На чтение: ≈ 15 мин.Сергей Жильцов – музыкальный издатель, продюсер, исследователь творчества Владимира Высоцкого. Работал в Государственном культурном центре-музее Высоцкого. Публикатор, текстолог и составитель нескольких книг с произведениями нашего классика с Большого Каретного, материалов о нем, ведущий передачи «Кони привередливые» на радио, автор и консультант нескольких фильмов и телепередач. Эта беседа состоялась в преддверии годовщины со дня ухода Владимира Семеновича (25 июля).
– Получилось так, что я был очень хорошим знакомым близкого друга Высоцкого – Всеволода Абдулова. У него дома постоянно бывало много разных интересных людей, связанных с театром и кино, художники, поэты и просто любопытные личности. Как-то захожу к нему, и он говорит: «Вот, Сережа, это Женя Геворгян, композитор, мы с Володей вместе делали пластинку «Алиса в стране чудес».
Это был год, наверное, 1991‑й, может быть, 1992‑й… Как раз мы начали работу над тульским пятитомником Высоцкого. Моя очередная радиопередача о фильмах Станислава Говорухина, в том числе о «Ветре «Надежды», состоялась в 1991 году – до путча. Я пытался подробно Геворгяна расспросить, но он был малоконтактным человеком, чем-то напоминал грустного персонажа из сказки Милна, все время был в себе…
А момент, когда мы познакомились, был связан с его просьбой, чтобы Абдулов передал его ноты Марине Влади, а она чтобы потом отдала их, по-моему, Рихтеру в репертуар. То есть он у Абдулова появился не случайно. Меня же в первую очередь интересовала работа над «Алисой…». К тому времени рабочие записи Высоцкого, которые были сделаны у Геворгяна дома (автор ему мелодии напевал, а композитор «снимал» музыку), – они у меня были неважного качества, то, что у всех ходило на тот момент. И я попросил его переписать. Он отказал: «Нет, Володя там не в очень хорошем состоянии, я не готов это никому давать, я один раз только дал Марине».
Как потом выяснилось, те записи, которые ходят, все-таки кто-то переписал, потому что то, что Геворгян передал Марине, впоследствии оказалось у Константина Мустафиди (приятеля Высоцкого и хранителя его многочисленных фонограмм), но там только половина записи.
Потом я несколько раз звонил Геворгяну по телефону, что-то уточнял, и он, пусть и кратко, но на мои вопросы отвечал.
Возвращаясь к «Алисе…», помню, что он говорил, что было две рабочие записи с Высоцким: одна сделана ориентировочно в октябре 1973‑го, а вторая где-то через месяц… Эта запись известна, Высоцкий давал кому-то ее переписать… Мне была известна и фонограмма, которую Евгений Дмитриевич передал в архив Высоцкого: «Песня о времени» а капелла.
Я поинтересовался историей именно этой записи, потому что в двух предыдущих сессиях под гитару «Песни о времени» не было. И нескольких вещей не было, которые в «Алису…» в результате не попали, «Песня Робин Гуся», например, была, хотя она вылетела, а вот «Причитаний Гусеницы» не было. Геворгян мне сказал: «Когда мы стали в студии записывать для диска все эти песни с оркестром, оказалось, что у меня «Песни о времени» нет, ее мне Володя просто не показывал, у меня не было ни мелодии, ничего.
И поскольку Высоцкий тут же присутствовал, я его посадил перед микрофоном, и он а капелла спел мелодию, а потом я на клавесине сделал небольшую аранжировку, в таком виде она и вышла на пластинке. А ведь наверняка по сценарию эту песню должен был петь кто-то другой». Замечу, что и финальную часть песни Кэрролла «Не обрывается сказка концом…», судя по автографу, Высоцкий написал тогда же, в студии. И из слов композитора, получается, мы теперь знаем кое-какие подробности об этих рабочих записях к «Алисе…».
