Сербская учительница с русской душой

Победители и лауреаты Московского городского конкурса профессионального мастерства и общественного признания «Педагог года Москвы» как награду воспринимают возможность заграничных творческих стажировок, ведь во время таких поездок удается не только показать свои уроки и мастер-классы, но и пообщаться со своими коллегами. Встречи учителей бывают такими разными и такими интересными. Как, например, эта, что состоялась в Сербии.

Учителя во всем мире – это особая категория, их сразу видно независимо от того, чехи они, греки, поляки, сербы или французы. Учитель – это как пророчество, призвание навсегда. Бывших учителей не бывает, нельзя сказать – «учительница-пенсионерка». Именно к этой категории настоящих учителей относится сербская учительница русского языка Милица Дюрджев.Я сразу определила, что Милица – учительница: она говорила по-русски достойно и размеренно, тщательно подбирая слова, четко интонируя и артикулируя, даже с каким-то наслаждением. Когда я слышала ее литературно грамотную русскую речь, хоть и с сербским акцентом, у меня расправлялась спина и вырастали крылья. Иностранец, говорящий с тобой уважительно по-русски, – это взлет гордости! Весело обсуждая различия и общие черты сербов и русских, особенности русской и сербской кухни, я чувствовала, что есть в  коллеге какая-то неутихающая боль. Сначала Милица избегала моих вопросов об отношении в Сербии к русскому языку, об изучении его в школах, о положении учителей русского языка. Но потом оказалось, что вопрос о русском языке для нее имеет глубоко личный смысл и ей тяжело говорить на эту тему. Выбор профессии учителя русского языка стал для нее, по сути, роковым моментом, определившим драматичность ее судьбы. Наконец мы договорились об интервью и встретились в маленьком кафе. Милица была взволнованна. Нам принесли кофе, и она начала свою исповедь.- Самое яркое впечатление детства – уроки русского языка в начальной школе. В то время в Югославии, как в других государствах Восточной Европы, русский язык изучали с начальных классов. Мне повезло – у нас была прекрасная учительница русского языка! Догадываюсь, что она была русская. На ее уроках я буквально влюбилась в русскую речь! Чтобы вызвать у нас эмоциональный отклик, она пела песни, пускалась в пляс, мы дружно хлопали, подпевали ей «Калинку», «Катюшу», «Вечерний звон», «Подмосковные вечера», но особенно мне нравилась песня про рябину кудрявую. По-русски говорят «впитал с молоком матери», а у меня получилось, что я впитала с уроками русского языка.- А вы когда-нибудь были в России?- Нет, только на картинках видела купола церквей, Кремль и Красную площадь. Я даже с русскими общалась редко.- За что вы полюбили Россию?- Не знаю. Не могу понять до сих пор. Хотя, наверное, литература – Достоевский, Толстой, Тургенев, Шолохов, Есенин. Когда я училась в университете, в котором была богатейшая библиотека на русском языке, нам все завидовали, что мы имеем возможность читать, понимать и чувствовать русскую литературу. Знаете, литература, открытая для тебя на языке оригинала, – это особый мир, в который могут войти только избранные. Перевод ничего не передает, к сожалению. Ты входишь в яркий мир, полный звуков, красок, чувств, которых нет в реальной жизни.Как оказалось, те качества, которые сформировали и укрепили ее как личность, были получены под влиянием книг. Именно великая русская литература сделала Милицу личностью достойной, несгибаемой, сильной.В 21-летнем возрасте, будучи студенткой Белградского университета, она вышла замуж и вскоре трагически овдовела. У нее на руках осталась маленькая дочь. Милица окончила университет, блестяще защитила диплом по «Судьбе человека» Михаила Шолохова и двинулась навстречу своей судьбе учителя русского языка и литературы. Она ничего не боялась, ведь в поток жизни она вспорхнула с вершин Достоевского, Тургенева, Чехова, Есенина. В школах Белграда не было вакансий учителей русского языка, у нее не было возможности ждать, когда где-то появятся часы русского языка, ей надо было зарабатывать самой, и она уехала в Боснию, где была работа. Там она проработала 12 счастливых лет, в крепкой дружбе сербов и боснийцев, хорватов и македонцев, пока не нагрянули события 90-х и не начался распад Югославии. Босния заполыхала огнем войны. Сербы, столетиями жившие в Боснии, Хорватии, в мгновение были названы врагами, начали изгоняться с территории Боснии.- Мы, сербы, работавшие в Боснии, не могли понять, как друзья, коллеги, соседи, с которыми 12 лет мы делили хлеб, радости и горести, в одно мгновение стали врагами. Сначала было невозможно принять решение, чтобы бежать, бросив квартиру, работу, нажитое имущество, книги. Потом стало невозможно уехать – боснийцы блокировали все выезды из города и просто убивали. Соседи и друзья от меня отвернулись, помощи не было. Опустели полки магазинов, не стало еды. Я не ела неделю, была только вода. Мы, сербы, народ гордый. Можно было на коленях умолять о куске хлеба, но я решила лучше принять смерть, но не встать на колени. Для меня встал выбор – потерять жизнь или достоинство. Но если ты потеряешь достоинство, то зачем тебе жизнь? Я была объявлена в розыск. Ведь я была враг вдвойне – сербка, говорящая по-русски, значит, шпионка. Огонь