Школа

Недавно обратила внимание на то, что в нашу школу, обычную, без “уклонов”, за последние восемь лет не пришло ни одного молодого учителя средних и старших классов. Работают пенсионеры, часто очень преклонного возраста – лет под 70. Казалось бы, нужно радоваться, что в такой ситуации к нам идут бывшие сотрудники НИИ и КБ или работники с предприятий, уволенные по сокращению, другие специалисты. Однако меня это не радует. И не потому, что новые коллеги не имеют педагогического образования. Они не школьные люди.

Объяснить, что такое школьный человек, трудно. Для этого нужно увидеть себя со стороны, ведь я тоже отношусь к этой категории. Но недавно эксперимент удался. Как-то в конце рабочего дня я заглянула к подруге спросить, не составит ли она мне компанию по дороге домой. Оказалось, что у нее “капустник”. Обычное дело. Но, перешагнув порог, я неожиданно увидела работу учительницы другими, чужими глазами. На столах стояли тарелки с капустой, которую с аппетитом уминали ребята, одетые зайцами. И их учительница – солидная женщина со стажем – с большими разноцветными ушами на голове, как все, ела капусту и хохотала. Я вспомнила себя, когда вместе с классом делала постановку басни Крылова “Свинья под Дубом” – мне ничего не стоило изобразить свинью и упоенно хрюкать весь вечер. Да будь я участником этого “огонька”, веселилась бы с детьми наравне!

Но сейчас мне стало грустно. Представила вдруг, что это не я заглянула в класс, а родительница. Я вижу, что родители часто наблюдают за нами со странным выражением на лице. Мол, вольно ж вам веселиться… Они не школьные люди и не должны ими быть.

Но вот педагоги “новой волны” – неужели их строгое, кабинетное, несомненно, честное, но при этом нечеловечески стерильное отношение к делу сменит привычную атмосферу веселенького сумасшествия, присущую почти любому педагогическому коллективу? Конечно, они исправно дают знания детям, да и сами по себе люди неплохие, не поймите меня превратно. Но, честно говоря, плохо представляю себя в окружении исключительно источников знаний. Хотя что ж, с жизнью не поспоришь… Недавно из нашей школы ушли еще двое учителей. Кто придет на их место?

Ирина Семенова

Ученические истории

“Ромашка” для именинника

Даже имя у нее было необычное. Инесса Филипповна. Учитель-словесник. Маленькая энергичная женщина с высокой старомодной прической. Всегда подтянута, собранна, на высоких каблуках. Помню, как стремительно шагала она по школьным коридорам, отбивая звонкую дробь этими каблучками. Еще помню неизменную красную шаль на плечах.

Инесса Филипповна преподавала у нас “Этику и психологию семейной жизни”. Мы тогда были десятиклассниками. Запросто убегали с уроков, казались себе очень умными, взрослыми и знающими обо всем на свете. Замуж пока никто не собирался, и об “этике семейной жизни” мы имели весьма смутное представление.

На первое занятие пришли, недоверчиво улыбаясь и подшучивая над спецификой нового предмета. В глаза сразу бросилась огромных размеров бумажная ромашка, прикнопленная к школьной доске. Все лепестки были испещрены какими-то надписями, а в желтой сердцевинке одно только слово – “Саша”. Инесса Филипповна заметила наше недоумение и улыбнулась:

– Это мои пятиклашки придумали. Сегодня Сашеньке 11 лет. Видите, на лепестках свободного места нет от поздравлений. Эта девочка у нас, как солнышко. У меня тридцать детей в классе. Клею эти ромашки чуть не каждую неделю.

