Школа

Право, не знаем – плакать или смеяться от такой сцены на учительской планерке. По случаю задержки зарплаты (на 27 дней) принимаем решение о предупредительной акции, останавливаем работу на “законные” 2 ч. 59 мин. Все согласны, вдруг реплика: “А ведь сегодня школьная дискотека – уроки отменим, а вечером танцевать будем?” И началось…

– И дискотеку надо отменить!

– Какие уж там танцы…

– Я отказываюсь дежурить вечером…

– Так ведь дискотека-то платная, после нее хоть тысяч 100 иметь будем…

– Я бы мяч купил, – мечтательно произносит физкультурник.

– Цветомузыку надо починить до праздника, – заявляет свои претензии организатор.

– А может, хоть один литературный журнал выпишем, хотя бы с марта – подписку-то срезали, – это уже словесники.

На 100 тысяч “бесовских” денег – мячи, журналы, бумагу, лампы, лыжи и прочее, прочее, прочее… Либо мы ненормальные, либо недостаточно еще голодны, чтобы, забыв о вечных школьных дефицитах, сказать: “Купим себе хлеба!” Смешно это? Или серьезно? Дискотеку все-таки отменили, как и последние три урока. Уставшие за неделю дети не разделили нашего отчаяния и с легкостью покинули школу. Только одна славная троечница спросила у учителя математики с сочувствием: “Может, я в вашем классе полы помою?..”

Школа очень быстро затихла. Даже и полы в коридорах не затоптали. Чисто, тихо, страшно… На одной кнопке, упав на диагональ, болтается веселое обьявление, наскоро написанное гуашью: “В пятницу ждем всех на дискотеку. Вход 2 тыс.”. Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Не помню, кто это сказал, но в последнее время произносится часто.

Татьяна СЕППЯНЕН

Горе от УМА

Пятьдесят миллионов рублей пришлось выделить управлению здравоохранения Каменска-Уральского (Свердловская область), чтобы 13 городских стипендиатов могли продолжить свое обучение в Уральской медицинской академии (УМА) во втором семестре текущего учебного года. Видимо, время, когда высшие учебные заведения холили и лелеяли своих студентов, спасая их от армии и прочих житейских неурядиц, прошло. Теперь наша бесплатная медицина предпочитает зарабатывать деньги на собственных будущих кадрах. Каменским студентам повезло, что их горздравотдел нашел в себе силы оторвать от сердца столь немалые деньги. Ирбитским медикам повезло меньше. В ближайшее время их ряды уже не получат молодое пополнение. Семестром раньше их 12 стипендиатов были отчислены из медицинской академии не из-за “хвостов”, а по причине подобной неуплаты.

Юлия ПРЫТКОВА

У моряков своя психология

В этом учебном году курсанты мореходного факультета Дальрыбвтуза будут сдавать необычный экзамен – по курсу “Профессиональная психология моряка”. Курс был введен после долгих и трудных убеждений столичного начальства в необходимости таких знаний для будущих рыбаков. Программа рассчитана на шесть лет. На первом курсе учащиеся вникают в особенности профессиональной психологии избранного ими вида деятельности, обретают умение концентрировать внимание в сложных условиях, знакомятся с азами аутотренинга. Старшекурсники будут учиться оказанию психологической помощи в зоне катастроф, моделировать производственные конфликты и искать из них выходы. Особенно важно последнее, поскольку самое трудное для выпускника – адаптация в коллективе. А в море, в условиях долгой оторванности от дома, обитания в замкнутом пространстве судна, этот процесс для молодого специалиста особенно тяжек. Теперь, видимо, будет легче.

Информационное агентство “Восток”

Тема: Здоровье детей

Учитывая, что в 1-й класс приходит не более 20 процентов здоровых детей, мы не можем и не должны считать только школу ответственной за здоровье ребенка. В ближайшем будущем трудно рассчитывать на изменения социальных условий в семье и в обществе. Будем реалистами: и в этом году, и через год, и через пять лет в школу придут такие же больные дети. И школа не может не видеть их особенностей, не считаться с их состоянием, не учитывать возможности ухудшения ситуации. На деле неблагополучие со здоровьем во много раз усиливается учебными перегрузками, неадекватными требованиями, нарушениями в организации учебного процесса и многими другими так называемыми педагогическими факторами. Длительное (точнее, 10-летнее) и постоянное (ежедневное) воздействие этих факторов, усиливая имеющиеся отклонения, вызывает новые. Но школу мало заботит, какой ценой достигаются успехи. Учитель просто не готов работать с больными детьми. Так замыкается круг: больной ребенок – школьные проблемы – ухудшение здоровья – углубление школьных проблем. Выбраться из этого круга удается совсем немногим и обязательно – с жертвами.

