал связи с поляками и печенегами.
После Владимира Русь была полна разными политическими толками. Ведь на какой земле князь сидел, такие политические взгляды и исповедовал. А у разных городов и земель Древней Руси были давние исторические связи с самыми разными государствами. Как тут не разгореться междуусобной войне?
Святополк “окаянный” убил ведь не только младших братьев: безоружного Бориса и ребенка Глеба, но и брата своего – Святослава Древлянского, рожденного “чехиней” от Владимира. Так куда мог попытаться убежать Святослав, спасаясь от преследователей? Конечно, на родину матери.
Ярослав, в недалеком будущем прозванный Мудрым, сидел в Новгороде, но не доверял новгородцам. В помощь себе позвал наемников-варягов. Но те задирали местных. Так куда мог бежать Ярослав, спасаясь от Святополка? Разумеется, в Швецию. Но… тут его остановили расчетливые новгородцы, решившие забыть старые обиды. Они позвали Ярослава взять Киев, которому ежегодно платили большую дань. Так что все вполне логично в этих междуусобицах, которые в школьные годы казались лично мне совершенно лишенными смысла.
Святополк оказался плохим полководцем. Проиграл Ярославу сражение и бежал… Разумеется, в Польшу, к этому времени сблизившуюся с католическим Западом. Идея славянского единства была уже утрачена. Через пару лет Святополк, который пристально следил из Польши за делами брата в Киеве, решил воспользоваться недоразумениями между язычниками и христианами: Ярослав хотел вернуть язычество. Вот польское войско и двинулось на Киев, якобы желая спасти киевских христиан от язычников.
Ярослав был разбит. Бежал в Новгород. И опять не дали ему отплыть в Швецию, в логовище Перуна, новгородцы. Порубали его ладьи.
Поляки сели в Киеве. Но и простые киевляне не дремали. Как-то ночью они прошлись по домам и вырезали множество поляков, расположившихся на квартирах. Киев решительно высказал свое негативное отношение к западничеству, заключает Гумилев. Потому что Западная Европа воспринималась современниками Ярослава уже как чуждый Древней Руси суперэтнос. Поляки вынуждены были вернуться в Польшу, хотя тогда их язык был еще слишком похож на язык киевлян. Новгородцы во главе с Ярославом вошли в Киев. Святополк бежал на Запад, где и умер якобы от угрызений совести.
Так Ярослав встал во главе Киевской Руси.

Мудрость Ярослава?
Она заключалась и в политическом компромиссе князя. Единство державы и власть великого князя покоились на соглашении, подписанном Новгородской республикой, влиятельной христианской общиной Киева и богатым Черниговом, воинственным своим населением. На время воцарился покой.
Но, к сожалению, всякий компромисс годен только для определенного отрезка времени. Ярослав по-прежнему поддерживал дружбу с варягами. Был готов и на дружбу с Польшей. Зато… не испытывал никакой симпатии к Византии. В 1054 году религиозное противостояние Рима и Константинополя завершилось окончательным расколом христианства на католичество и православие. Папа, опираясь на Германию, Францию, испанские королевства, города-республики Генуи, довольно долго требовал признания себя главой христианского мира. Византия же завоевала Болгарию и опиралась на добровольно присоединившуюся к ней Сербию. К тому же Византию атаковали туркмены-сельджуки, тюркские родственники печенегов, в малоазийских районах и печенеги – мусульмане на Балканском полуострове. А тут еще Ярослав, желая снять с киевской митрополии опеку константинопольского патриарха, предпринял неудачный поход на столицу Византии. Да попробовал “греческого огня”.
К концу жизни Ярослава при его дворе находились три партии: западников, исключительно националистическая, которая считала, что Русь может соперничать с любыми коалициями западных держав, и провизантийская. Эти партии представляли три сына Ярослава. В 1054 году, когда Ярослав умер, к власти в Киеве пришел Изяслав, западник.
И… история повторилась во всех деталях.

Печенеги и половцы
В общем, западник Изяслав, прекрасно зная свою непопулярность в Киеве, старался опереться на Польшу.
Начнем издалека… В этот период на историческую сцену Восточной Европы впервые выходят язычники-половцы, или куманы. К середине одиннадцатого века они захватили почти всю территорию современного Казахстана и дошли до южнорусских степей. Они были светловолосы и голубоглазы. За желтый цвет волос их и прозвали половцами, от слова “полова” – рубленая желтая солома. С печенегами у них была вековая “вендетта”.
Половцы начали донимать набегами Древнюю Русь. В кровавой битве с ними объединившиеся Ярославовичи потерпели поражение. Изяслав бежал домой, в Киев. Но киевляне потребовали от него продолжения схватки. Князь подданным не доверял и в конце концов сбежал в Польшу. Получил поддержку польского короля, вошел в Киев и учинил пытки и надругательства над киевлянами. Два брата Изяслава потребовали, чтобы казни были прекращены (вот вам и междуусобицы!). Изяслав послушался. А от польского войска киевляне избавились старым, проверенным способом: перерезали их однажды ночью на их “квартирах”. Поляки ушли. Изяслав продолжал править в Киеве. Но потом все-таки опять сбежал в Польшу.
А что же половцы? Постепенно выяснилось, что они удачливы только в коротких набегах и стычках конных отрядов. Им была не под силу борьба с городами и русской пехотой. Так что в 1068 г. один из трех братьев, Святослав Ярославович, имея всего три тысячи ратников, разбил двенадцатитысячный отряд половцев.
Зато Византия вошла в военный союз с половцами в борьбе против их общего врага – печенегов. К 1091 году с печенегами было покончено. Часть их вошла в войско половцев, а часть ушла. Из печенегов и вышел поныне существующий народ – гагаузы.

Святослав
Он сменил на киевском престоле Изяслава. Человек умный, волевой, прекрасный полководец, был “националистом”. К сожалению, замечает Гумилев, узкие националисты всегда рискуют остаться без поддержки со стороны соседей. Так и Святославу не удалось ни установить настоящего мира с половцами, ни восстановить отношения с Византией.

Олег Святославович
Случайная смерть молодого еще Святослава, которого поддерживал при жизни брат Всеволод, “византиец”, опять нарушила шаткое равновесие в Киевской Руси.
Ярослав Мудрый установил закон, по которому престол великого князя наследовался по его смерти старшим братом, а не сыном. И была на Руси категория людей, “изгнанных из жизни”. Если сын лишался отца до того, как тот стал великим князем, сын этот навеки лишался права владения наследством предков. Страшный закон, который мог служить только разрастанию междуусобных братоубийственных отношений.
Но об этом в следующем номере “До и после уроков”.
Ирина РЕПЬЕВА