Многие песни Высоцкого, особенно заказные, суть стилизации. И разумеется, режиссеры, создатели проектов, видят конечный продукт еще на этапе задумки. Поэтому и композиторам тоже заказывают стилизации. Часто получается достойно, как, например, у Дашкевича в «Шерлоке Холмсе». А у Геворгяна и Высоцкого в музыкальной сказке «Алиса в стране чудес», тут их можно считать соавторами, мы слышим английскую музыку времен Кэрролла. Иногда более близкую к оригиналу, иногда – нет.
Понятно, все творческие люди не любят, когда раскрывают секреты их кухни. Представьте, что Высоцкий приходит на концерт и говорит: «Вот мне Гена Полока дал «рыбу», а я написал по этой «рыбе» песню «Деревянные костюмы», сейчас я вам «рыбу» прочту, а потом песню сыграю». Для несведующих: «рыба» – это сюжет песни, иногда прозаическое либретто, то, что режиссер хочет в песне услышать, и автор лишь рифмует мысли и задачи режиссера или, если угодно, автора сценария. Это элементы творческого процесса, они банальны, в общем, но о них не принято говорить либо из-за суеверия, либо из-за каких-то принципов.
Высоцкий очень болезненно относился к тому, что его не хотели считать композитором: «Ну, Володя, мы берем твои песни в фильм, но музыку будут писать другие люди, будет своя мелодия», и так далее. Для «Алисы…» Высоцкий, видимо, искал композитора, который сделает аранжировки его мелодий, а не напишет свою музыку.
– Так оно и случилось?
– Мелодии песен, как написано на конверте пластинки, Владимира Высоцкого, а музыка Евгения Геворгяна.
У Высоцкого есть стихи про джазового музыканта, ну не джазового, классического, написанные в Юрмале в августе 1972 года: «Он вышел – зал взбесился. На мгновенье // Пришла в согласье инструментов рать. // Пал пианист на стул и мановенья // Волшебной трости начал ожидать». Я стихи показывал Геворгяну, и он сказал: «Может быть, и про меня». Евгений Геворгян был довольно известным джазовым пианистом.
И еще мне хочется заострить внимание читателей на одном таинственном моменте, он до сих пор остается загадкой. Мне Евгений Дмитриевич, когда передавал автограф песни про шатуна, сказал, что это еще для одного фильма, где они сотрудничали с Высоцким: «Володя написал этот текст и принес кассету с мелодией песни…» Но там что-то снова не получилось, то ли фильм не вышел, то ли что-то еще.
У меня отложилось так, что речь шла о фильме Альберта Мкртчяна, который раньше делал картину «Земля Санникова», Высоцкого оттуда выперли, и Мкртчан Высоцкого отстоять не мог, потому что был тогда практически еще студентом. Я долго искал концы, что же это за фильм. Песня про шатуна для него: «Растревожили в логове старое зло». Мне Геворгян дал беловик, не оригинал, конечно, а ксерокс принес, потому что в архивах Высоцкого был неполный черновик, а тут беловик с небольшими правками, с припевом.
По этому беловику, правильно сказать правленному рабочему автографу, я до сих пор текст печатаю. Про кассету я спросил, можно ли переписать. Он: «Я не знаю… нужно искать…» В общем, с ним сложно было общаться, и я старался не злоупотреблять, спрашивал, когда «припрет». Мне сейчас вспоминается, что мы с ним встречались в метро, он мне принес этот ксерокс. Спрашивал я и про рабочие пленки к «Контрабанде», к «Ветру «Надежды» и к этому несостоявшемуся фильму. Он сказал, что все есть. Я в девяностые пытался пластинку на «Мелодии» издать с песнями Высоцкого для кино, но Геворгян как-то неохотно на эту тему говорил: «Все это наше с Володей…»
Но вернемся к таинственному фильму. Есть много историй о кино, которое не состоялось по разным причинам. Человек начинает – сценарий взял, разработку, но производство остановили, так было, к примеру, у Рязанова с «Сирано». Что был за фильм, о котором речь, снимал его Мкртчян или кто-то другой, пока неизвестно. Поэтому для специалистов – любителей кино, музыки и Высоцкого приведу версии, которые у меня возникли тогда и появляются теперь.