Знание ребенка – сложнейшая наука, включающая сведения по физиологии и психологии, школьной жизни и охране здоровья, психофизиологии учебного процесса и психопедагогике школьных трудностей; это умение видеть и понять в каждом то особенное, индивидуальное, что отличает его от других, и то общее, что характеризует его возрастные особенности.

Наш опыт переподготовки учителей начальных классов в Ульяновском ИПК на основе программы “Трудности обучения в начальной школе”, включающей курсы “Возрастная физиология”, “Психофизиология учебного процесса”, “Психофизиология школьных трудностей” и т.п. (программа разработана по заказу МО РФ), показал, насколько они необходимы. Три года работы доказывают, что у педагогов (даже многие годы работающих в школе) меняется отношение к ситуации, к ребенку, к его проблемам, возможностям, особенностям, осознается необходимость иной организации учебного процесса, появляется реальная возможность разработки индивидуальных программ обучения с учетом состояния здоровья.

Учитель, знающий особенности ребенка с отклонениями в состоянии здоровья, не будет возмущаться небрежным почерком, невнимательностью, непонятливостью, не даст контрольную после болезни, не станет проверять технику чтения с секундомером в руках.

Итак, школа должна получить знающего учителя (и не менее знающего директора, завуча), и только при таком условии она может “не навредить” – не ухудшить здоровье ребенка, не сломать его.

Наши исследования показали, что при прочих равных условиях в классах с бескомпромиссным властным учителем, придерживающимся жестких требований, текущая заболеваемость в два раза выше; почти втрое больше детей с так называемой выраженной микросимптоматикой, свидетельствующей о нарушении нервно-психического здоровья, чем в параллельном классе – с мягким, доброжелательным преподавателем. Эти цифры подтверждают исследования зарубежных ученых о губительном влиянии на здоровье ежедневных микрострессов, к числу которых относятся раздраженный тон, недовольный взгляд, отсутствие похвалы и т.п. Замечу, что речь идет не о явном проявлении недовольства (крике, исчерканной красными чернилами тетради, публичном осуждении поведения), а о взгляде, тоне и прочих “мелочах”, которые и становятся причиной микрострессов.

Известно, что ухудшение здоровья школьников в значительной степени связано с чрезмерной интенсификацией учебного процесса, постоянным увеличением обьема учебных нагрузок, перегрузками и переутомлением. Но микросимптоматика переутомления может быть четко не выражена, а такие его проявления, как раздражительность, плаксивость, неустойчивость и низкий уровень работоспособности, высокая истощаемость, нарушение концентрации внимания и т.д., чаще всего расцениваются – и педагогами, и родителями – как нежелание учиться или отсутствие старательности.

Повышенная чувствительность организма к перегрузкам естественна, так как практически весь период обучения в школе, и особенно переломные этапы (1-й класс, переход в среднюю школу), приходится на пору наиболее интенсивного развития, формирования и перестройки всех органов и систем. В то же время “переломы” характеризуются и наиболее высокой чувствительностью, ранимостью, выраженной реакцией на любые неблагоприятные воздействия. Сочетание повышенной чувствительности организма к учебным и эмоциональным перегрузкам создает идеальные условия для развития нервно-психических заболеваний.

Мы неспроста выделяем начальный период обучения как наиболее значимый для дальнейшего роста, развития, укрепления здоровья. Наши многолетние исследования показывают, что все варианты трехлетней начальной школы – это варианты интенсивного обучения, которое по силам лишь очень небольшой группе детей (до 20 процентов), вне зависимости от их паспортного возраста. Кстати, в последние годы мы все чаще выделяем детей, имеющих значительное отставание психологического возраста от паспортного по ряду показателей функционального развития. Особенно это характерно для экологически неблагоприятных районов. И это тоже нельзя не учитывать при определении возраста начала и варианта обучения. Высокая интенсивность учебного труда не позволяет варьировать программу, не оставляет столь необходимого резерва для разгрузки, организации щадящего режима, для дополнительных каникул – всего того, что может помочь ослабленным детям выжить.

Есть и еще одна, новая для нас проблема раннего систематического обучения дошкольников. Из года в год растет число дошкольных гимназий (прогимназий, центров), где, вне зависимости от названия, малыши не готовятся к школе, а совсем не символически учатся. Учатся уже с 4, 5 лет. Нельзя сказать, что это оптимальный возраст даже для двух-трех двадцати- тридцатиминутных занятий. И в 6-7 лет ребенку совсем нелегко справиться с неудачами, а в 4-5-летнем возрасте это может стать непреодолимым препятствием, тем более что известные нам методики работы, совсем не учитывая функциональных и возрастных возможностей детей, учат письму, чтению, беглому счету и т.п.

