Сенсация, которой не было

Все началось со скандала. «С ветеранов Великой Отечественной дерут деньги за вынос боевых знамен, под которыми они воевали!» Об этом сообщили некоторые средства массовой информации, что, естественно, было воспринято как кощунство и глумление над фронтовиками. «Мы за это знамя уже заплатили кровью», – с дрожью в голосе говорил с телеэкрана ветеран 2-й гвардейской танковой армии полковник в отставке Виталий Феллер…

Собственно, Виталий Владимирович и был источником информации. А обидело его и других бывших ветеранов-танкистов то, что 9 Мая и в День танкиста, 11 сентября прошлого года, в Центральном музее Вооруженных сил (ЦМВС) им не выдали знамен. В один из московских парков на традиционную встречу пришли «большие люди» от власти и генералитета, ветераны, подтянулся оркестр, а знамен не было. Последние 30 лет красные с золотом букв полотнища были неизменным атрибутом, и вдруг их нет…

Уже то обстоятельство, что музей, три десятилетия подряд ежегодно исправно выдававший знамена, на этот раз их не выдал, можно было расценить как недоразумение. И если непредвзято разобраться в происшествии, нетрудно убедиться: именно недоразумение и произошло.

Начальник музея полковник запаса Александр Никонов готов предъявить кому угодно документы, из которых ясно, что и 9 мая, и 11 сентября три боевых знамени были выданы, а затем возвращены. Почему же у ветеранов-танкистов вышла осечка?

Порядок выдачи боевых знамен изложен в инструкции Министерства культуры по учету и хранению музейных ценностей, а также в уставе музея. Поскольку ветеранская организация не является юридическим лицом, знамя она получает через военный комиссариат, воинскую часть либо военную комендатуру. Эти воинские формирования подписывают с музеем договоры, беря тем самым ответственность за сохранность получаемых реликвий на себя. От военных в музей прибывает почетный караул, а от ветеранской организации – представитель с доверенностью.

Так было всегда. Но в случае, вызвавшем обиду, эта схема дала сбой из-за чисто организационных неувязок. Должен был прибыть один представитель ветеранов, а прибыл другой, да и того никто из музейных работников не видел. Доверенность была на одного начальника караула, а на деле появился опять же другой – вместо подполковника прапорщик…

Действительно, фронтовик Феллер позвонил в отдел знамен музея, и ему ответили: «Знамена вам намечены, но вы должны заплатить». Ошарашенный ветеран бросился с жалобой в Главное управление воспитательной работы Вооруженных Сил. Его успокоили и выдали 1,5 тысячи рублей, которые он и внес в кассу музея.

Особо подчеркнем: ни разу за все упомянутые 30 лет ни одни фронтовик не платил за боевые знамена своих денег.

В целом, в течение 2005 г. Центральный музей Вооруженных Сил выдавал знамена 367 раз (всего 820 знамен, 172 из них – на парад). Около 800 полотнищ высылали по почте в регионы на адреса военкоматов. За плату реликвии выдавали только 92 раза. Платили за их использование Дворец культуры «Красный Октябрь», Лианозовский механический завод, «Мосводоканал», ЦПКО им. Горького, творческое объединение «ВИП-концерт», научно-просветительский центр «Холокост», Комитет межрегиональных связей и национальной политики Москвы, столичный Департамент образования, ЦБ России, ВВЦ, управы, префектуры, муниципалитеты, фонды, федеральные агентства, различные ООО и ОАО. Всего в их списке – 75 пунктов.

Почему платили? Согласитесь, нелогично Министерству обороны, содержащему музей, еще и нести расходы по использованию знамен другими организациями, хотя и в патриотических целях, когда на эти цели государство по федеральной программе патриотического воспитания выделяет деньги, а некоторые, как тот же Парк культуры, на мероприятиях со знаменами еще и зарабатывают.

Естественен вопрос: за что вообще платить? Все просто: знамена в результате использования на торжествах изнашиваются. Во время парадов и прочих мероприятий бывают дождь с ветром и прочие ненастья, ткань сечется. Некоторые из полотнищ возвращаются с грязью, пятнами, иногда просто рваные. Их необходимо реставрировать.

Сотрудник музея Елена Анисимова, надев, как положено, нитяные перчатки, показывает знамя 184-го отдельного радиорелейного дивизиона. Ткань посечена, возле звезды порыв, есть просто отверстия. Не лучше выглядит и знамя 294-й Краснознаменной орденов Суворова и Богдана Хмельницкого стрелковой Черкасской дивизии.

Один и тот же стяг берут иногда по 5-7 раз в год. И каждый раз полотнище нужно расконсервировать, погладить, прибить к древку, закрепить навершие. А после возвращения – снять с древка, просушить, прогладить, иногда произвести биообработку паром или дымом. Однажды, чтобы вывести вредные микроорганизмы, пришлось обратиться к специалистам Академии химзащиты. Ведь «зараженные» знамена нельзя помещать в хранилище – вредоносные микроорганизмы перекинутся на другие реликвии.