Не помню, о чем мы говорили на первом занятии. Из кабинета вышли все удивленные и улыбающиеся. С уроков Инессы Филипповны никто не сбегал. Наоборот, каждый четверг с самого утра мы напоминали друг другу: “Сегодня этика!” Нас тянуло в светлый кабинет, полный неожиданностей вроде этой “ромашки”, со стенами, увитыми комнатными цветами. Маленькая энергичная женщина удивляла нас каждый день. Она никогда не повышала голоса, относилась к нам с уважением и вниманием. Мы чувствовали, что интересны ей так же, как она нам. Вдруг стали задумываться над вопросами, которые всегда считали ясными как Божий день. Инесса Филипповна нас не “учила”. Она просто говорила о том, что представлялось ей важным, но почему-то после каждого урока мы подолгу обсуждали услышанное между собой и заново открывали для себя прописные истины. Кстати, двоек Инесса Филипповна нам не ставила.

Однажды она вошла в кабинет и сказала, что сегодня мы побеседуем о понятиях “мужественность” и “женственность”. В классе погасили свет, и на экране закружилась в вальсе Наташа Ростова. Девчонки захихикали. Мы тогда отпускали длиннющие ногти, красились так, что классный руководитель называла наш макияж не иначе, как “боевая раскраска”. Перед мальчишками тоже в реверансе не приседали. И вдруг Наташа Ростова! Женственность!

Однако смешки наши скоро поутихли. Мы вдруг заметили, как зачарованно смотрят на экран наши “мужественные” одноклассники… Инесса Филипповна сделала вид, что не заметила наше хихиканье, и вспомнила одну историю:

– Несколько лет назад я преподавала в техникуме. Однажды мы с мужем пошли в театр, и я там встретила своих учеников. Парня и девушку. Как он за ней ухаживал! Я была совершенно очарована. А через несколько дней столкнулась с этим парнем в училище. Он стоял уже с другой девочкой и матерился на чем свет стоит. Я была в шоке. Говорю: “Сережа, я тебя видела в театре с Ирой. Ты так прекрасно держался. А сейчас?” Мальчишка изумился: “Ну вы сравнили, Инесса Филипповна! Так-то Ирина! А это так, Наташка!”

Помню, как после этих слов покраснели наши “наташки”. Долго еще одноклассники в ответ на грубое слово со стороны девчонок реагировали одной только фразой: “Ты не женственна!”

Пятнадцать лет – трудный возраст. Становление. Говорят, что маленькие дети – жестоки. Если и так, то они не осознают собственной жестокости. Когда же подростки кого-то оскорбляют, то уже не скажешь, что они “не ведают, что творят”. Наш класс не был дружным. Все были разбиты на группы, в каждой свой лидер, презрение к остальным таким же группкам. Частая вражда и не менее частые примирения. Единодушно не любили “одиночек”. Оксана была “одиночкой”. Однажды она долго болела, и Инесса Филипповна спросила у нас:

– Ребята, а куда пропала та красивая-красивая девочка с огромными зелеными глазами?

Мы долго не могли понять, о ком идет речь. Поняли и дружно возмутились: “Нашли красавицу!” Инесса Филипповна обвела нас взглядом:

– Не знаю, может, сейчас другие критерии красоты. Но я просто восхищаюсь этой девочкой. Такие умные, печальные глаза.

Не знаю, как другие ребята, но я после этого разговора стала как-то иначе смотреть на людей.

Помню еще один урок. Инесса Филипповна, как обычно, рассказывала что-то интересное. Мы слушали. Она отошла к окну и вдруг спросила:

– Вы знаете, какой сегодня день? День разгрома фашистских войск под Сталинградом. Не могу думать об этом спокойно. Во что превратили святые вещи! Возим на Мамаев курган школьников на “принудительные” экскурсии, эти школьники называют “Родину-мать” “теткой с саблей”. Ведь это ужасно! Заставляем детей учить наизусть стихи к знаменательной дате, дети опять же воспринимают это как принудиловку. Проводим мероприятия для “галочки”, которые не дают абсолютно ничего ни для ума, ни для сердца. Оказывается, можно опошлить даже память целого народа. Вы все были на Мамаевом кургане. Знаете, какой он огромный! Но вы только представьте, что в 43-м там не осталось даже кусочка живой земли. Все было сплошь покрыто осколками снарядов. Не ступить. Не дай Бог пережить такое! Не дай Бог!

