Шлепок по мягкому месту. Британская палата лордов узаконила после жгучих дебатов в парламенте: бить детей или не бить

Кто, выведенный из себя и впавший в полное родительское отчаяние, хотя бы однажды не поднимал горячую руку на свое упрямое чадо, треская его пониже спины или отвешивая подзатыльник, пусть бросит ныне камень в тех законников, кто не повинуется своему первейшему долгу раз и навсегда запретить родителям физически воздействовать на своих детей, а мучительно думает над тем, бить отпрысков наших меньших или не бить.

Бывший глава англиканской церкви архиепископ Кентерберийский сказал, что дал однажды затрещину своей дочери Рианнон, хотя потом и раскаивался в содеянном. Глава британского правительства Тони Блэр честно признался, что и ему случалось шлепать своих обожаемых чад, а потом мучиться угрызениями совести. И бывший министр образования, а ныне министр внутренних дел Британии Дэвид Бланкетт не скрыл, что пару-тройку раз шлепнул каждого из своих троих детей, покуда они были под его «ведомством», прибегнув к сей мере как к вынужденной и последней, потому что иначе до них «не доходило»…

Никто из этих высокопорядочных государственных мужей и им подобных и в страшном сне не одобрил бы битье малых и слабых сильным и старшим как законный воспитательный метод. И тем не менее вопрос «бить или не бить» был поставлен в Британии на голосование. Он озвучен Ее Величеством королевой Елизаветой Второй в процессе оглашения предстоящих к обсуждению законопроектов на нынешний год для британского парламента. И вот наконец на минувшей неделе бурные дебаты о праве телесных наказаний сотрясли палату лордов, да и Британию в целом.

Что же к тому привело и откуда проистекали страсти?

«Не вспоминаю своего директора иначе как с розгами, свисавшими с его запястья»

Физическое насилие как воспитательный метод – изобретение, прямо скажем, далеко не чисто английское! – исторически процветало на Альбионе пышным цветом, как и прочая здешняя растительность. Потому как утвердилось со времен Средневековья упертое представление английской педагогики о том, что иным способом спартанский характер не воспитаешь. А именно таким, то бишь твердым, закаленным и безропотно выносливым, мыслился идеальный характер идеального английского джентльмена. И потому оного и стали воспитывать розгами и хлыстом.

Первое упоминание о телесных наказаниях в английской школе датируется седьмым веком нашей эры, когда по поводу первой грамматической школы, основанной при монастыре Кентербури посланцем Рима, монах Эдмир писал: «За пять дней до Рождества все мальчики, по традиции, секлись связанными в узел бичами из бычьих шкур». Все последующие тринадцать веков плетка являлась фактически непременным атрибутом английской системы воспитания. Уже в цивилизованном ХIХ веке один молодой педагог писал о лондонской школе Стоквелл следующие кошмары: «Я никогда не вспоминаю своего директора иначе как с розгами, свисавшими с его запястья. Каждая клякса, ошибка в произношении или неправильный результат в математике, малейшее нарушение в поведении карались ударами».

Сносилось ли подобное безумие несчетными жертвами-учениками безропотно? Не всегда. «Очередное восстание в 1797 году против чрезмерных избиений было подавлено чрезмерным избиением» – зафиксировано хроникой того времени. А в 1851 году против розги восстал прославленный колледж Мальборо. Восстание закончилось успешно: жестокий ректор ушел в отставку, на его место поставили молодого и прогрессивного педагога, первым узаконившего в Британии организованные игры для школьников как альтернативу дракам, насилию и хулиганству, процветавшим в закрытых мужских пансионах. До того времени игры в большинстве подобных школ воспрещались. Прогрессивные новации Мальборо на этом не закончились: много позже именно этот колледж выступил с требованием запретить дисциплинарное битье розгами младших учащихся старшими, иными словами, потребовал отменить узаконенную дедовщину в школьных казармах.

Однако в году 1860-м случилось в Англии событие, ставшее краеугольным камнем всей последующей философии и законности в отношении телесных наказаний детей. Директор школы в Истборне Томас Хопли запорол до смерти своего 15 -летнего ученика Реджинальда Чэннела Кэнселлора, мальчика из хорошей семьи, чей отец занимал солидное положение в обществе. Мотивом забиения, как было доложено суду, стала неспособность учащегося постичь элементарные азы арифметики, что было истолковано директором школы как злостное упрямство. Это «упрямство» Хопли выбивал такими чудовищными ударами толстой палки, что на обезображенном теле убитого мальчика патологоанатомы обнаружили две дыры размером с шестипенсовую монету и глубиной в дюйм.