Всего же в знаменном фонде ЦМВС, самом крупном в мире, хранится более 28 тысяч полотнищ, а в целом в нем (с учетом исторических справок, грамот, регалий) – свыше 50 тысяч единиц хранения. Там хранятся знамена времен Гражданской войны, шефские, переходящие, подарочные знамена Красной и Советской армий, Русской императорской армии, белогвардейских частей, трофейные и памятные знамена, штурмовые флаги. Большую часть коллекции занимают боевые знамена расформированных частей.

Реставрация знамен – непростая проблема. В Центральном музее Вооруженных Сил единственный реставратор – женщина 83 лет. На стороне же восстановление не очень потрепанных полотнищ обходится в 15 – 20 тысяч рублей, а возвращение к жизни некоторых экземпляров специалисты ГосНИИ реставрации оценили в 150 тысяч рублей за каждый.

У музея такой статьи расходов нет. И из личного кармана эти деньги не выложишь – зарплата научного сотрудника музея 5 тысяч рублей, начальника – 8,5 тысяч. Средства на реставрацию музейных коллекций и оборудование хранилищ последние 15 лет вообще не выделялись. Печально известный закон, заменивший натуральные льготы денежными выплатами, поставил учреждения культуры в еще более сложное положение. Музейщики вынуждены сами себя содержать. Источники – входная плата в музей (кроме ветеранов и льготников), платные экскурсии, выставки в регионах.

Плата за знамя стала знамением времени. За вынос полотнища музей берет 800 рублей, за использование на открытом воздухе – 1000. За год на всем этом заработали 181 тысячу рублей – хватит разве что на полноценную реставрацию одного знамени. А в плачевном состоянии – около тысячи полотнищ музейного фонда. В боевом знамени 129-го стрелкового полка – 133 пулевых отверстия. Такие выдаче не подлежат.

«Если бы Знамя Победы, в 1945-м водруженное над Рейхстагом, выдавали на мероприятия ветеранов в подлиннике, его бы уже просто не было, молодое поколение его не увидело бы», – рассказывал Александр Никонов. Десять штандартов сводных полков он просто не выдал, не побоявшись лишиться должности. Примерно 300 знамен могут быть приведены в божеский вид силами работников музея, а вот для реставрации еще 700 знамен, по расчетам ГосНИИ реставрации, потребуется не менее 7 миллионов рублей.

Для сохранения бесценных исторических реликвий уже более десяти лет музей занимается изготовлением муляжей. Копия гвардейского знамени стоит около 20 тысяч рублей, обычного образца 1942 г. – 10 тысяч. Всего нужно не менее 3 млн. рублей. Но 43-й Центральный экспериментальный производственный комбинат изготавливает только полотнища, а чтобы продублировать, например, пулевые отверстия, все равно придется обращаться к реставраторам. И на это нужны дополнительные деньги. Для проведения ежегодного парада 9 Мая надо примерно 250 муляжей, сделаны пока 143 копии. А ветераны требуют только подлинники. Понять их можно. Но…

Если уж за что и упрекать полковника запаса, сына фронтовика Никонова, так за нарушение закона о музейном фонде. После того как знамя поступает в музей, оно становится военно-исторической реликвией, памятником, национальным достоянием. С момента передачи знамена уже не являются собственностью Минобороны. Только за Генштабом остается право изъять знамена из фонда для вручения их по преемственности – когда создана новая воинская часть с теми же номером и наименованием. Но такие случаи редки.

Сегодня вся музейная коллекция ЦМВС Федеральным агентством по культуре и кинематографии передана Министерству обороны лишь в оперативное управление. Причем строго-настрого приказано: коллекцию использовать только по прямому назначению, то есть в качестве музейных экспонатов. Начальник музея этот приказ регулярно нарушает – ради ветеранов, их встреч с фронтовыми реликвиями во время торжеств.

Такова ситуация. Тем, кто, не разобравшись, обиделся, и растиражировавшим эту обиду скандальную информацию средствам массовой информации при желании не составляло особого труда разобраться объективно, чтобы убедиться: сенсацией и не пахнет.

Что ответили бы ветераны-фронтовики, если, узнав истинное положение дел, услышали вопрос: желают ли они, чтобы в результате использования эти бесценные реликвии – свидетельства их боевых подвигов – из-за износа были безвозвратно утрачены для их внуков и правнуков? Ответ очевиден.

И если уместно ставить вопрос ребром, то вовсе не о досадном недоразумении, а о том, где взять те самые миллионы на реставрацию знамен. А также о том, как сочетать их эффективное использование в патриотическом воспитании сегодня с надежным сохранением этой овеществленной памяти о великом подвиге для будущих поколений россиян.