Шокнуться от искусства. Воспитываем эмоциональных тупиц?

Философским вопросом о природе искусства, на который неоднократно пытались ответить великие творцы, задались в Петербурге. И не где-нибудь, а в Мраморном дворце Государственного Русского музея. Здесь состоялась конференция «Что такое искусство: современный взгляд».

Тема хоть и ненова, но волшебным образом всегда своевременна. Прежде всего потому, что сегодня искусством называют все что угодно. Так, любая настроченная в Интернете словесная масса может называться литературой, граффити на стене покинутого завода – живописью, бетонные кубики со стеклами – архитектурой и т. д. И если даже искусствоведам не всегда понятно, имеет ли искусство собственную сущность, то что уж говорить о нас, простых смертных…Поскольку на конференции присутствовали очень серьезные эксперты, то вынесенный в название встречи вопрос естественным образом принял более четкие очертания и вышел на минное поле темы «Классика и современное искусство». Примечательно, что образцы обоих направлений были представлены в залах Мраморного дворца, а директор Русского музея Владимир Гусев деликатно заметил, что встреча старого и нового всегда проходит в атмосфере конфликта: во все века сторонники прогрессивного искусства противостояли тем, кто любое новаторство классифицировал как бездарность. Правда, по прошествии времени жаркие дебаты и споры, как правило, утихают, и в сухом остатке рождается истина. Впрочем, какая судьба ждет современное искусство и перейдет ли оно в разряд классики, пока сказать сложно.Куда более жестко и прямолинейно высказался заведующий кафедрой исторической живописи Российской академии живописи, ваяния и зодчества И.С.Глазунова, профессор, заслуженный художник России Иван Глазунов. Он назвал странной ситуацию, когда любая форма самовыражения считается искусством. По идее современным художником можно считать лишь того, кто способен через образ отразить время, но иногда подобные отражения выглядят как глумление, паясничество или даже оскорбление. Чтобы такого не происходило, считает Иван Глазунов, необходима фундаментальность образования вкупе с воспитанием.Этот же вопрос определила как чрезвычайно важный и заведующая кафедрой гуманитарных дисциплин Московского государственного академического художественного института имени В.И.Сурикова при Российской академии художеств, кандидат филологических наук Татьяна Пластова. На ее взгляд, какие бы новаторские приемы ни рассматривались на кафедрах современного искусства, стартовой площадкой для молодежи должно быть изучение канонов, тем более что именно канон, как ни парадоксально, точка роста любой новой формы.Вообще, уточнила Татьяна Пластова, искусство – это «вопрос цивилизационного порядка», то есть лишь искусство дает нам возможность судить о том, что представляла собой сгинувшая цивилизация. И, несмотря на размытость критериев, по которым люди оценивают искусство, постоянной величиной во все века остается нацеленность художника на созидание.Нынче, как отметила руководитель Центра культурной политики Института Наследия Капитолина Кокшенева, самые большие проблемы существуют как раз с созиданием. В первую очередь потому, что в дискуссиях о современном искусстве не хватает содержательного аспекта, а именно главного вопроса: зачем? К примеру, человек снял фильм о том, как он зевнул, почесался, высморкался, а зачем? Или нарисовал стакан водки и сушеную воблу и все это назвал натюрмортом, а зачем? И таких «зачем?» накопилось уже немало, потому что современное искусство становится массовым, и сегодня что ни гражданин, то художник. Но может ли искусство быть массовым? Почему мы помним, любуемся, перечитываем одних и забываем, плюемся, хохочем над другими? Может, потому, что настоящее искусство – это добронравие, а все остальное – шок.По словам кандидата психологических наук Марии Рудневой, шоковые технологии становятся ведущими в воздействии на обывателя, потому что шок может испытать каждый из нас, причем не обязательно это будет катарсисом, ведь системы ценностей художника и обывателя иногда заметно отличаются. Сторонники шоковых технологий утверждают, что шок – это разрушение запретов, нарушение табу, он заставляет человека просыпаться, быть активным, однако нельзя забывать, что подобные методы – это манипуляция сознанием. Поэтому человек, испытавший культурный/не культурный шок, может просто не понимать, что ему навязывают под вывеской искусства. Прежде всего это касается детей и подростков. Как пояснила Мария Руднева, у детей еще не сформировано представление об идеале и историческом контексте, а значит, любую форму они воспринимают буквально, как норму. Таким образом, молодежь фактически живет в состоянии шока, а это разрушает. Что бы ни утверждали новаторы от искусства, но, когда человек оказывается вне традиций, он теряет свою самобытность, идентичность, перестает ощущать собственную целостность. А не чувствуя целостности, человек не взрослеет.Опасность шоковых технологий еще и в том, что главное в них – все время идти по нарастающей. Мы стремительно привыкаем к такой интенсивности и перестаем реагировать на более слабые раздражители. А потому каждое новое воздействие должно быть более мощным. Наше общество, как отмечают психологи, и так не очень чувствительно, а шоковые технологии приводят к тому, что человек становится этаким эмоциональным тупицей.Конференция и порожденные ею диалоги показали, что к согласию в вопросах идентификации истинного искусства прийти сложно. Но в любом случае, и этого никто не сможет отрицать, доминантой остается личность художника, которая при всех творческих прибамбасах являет собой образ Строителя, а не Разрушителя.Санкт-Петербург