Именно этот судебный процесс заложил, тем не менее, законодательную основу для такого понятия, как «оправданное отчитывание» (имеется в виду воспитательное воздействие). Сие положение образца 1860 года оставалось в основе закона о допустимости телесных наказаний в отношении детей и по сей день. Телесные наказания в государственных учебных заведениях Британии просуществовали до 1987 года, дозволяя шлепать младших школьников рукой, старшеклассников – специальной деревянной штуковиной, напоминающей некий симбиоз весла и теннисной ракетки. После 1987 года все виды физического воздействия на учащихся были наконец-то упразднены. Однако в частных школах они просуществовали и последующий десяток лет и были поставлены вне закона лишь на самом исходе ХХ века.

Я тебя породил,

я тебя и…

Между тем если закон английский четко определился в отношении телесных наказаний в учебных заведениях страны, то в отношении физического воздействия на детей со стороны их домашних воспитателей остался, по сути, весьма размытым. Отрицая проявление любого рода жестокости и насилия в отношении детей и преследуя за причинение любого рода ущерба, как физического, так и морального, закон о защите детей не пошел, однако, до конца и не объявил запрет на любого рода телесное наказание как таковое. Что и понятно: оспорить веками и, кажется, самой природой установленное право родителей самим определять методы воспитания – дело титанически тяжкое.

И хотя Комитет ООН по правам детей призывал Британию целиком и полностью запретить любое физическое посягательство на малолетних, включая мелкий шлепок, на Альбионе отважиться на подобное не решались.

Толчком к решению пересмотреть установление образца 1860 года стала трагическая гибель маленькой темнокожей британки Виктории Климби. Два года назад девочка-сирота была забита воспитывавшей ее родственницей. Долгое время подвергавшаяся тирании, о чем красноречиво свидетельствовали кровоподтеки на теле Виктории, девочка оказалась вне поля зрения служб социальной помощи, вне поля зрения кого-либо, кто мог вовремя прийти на помощь. Страшная история стала шоком для Британии и звонком для правозащитников и гуманитариев, потребовавших перетрясти вековое установление, которое дозволяло за закрытыми дверями отчих домов вершить самосуд над малолетними. Осенью минувшего года депутат от правящей лейбористской партии Дэвид Хинчлифф назвал телесное наказание детей еще одним проявлением домашнего насилия и заявил, что «в каждом без исключения классе в этой стране найдется по меньшей мере один ребенок, которого бьют дома». Это заявление прозвучало явным диссонансом с тем, что британский минздрав отклонил три года назад запрет на телесные наказания, отстаивая право родителей дисциплинировать детей по своему усмотрению.

Воспалившийся вопрос решили вынести на парламентское обсуждение в виде законопроекта о полном и окончательном запрете любых телесных наказаний ребенка в семье.

Казнить нельзя помиловать

Голосовали пэры Англии пылко. Вероятно, не в последнюю очередь потому, что большинство из них и сами являются родителями, и в силу этого вопрос «бить или не бить» является вопросом не только серьезной государственной важности, но и глубоко личным для каждого. Голосовали, впрочем, не одни лишь лорды, но и общественное мнение в целом. В ходе социологического исследования 75 процентов опрошенных британцев заявили, что ставить телесные наказания под тотальный запрет нельзя, так как это вопрос на усмотрение родителей, а не государства. И только 8 процентов выступили за полную и безоговорочную отмену любых физических посягательств на ребенка.

Кабинет Тони Блэра к тотальному запрету, однако, склонен не был. Почему – понять можно. Случись пэрам Англии проголосовать за поправку к закону о защите детей, и камнем с горы покатились бы бесчисленные расследования и судебные дела в отношении родителей по малейшему вздоху и намеку на то, что мать с отцом приложили руку к своему чаду. Достаточно было бы для этого любому, что называется, первому встречному выступить в качестве свидетеля и настучать на «злодея» – родителя. Ну а детям, стало быть, пришлось бы давать показания в суде против своих мам и пап, что, прямо скажем, семейному счастью не поспособствовало бы. Если же учесть, что 90 процентов британских родителей признались,что хотя бы однажды – а по большей части и не однажды – шлепали или трескали отпрыска, разумеется, любя и с самыми добрыми намерениями, то что же получается? Всех их – в суд? В тюрьму? И архиепископа, и премьера, и его министров?