Вероятно, какой-то фильм Мкртчян собирался снимать, но его с проекта сняли. Я так понимаю, что это было уже после «Ветра «Надежды». Это я специально вам говорю, чтобы были все мои «про» и «контра», я пытаюсь максимум вспомнить, потому что больше-то неоткуда взять, уже Евгения Дмитриевича не спросить. И может быть, когда-то кто-то еще подтвердит или опровергнет эту версию, но пока мне не попадались такие люди.
Я спрашивал помощницу Мкртчяна, она ничего не могла вспомнить про этот несостоявшийся фильм. У Высоцкого в тексте песни упоминаются крестоносцы. И получается «крестовый поход» в Россию: «Неизвестно, получишь ли рыцарский крест, // Но другой – на могилу над Волгой – готов. // Бог не выдаст? Свинья же, быть может, и съест, – // Раз крестовый поход – значит много крестов. // Только ваши – подобье раздвоенных жал, // Все вранье – вы пришли без эмоций! // Гроб Господень не здесь – он лежит, где лежал, // И креста на вас нет, крестоносцы. // Но, хотя миновало немало веков, // Видно, не убывало у вас дураков! // Вас прогонят, пленят, ну а если убьют – // Неуютным, солдат, будет вечный приют».
Единственный фильм, который Мкртчян снял до 1979‑го, – это фильм по сценарию братьев Вайнеров «Лекарство против страха». В вышедшем фильме нет линии Парацельса, она выброшена. Позже, лет через пять, был еще фильм с Костолевским (три или четыре серии) «Визит к минотавру» режиссера Эльдора Уразбаева, 1987 год, там была эта линия, а в картине, которую делал Мкртчян, нет, там всю эту линию выбросили… И, видимо, Геворгян с Высоцким начинали над этим фильмом работать…
Евгений Дмитриевич говорил, что он написал музыку или обработку к этой песне про крестоносцев, но она не пошла. Я так думаю, что вполне могли взять и выбросить эту линию вместе с песней, и Геворгян мог обидеться, он обидчивый человек… Почему я предполагаю, что это именно «Лекарство против страха», там есть о крестоносцах, о Парацельсе, который, если, например, Википедию почитать, лично участвовал в крестовых походах и даже бывал в России. Вот почему я думаю, что, возможно, какую-то линию Вайнеры придумали, и Высоцкий хотел туда эту песню вставить.
Зная его тягу к независимому творчеству, зная, что он часто мимо сценария писал свои песни с самостоятельными сюжетами, писал по принципу «а дальше посмотрим», можно предположить, что ему просто в двух словах рассказали об идее, он, не глядя в сценарий, взял и написал. А режиссер потом посмотрел и сказал: «Володь, ну это совсем не про это…» Это моя версия. Но она рассыпается по одной простой причине: композитор в этом фильме Свердловской киностудии – Александр Флярковский. На всякий случай напомню, однако, что Геворгян мог начинать работу над этим фильмом и потом прекратить ее.
Есть еще несколько версий. Геворгян писал, например, музыку к фильму «Злой дух Ямбуя» (1978) – про медведя-шатуна и отголоски войны. Кроме того, есть еще фильм Виллена Новака «Вторжение» по сценарию Говорухина.
В обоих случаях другие режиссеры, не Мкртчян. И к «Вторжению» музыку тоже писал не Евгений Дмитриевич. Конечно, он мог перепутать, я мог тоже перепутать, но есть счастливая возможность все исправить и озвучить эти вопросы в нашем разговоре. Вдруг кто-то прочтет и откликнется, раскроет нам эту тайну.
Николай МИЛЕШКИН
Выбор читателей
Комментарии