Понятно, что родителей тревожат неудачи в учебе, но порой эти неудачи (еще до школы) перерастают в драму для всей семьи. “Сейчас родители оказывают все увеличивающееся давление на детей, а преуспевание в школе становится обязанностью. Никогда еще посягательства и гнет родителей не были так сильны”, – считает французский психиатр Филипп Мазе.

С подобным отношением и мы сталкиваемся все чаще. И это еще один из важнейших аспектов проблемы “Школа и здоровье”. Новое поколение детей-королей, лишенных права на неудачу, – реальность нашего времени. У этих детей есть хорошие игрушки и вкусная еда, их опекает бонна или гувернер, к ним приставлен охранник, но ребенок не видит родителей неделями, не чувствует внимания, ласки. От него требуют достижений, престижных, как дорогой автомобиль. Достижений любой ценой.

Чешские ученые Й.Мангмейер и З.Матейчек, специально исследовавшие эти проблемы, считают: “Подобно тому, как возникают серьезные нарушения в результате общего недостатка питания, недостатка белков, витаминов, кислорода и т.п., серьезные нарушения могут возникать и по причине психического недостатка – недостатка любви, стимуляции, социального контакта, воспитания и т.п. В особых случаях происходит своего рода общее или частичное голодание, причем результаты – как бы ни был различен их механизм – проявляются в хирении, ослаблении, обеднении организма”.

Два полюса в реалиях нашей жизни. Дети, бездомные, голодные, без семьи и без школы, и другие, имеющие, казалось бы, все, на самом деле одинаково рискуют вырасти задерганными невротиками. Не знаю, что лучше, но так хотелось бы избежать этих крайностей. Ведь все эти проблемы многократно усиливаются и осложняются в средних и старших классах. Увеличение нарушений психического здоровья подростков – прямое следствие роста обьема учебной нагрузки. Трудовой день его превышает все гигиенические нормативы, составляя 8-12 часов! Напомню, что нормативы общей дневной учебной нагрузки (уроки плюс домашние задания) в 5-6-х классах – 5,5, а в 7-9-х – 6,5 часа. Тут прямая нестыковка со статьей 51 нового, только что утвержденного Закона РФ “Об образовании”: “Учебная нагрузка, режим занятий обучающихся определяются… на основе рекомендаций, согласованных с органами здравоохранения”. Есть в этом законе и еще один очень важный пункт (п.6 ст.51): “Инфляционный рост расходов на питание и охрану здоровья…полностью компенсируется государством”. Комментарии излишни.

Десятилетняя школа боролась против унитарного, единообразного образования, отстаивая возможность альтернативного обучения, учета индивидуальных особенностей ребенка, но…результатом борьбы стала квази-альтернатива, потому что школа с другим содержанием и декларируемой гуманизацией пока не хочет и не может увидеть реального ребенка. Что же делать в этой ситуации, что и кто может изменить ее? Думаю, только мы сами, специалисты, работающие с детьми, педагоги, родители. Видящие и понимающие всю сложность и многозначность проблемы. Причем необходимо не локальное обсуждение в узком кругу медиков или педагогов, физиологов или психологов, а координированная, планомерная и систематическая работа. Основой ее могла бы стать программа Министерства образования РФ “Здоровье детей”. Однако опыт прошлых лет свидетельствует, что такие программы складываются, как лоскутки, по принципу латания дыр. Без четко выработанной концепции, выделения приоритетов, неотложных и необходимых действий не сдвинуться с места.

Есть идея: провести заочную Всероссийскую конференцию “Школа и здоровье”. Ваши мнения, наблюдения, вопросы, анализ проблем и ситуаций присылайте в “УГ”, а наша Ассоциация “Поможем детям учиться” готова вместе с вами обсудить все вопросы на ее страницах. Надеемся, что осознание проблемы как своей поможет учителю найти резервы для сохранения здоровья ученика.

…Возможно, кому-то это покажется пустой затеей. Сегодня принято говорить, что, мол, мы ничего не в силах изменить. Но каждый раз в подобной ситуации почему-то вспоминаются оранжевые лодки “гринписовцев”, пытающихся остановить корабль. Они ведь тоже пока не в силах изменить окружающий мир, но уже изменили отношение к проблеме.

Марьяна БЕЗРУКИХ,

доктор медицинских наук, заведующая лабораторией Института возрастной физиологии РАО