Мы молчали, боясь вздохнуть.

На переменах Инессу Филипповну обступали ее пятиклашки. Живое отражение своего учителя. Вежливые, приветливые, дружные, с блестящими глазами и звонкими, неумолкающими голосами. Восьмого марта все наши преподаватели уносили домой букеты цветов, хрустальные вазы или фарфоровые сервизы. Стол Инессы Филипповны был завален мягкими игрушками с голубыми пуговицами вместо глаз, какими-то картонными шкатулочками, вязаными кружевными салфетками. Это – огромная разница. Мы, собирая деньги на подарок для классного руководителя, прикидывали, что “приличное” можно на них купить да как ухитриться так, чтобы и на букет хватило. Пятиклашки думали о другом. Что бы такое смастерить для своего учителя, чтобы тот понял, сколько любви и сердца вложено в этот подарок.

“Ромашка” с поздравлениями появлялась постоянно. Я всегда смотрела на нее с сожалением. У нас такого “чуда” не было. Как, должно быть, приятно писать и читать все эти пожелания!

Инесса Филипповна все время сомневалась:

– Не знаю, может, зря я все это затеяла? Посмотрите на эту “ромашку”. Иногда лепестков не хватает на все пожелания, детки даже на стебельке умудряются что-нибудь написать. А сегодня – пусто. Всего лишь одно поздравление. От меня. На мальчика-именинника было больно смотреть. Вот так подарок ко дню рождения! Наверное, так нельзя было? Но… Если этот мальчуган сейчас не поймет, что стыдно так плохо относиться к одноклассникам, то в вашем возрасте открытие того, что в классе его “не любят”, будет еще болезненнее и страшнее. Не знаю, не знаю…

По школьной программе несколько уроков “этики” были посвящены половому воспитанию. Мы заранее гадали, как будут проходить эти занятия. Если честно, побаивались. Нет более застенчивого и ранимого человека, чем подросток.

– На следующий урок ко мне придут одни мальчики, – сообщила Инесса Филипповна. – А еще через неделю – одни девочки.

– А почему-у?! – разочарованно загалдели мы. – Нам, может, вместе интереснее!

– Может быть, – серьезно кивнула Инесса Филипповна. – Но, во-первых, я не хочу выслушивать нелепые смешки, когда буду говорить о важных вещах. А во-вторых, не забывайте, что юноши и девушки все-таки по своей природе разные существа. У них свои особые секреты и тайны. Посторонним их знать вовсе не обязательно.

До сих пор мне очень хочется узнать, что же Инесса Филипповна говорила нашим мальчишкам. То, что она сказала нам, и сейчас помню. Тогда меня особенно удивила одна фраза: “Мужчин надо жалеть. Им и так очень непросто жить. Не такие уж они сильные, как нам это кажется. Или как мы себе напридумывали. И это прекрасно!”

Смысл этих слов я поняла совсем недавно.

Прошло восемь лет с тех пор, как я закончила школу. За эти восемь лет ни разу не переступила порога своей бывшей “альма-матер”. Даже не знаю, работает ли там еще Инесса Филипповна? А хотелось бы знать. Нет времени на возвращение в детство. Но иногда я представляю, как прихожу в свою школу, поднимаюсь на третий этаж. Как захожу в кабинет русского языка, вижу огромную “ромашку”, прикнопленную к школьной доске. Ответно улыбаюсь уже другим пятиклашкам с блестящими глазами и звонкими, неумолкающими голосами. А главное, говорю “спасибо” маленькой энергичной женщине, которая вроде бы незаметно научила нас думать и уважать друг друга.

Ольга РЕШНЯК