Семь цветов радости

Слабослышащим детям необходимо постоянно находиться в разговорной среде. У нас в школе эта среда более чем говорливая, и говорящие дети создают обстановку, в которой невозможно молчать никому. В самом хорошем смысле слова у нас – заставят говорить. Одна ученица раньше училась в школе-интернате, где было принято общение только на жестах, и она почти перестала говорить. Но проучилась у нас два года, и теперь ее не узнать. Такая стала славная болтушка! Умненькая, развитая – тоже всех радует.

Школа живет уже четвертый год. Приютилась на крошечной площади в 400 квадратных метров, включая подвальные помещения, собрала со всего Новгорода маленьких инвалидов и учит их наукам, воспитывает, а заодно и лечит, и от мучительных комплексов освобождает. “Ты инвалид, у тебя ноги не ходят? Ну и что, зато какая у тебя светлая голова, какой ты умный, красивый! А Илья Муромец, между прочим, целых тридцать лет и три года на печи лежал-лежал, да и пошел! А один очень знаменитый президент, сидя в инвалидной коляске, огромной страной управлял! И таких примеров можно привести – не счесть. Чего ж тебе унывать, у тебя все впереди. Тем более что наука на месте не стоит, и медицина тоже”.

Жаль, что не в состоянии разместить всех желающих эта необычная школа в своих стенах. Их и без того Охапкина на свой страх и риск набрала намного больше дозволенного. Теперь страшно боится, что придет какая-нибудь строгая комиссия и закроет школу. В самом деле: положено иметь не больше двадцати детей, а их втрое больше. Спасает только то, что двадцать ребятишек находятся на домашнем обучении.

– И меня предупреждают, что закроют, – беспокоится Наталья Анатольевна. – Хотя я считаю, что у нас условия для детей идеальные. Мы их разделили на две смены. Это, конечно, неправильно, такие ребятишки должны учиться только в одну смену, с утра. Но нам некуда деваться. И родители таких детей готовы пойти на все, только бы их дети могли у нас учиться.

Родители и в самом деле идут порой напролом. Охапкина долго и терпеливо об’ясняла трем мамам причину, по которой не может принять их детей в школу. Говорила, что это будет во вред другим детям, таким же инвалидам, что переполненную школу могут закрыть. Тщетно! Одна мама, выслушав директора, оставила своего ребенка и ушла, пригрозив до Москвы дойти и там всех на ноги поставить, если ее ребенка не примут в школу. И так повторялось каждый день в течение недели. Пришлось принять и этого ребенка, и остальных двоих. Дети не виноваты. Всем, конечно, не поможешь, всех под одну крышу не соберешь. Но хотя бы некоторым ребятишкам, хотя бы малой части поможешь – и то хорошо.

Здесь есть детишки с одной почкой, есть перенесшие операцию на головном мозге, на сердце – все много повидавшие, настрадавшиеся вдосталь. Они не выдерживают режима обычной массовой школы, им тяжело угнаться за здоровыми одноклассниками.

– У нас, даже если ребенок уезжает в санаторий, а потом возвращается, проблем не возникает. С ним занимаются индивидуально, по особой программе, он полностью усваивает материал и быстро догоняет “убежавших” в его отсутствие детей, – рассказывает Охапкина. – А вообще я считаю, что программу массовой школы нельзя усредненно распространять на всех, в том числе на таких детей, как наши. Понимая это, мы сделали школу методическим учебным центром, где создали свой экспериментальный учебный план, который вот уже три с лишним года вполне успешно прорабатывается. У нас особое учебное расписание, особый режим – все выдержано с учетом специфики данной категории детей.

– Разве все ваши ученики могут ходить?

– Нет, есть и лежачие больные. Но у нас есть собственный автобус, на котором мы таких деток привозим. Они постоянно в школе, под присмотром врачей. И если доктор не возражает, ребенок может заниматься пением, каким-то рукоделием, хореографией – чем угодно. Человек ведь не может развиться полностью, будучи заключенным в четырех стенах, ему необходимы пространство, общение, новая информация. Поэтому мы все делаем для того, чтобы можно было привозить в школу ребенка даже с тяжелой патологией. Занятие по силам и по душе найдем: хочешь – рисуй, хочешь – пой, хочешь – обучайся какому-нибудь ремеслу из народных промыслов – твори на здоровье, мы тебя научим, поможем. Это все посильная нагрузка для ребенка и какая большая радость! И общение со сверстниками, чего так не хватает маленькому инвалиду.

А еще они катают своих учеников по городу и за его пределами, возят на экскурсии, учат детей восхищаться своим замечательным Новгородом, гордиться им.

…Занозой сидит в душе и болит, и мучит история одного чудесного мальчика с прекрасным интеллектом, добрым и чутким сердечком. Этого славного ребенка родители девять лет не выносили на улицу, потому что стеснялись сына-инвалида. Соседи даже не знали, что у них есть ребенок. Я не удержалась, рассказала об этом Охапкиной. Спросила, как они решают эту проблему.

– Нам приходится много работать с родителями, – ответила она. – Они очень закомплексованы! Но вы же помните: существовал запрет на таких детей. Им лучше было не появляться на людях. Вот и прятали их несчастные родители. Но нашим детям это уже не страшно, ведь они постоянно общаются в школе с детьми, имеющими невыраженную патологию. Они, кстати, тоже сначала смотрели на своих сотоварищей, выраженных инвалидов, как бы это помягче выразиться, с повышенным интересом. А теперь наоборот. Время от времени слышишь ликующий вопль: Андрюшка приехал! Ура! Он у нас совсем не ходит. Мальчишки несутся навстречу, берут под мышки, кто-то следом портфель несет. Притащат, посадят, начинаются расспросы. Они его очень уважают, потому что Андрей у нас много читает и вообще парень эрудированный… Дети от него черпают, а взамен одаривают эмоциями! Очень полезный обмен получается. Есть у нас девочка, которая плохо ходит, но упорно ездит в школу, ни дня не пропускает. Подружка ее очень любит и опекает.

В школе учатся дети с первого по девятый класс. В этом году набрали первоклашек: все стонали от умиления – ну какие же хорошенькие! Малыши поначалу пугались столь бурного проявления восторга и любви, но быстро привыкли и, как бутончики навстречу солнышку, стали раскрываться, отогреваться, оживать.

Задаю Охапкиной деликатный вопрос: “На что живете, ведь не берете же платы с родителей своих учеников?”

– Очень много времени и сил трачу на хождения по организациям, ищу спонсоров, – делится она. – Государство нас пока не поддерживает. Сначала было очень трудно, теперь, спасибо спонсорам, полегче. У нас прилично оборудованы кабинеты, хороший блок питания, мы ведь кормим своих ребятишек, причем неплохо и тоже, кстати, бесплатно. У нас даже фитобар есть, мягкая мебель появилась.

– А конкуренции не боитесь? Если еще такие школы в городе появятся, не повлияет ли это на вашу популярность?

Охапкина энергично машет руками:

– О-о-о! Надо ли об этом говорить? Чем больше таких школ будет, тем лучше. Чтобы ни один ребенок-инвалид не остался вне такой, персонально для него адаптированной школы.

Раиса ФИРСТОВА

Новгород