ненависти полыхал. Я решила бежать из Боснии, бросив все. У нашего директора школы мать была сербкой, она жила на сербской территории, но он это тщательно скрывал, чтобы остаться в живых. Мне пришлось ему признаться, что я об этом знаю, и просить его о помощи – вывезти меня с территории Боснии. Он тоже знал о моем предстоящем аресте и чем это может кончиться, но принял решение мне помочь выбраться. Мы сели в машину. Поехали. Нужно было проехать три контрольно-пропускных пункта, чтобы попасть на безопасную для сербов территорию. Все машины, пассажиры и документы тщательно досматривали. Мы ехали навстречу судьбе: гибель или чудо. И оно произошло. Когда мы подъезжали к первому КПП, внезапно пошел дождь, который лил стеной, и на двух пунктах нас не остановили. От волнения и страха я закурила. На третьем пункте, солдат, увидевший дым сигареты, страшно заволновался – ему хотелось курить, а сигарет практически не было. Директор школы сказал мне, чтобы я отдала ему пачку – я передала ему в открытое окно, нас не стали досматривать. После КПП поехали лесной дорогой в горы, дальше на сербскую территорию надо было перебираться самой. Машина остановилась. Мой спаситель, директор школы, по отцу – босниец, по матери – серб, горько заплакал. Мы плакали оба. Он почти простонал: «Я спас тебя, передай, чтобы спасли мою мать».Милица вернулась в Белград и начала все сначала. Хотя были непреодолимые трудности с документами,  ведь все документы остались в Боснии. К счастью, в Белграде у нее оставался диплом, благодаря чему с большим трудом ей удалось устроиться на работу в школу. Но тут возникло новое препятствие – количество часов русского языка стало резко уменьшаться. Изменились политические приоритеты. Стали изучать другие иностранные языки. А Милица по-прежнему отстаивала русский язык. Не только потому, что нуждалась в работе, а потому, что всегда верила свято, что русский язык – важнее других, что это мир великой культуры и литературы, важный для формирования личности детей. Она как личное оскорбление воспринимала уничижительное отношение к русскому языку. Милица за русский язык боролась. Чем дальше – тем больше.- После 5 октября 2000 года в 165 школах Белграда за одну ночь русский язык в школах исчез. Изменилась политика – русский мир за рубежом рухнул! Я работала в 8-летней школе, которая была расположена напротив английского посольства. С 1-го класса дети учили английский – основной иностранный язык, а далее по выбору: итальянский или русский. Довольно часто посольство помогало книгами, разными подарками. В очередной раз сотрудники посольства принесли подарки и пришли в класс, в котором работала я. Детям предложили поприветствовать гостей на языке, который им больше всего нравится и который они лучше всего знают. Дети дружным хором по-русски сказали: «Здравствуйте!» Был международный скандал в масштабах маленькой школы. Больше сотрудники посольства не приезжали. Мне объявили порицание. А я была счастлива – любимый и лучший язык для них был русский, хоть часов было мало, не было наглядных средств обучения: ни карты России, ни книг, ни пластинок, ни кинофильмов на русском языке.В Белграде проходили зимние и летние школы для учителей иностранных языков (французского, английского, итальянского), где они бесплатно получали методическое обеспечение, наглядные пособия. Учителя русского языка не получали ничего! Милица находила газеты на русском языке шестилетней давности и использовала их для чтения и перевода в классе. Русского языка становилось все меньше и меньше. Учителя русского языка оказались на последнем месте социальной лестницы. Однажды в Белграде была организована встреча сербских учителей русского языка в российском посольстве. Учителя пришли с криком о помощи. Но получили вежливый политкорректный ответ: «Никто не может диктовать, какой язык изучать…»- Я продолжала отстаивать часы русского языка у дирекции школы. Но их не стало совсем. И я покинула школу. Теперь я имею нищенскую пенсию и живу только благодаря помощи дочери. Но до сих пор я не могу поверить в варварство – вымывание русского языка и литературы из образовательного процесса школы. Для маленькой Сербии великая русская литература – это мощный росток духовного развития. У нас, сербов, в этом огромном мире именно русские имеют душевное тепло братственного народа. Но есть надежда. В Сербии слабо, но возрождается интерес к русскому языку как второму иностранному в школе. Раньше русский язык выбирали дети из необеспеченных семей, а теперь, наоборот, из богатых.- Мечтаете побывать в России?- Для меня это несбыточно. Я ничего в своей жизни не скопила и не отложила. Так и останутся в моих мечтах русские монастыри, Санкт-Петербург, Москва. Это за пределами моих мечтаний.Всю жизнь Милица передавала своим сербским ученикам свою страстную любовь к русскому языку, и как оказалось, этого достаточно, когда нет ничего другого. Невооруженная любовь – сильное оружие. Надо только, чтобы душа была русской! «Если душа родилась крылатой – что ей хоромы и что ей хаты!» – эти цветаевские строки про сербскую учительницу с русской душой  Милицу Дюрджев.Завершилась исповедь сербской учительницы русского языка о неразделенной и безответной любви к России признанием:- Мы сербы. Мы любим Россию. Мы верим в Россию.