“Северное солнышко” взошло над Сочи Детский танец давно стал профессиональным

Несмотря на мертвый сезон, сочинское побережье Черного моря оживилось – причиной этого стали… танцы. Казалось, вся танцующая страна съехалась в оздоровительный комплекс “Дагомыс”, проводивший этой зимой второй Российский детский фестиваль хореографического искусства “Магия танца”. Год назад его учредили сочинское агентство “Праздник”, Российская академия театрального искусства и региональная общественная организация любителей хореографии. Три номинации фестиваля – танец народный, классический и эстрадный – выявили немало талантов.

Что такое сегодняшний детский танец? Забудьте понятие “самодеятельность”, оно тут давно неактуально. Детский танец – это абсолютно зрелое и самодостаточное творчество. Удивляет оно не только исполнительским мастерством, но и роскошью костюмов. Порой костюм пытается превзойти даже сам танец. Дети желают и умеют танцевать все на свете, экспериментируя в самых неожиданных направлениях. Казалось, лишь необходимость соответствовать конкурсным номинациям сдерживала их в строгих рамках канонов.
Танцевальный марафон имел разграничение на возрастные группы (младшую и старшую) и танцевальные формы – большую и малую (один или два человека). Последняя наиболее сложна для детей, поскольку здесь надо привлечь к себе одному и удержать внимание большого числа зрителей, а это возможно только при высоком мастерстве. Большая форма – она и ярче, и выразительнее, и легче – “спрячет” недочеты. Впрочем, Катя Куренная из Лабытнанги (Ямало-Ненецкий автономный округ) так мило танцевала свое “Северное солнышко”, что стала счастливым исключением из общего правила.
Один из актуальных вопросов “народной” номинации: могут ли дети создать чисто этнографический, фольклорный танец? Это сложно, поскольку для этого нужно специально изучить нечто исконное. Однако и здесь есть исключения. Московский ансамбль “Ритмы мира” показал корякский народный танец, где дети изображали то птиц, то оленей, то медведей, пренебрегая танцевальной абстракцией в пользу чистой конкретики этноса. Но сейчас для детей куда интереснее этнорок, становящийся желанным жанром “народников”. Это с неотразимой убедительностью продемонстрировал, например, геленджикский ансамбль “Забавы”, блеснув обрядовой фантазией танца “Волочебнички” и площадной мальчишеской игрой “Свалка-валялка”.
Вообще главная проблема “народников” формулировалась так: в каком направлении мы строим танец – чисто традиционно или с собственным новаторством? Ценность введения самостоятельной фабулы в народный ритм почти никем не оспаривается. Канонизированный вариант энергично теснят авторские и эксклюзивные сюжеты, грозящие вовсе затмить привычный и милый народный канон. Хотя именно он смотрится в трогательном детском исполнении абсолютно чарующе! Арабские, греческие, молдавские, сибирские, украинские, татарские, эстонские, гуцульские, лезгинские, венгерские, сербские, узбекские сюжеты, вдохновенно исполняемые младшими и старшими группами, смотрелись роскошным калейдоскопом мировой танцевальной культуры.
К ним примыкали всевозможные разновидности и виды главенствовавшего на фестивале русского танца – белгородские и тульские “Барыни”, брянские и калужские “Гали”, смоленские “Гусачки”, “Ложкари”, бесконечные “Девичьи хороводы”, “Чеботухи”, “Топотушки”, “Юрочки”… Танцоры не только лихо отплясывали, но азартно покрикивали, взвизгивали, ухали, крякали и пищали, а то и попросту дружно голосили хором.
Классический танец – сфера наибольшей стабильности среди всех номинаций: здесь константны и музыкальный материал, и хореография, и сюжеты. Поэтому четко различались два вида этого танца: с фабулами чисто классическими, с хрестоматийной хореографией и вольные сочинения. Классические сюжеты шли уверенным фронтом: танцевали “Корсара”, “Спящую красавицу”, “Кармен”, “Щелкунчика”. И тут же фантазировали на темы Шопена, Чайковского, Штрауса, Деги и Грига. И даже народному танцу, исчезающему с классической сцены, нашлось место: русский и неаполитанский танцы Чайковского филигранно исполнял “Феникс-балет” из Москвы, ставший триумфатором всей классической номинации и предоставивший для нее наибольшее количество номеров.
Эстрадный танец оказался безбрежным поприщем для фантазий. Под любые мотивы и шлягеры придумывалось все, что только можно! Среди диско и рэпа лидировал рок-н-ролл – его стремился освоить каждый второй коллектив, а самым лихим представителем стиля модерн показал себя ансамбль “Домино” из Архангельской области.
Эстрада резво “перекраивала” русский танец, стремясь окончательно размыть и растворить его в собственной стихии. Современные “Коляда”, “Параня”, “Калинка”, несущиеся в диско-ритмах, теперь уже неоспоримый признак наших дней.
Проигрывали на сцене те эстрадные танцоры, что пассивно плыли по волнам современных мелодий. Те, кто сводил танец к простой попсовой подтанцовке, выстроенной фронтальной шеренгой. А также те, кто пускался в пляс, не переведя текста зарубежного шлягера. (“О чем же все-таки поет Рэй Чарльз?”, – спрашивало таких жюри). Проигрывали и те, кто, недолго думая, применял расхожую “международную” танцевальную лексику – их настигали вопросы жюри об “идее” танца и прочих подобных вещах.
Выигрывали же те, кто старался придумать уникальный сюжет, кто выбирал небанальную музыку и оригинально ее трактовал. Таких танцев было немало: “Увольнение в Нахимовском”, “Кукольный праздник”, “Розовые пантеры” (ансамбли “Мечта” и “Сказка” из Московской области), “Муки творчества” (“Элегия” с космодрома Байконур), выступление детского театра мод из Москвы “Искусство игры”. Эстрада приняла всех и дала высказаться всем, кто к этому стремился.
Ольга ИГНАТЮК