Законники и политики оказались, таким образом, между Сциллой и Харибдой: с одной стороны, бесспорно, требуется всеми силами защищать интересы детства от любого посягательства на его права и достоинство, а с другой – государству совсем не интересно превращаться в полицейское, вмешиваясь почем зря в дела частные, семейные. Одним словом, казнить нельзя помиловать.

Поэтому бурные дебаты завершились компромиссом: прокатив при голосовании полный запрет телесных наказаний (250 голосов против 75), пэры постановили объявить вне закона синяки и шишки, царапины и кожное покраснение – то бишь любые свидетельства, что наказание превысило допустимые нормы. А какие же нормы допустимы? Мягкий, легкий шлепок – что-нибудь близкое к символическому, пониже спины. Или эдакий какой-нибудь больше для острастки, чем по существу, щелчок – подзатыльник. Ну, в общем, что- то, от чего не будет больно. В противном случае родителя можно будет привлечь к суду и примерно наказать.

Успокоилось ли на достигнутом дело? Отнюдь нет. Сторонники тотального запрета – а их только среди депутатов насчитывается около сотни – пообещали прокатить данную версию закона на слушаниях в палате общин. А известный поборник детских прав, автор печально известных «Сатанинских стихов» Салман Рушди, назвал достигнутый компромисс «уклонением».

Ну а что говорит относительно узаконенного на сегодняшний день «мягкого шлепка» педагогическая наука? Разное говорит. Исследование Национального института семьи и родителей, проведенное пару лет назад, не нашло свидетельств тому, что легкий шлепок, нанесенный любящими матерями и отцами, в чьей семье царит доброжелательное отношение к детям, может нанести ущерб ребенку. Но не обнаружилось и доказательств тому, что телесное наказание способно исправить поведение. Зато появились данные о том, что родители, склонные «шлепать», имеют больше шансов, чем не склонные зайти и дальше в делах физической расправы.

Стоит напомнить и о том, что педагогическая общественность Британии противилась отмене физического наказания в школах страны, так что Национальная ассоциация учителей намеревалась даже оспаривать решение министерства образования в судебном порядке. Многие директора школ считали и по сей день считают, что дисциплина в учебных заведениях заметно ухудшилась именно после того, как наказания были отменены. Опрос общественного мнения образца 2000 года показал, что за возврат телесных наказаний в школах выступили 51 процент опрошенных граждан Альбиона.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

Как решали этот вопрос в других странах

Пионеркой тотального запрета физических наказаний детей выступила в 1979 году Швеция. Далее к ней присоединились Австрия (1989), Хорватия (1999), Кипр (1994), Дания (1997), Финляндия (1983), Германия (2000), Исландия (2003), Латвия (1998), Норвегия (1987), Румыния (2004) и Украина (2004).

Скептики утверждают, однако, что часть «новичков» ЕС присоединились к запрету ради того, чтобы произвести выгодное впечатление на Брюссель, и только. За пределами Европы запрет телесных наказаний существует лишь в двух государствах – в Израиле и Канаде. Ни один штат США, что примечательно, тотального запрета не ввел.

Противятся ограничению родительских прав и такие страны, как Франция, Бельгия, Испания, Италия, Ирландия, Греция, Португалия и даже либеральная Голландия.

Критики тотального запрета телесных наказаний козыряют тем, что в Швеции, мол, со времени принятия закона число физических посягательств на детей в 80 – 90-х годах возросло в пять раз и что увеличилось количество детей, которые были переданы на воспитание в госучреждения.

Однако, пожалуй, лучшей иллюстрацией наклонности общественного мнения в вопросе бить (умеренно и по делу!) заслуживающих наказания отпрысков или не бить является следующий случай. Два года назад, когда один из кандидатов на пост президента Франции отвесил пытавшемуся залезть в его карман малолетнему воришке десять звонких пощечин, храброго месье, отца шестерых детей, похвалили за его поступок на телевизионном ток-шоу, а его рейтинг среди избирателей заметно подскочил. Ведь 40 процентов французских родителей, судя по данным социологических исследований, верят, что шлепок есть важная составляющая семейной педагогики.

Ну а вы верите?

Лондон