Семь бед – один привет. Профессор из Хорватии против Болонского процесса

С Наталией Видмарович, профессором Загребского университета, что в Хорватии, я познакомилась в Великом Новгороде на одной из многочисленных научных конференций. За неделю до этого Наталия Петровна побывала в Москве, а уже неделю спустя летела на самолете на самый восточный край РФ, во Владивосток.

У нее остались многочисленные научные связи в России – это первая причина столь частого посещения ею своей Родины. Вторая причина – признанные педагогическим сообществом обеих стран заслуги, которые Наталия Видмарович приобрела за долгие годы своей деятельности в Хорватии. И любовь к прошлому, наверное, осталась – как же без любви…  – Мне в своей жизни пришлось заниматься самой разнообразной преподавательской деятельностью, хотя начинала я свой трудовой путь с работы переводчиком, – рассказала Наталья Видмарович. – Первое мое высшее образование было получено в стенах МГУ им. Ломоносова, на филологическом факультете, по специальности филолога, преподавателя венгерского языка и литературы. Венгерский считался редким, и потому переводить я начала уже с третьего курса обучения. А по окончании МГУ год проработала в Высшей комсомольской школе, где переводческая деятельность тесно соприкоснулась с преподавательской. В ВКШ иностранным студентам – будущим молодежным работникам преподавали историю КПСС, политэкономию, теорию марксизма. Вот мне и приходилось переводить лекции и семинары с русского на венгерский. Могу сказать: атмосфера на занятиях и вообще в школе, несмотря на искреннее воодушевление идеологией, что после довольно свободомыслящего МГУ казалось более чем странным, была исключительно теплой и даже душевной. Позднее, когда я в 1982 году переселилась в Югославию, мне вначале пришлось работать в средних специализированных школах. С работой в Югославии было очень туго, безработица – вещь очень неприятная. Так что мне пришлось получить еще одно высшее образование и окончить философский факультет Загребского университета по специальности «общая лингвистика и русский язык и литература». Заместитель декана факультета по учебной работе, ныне уже покойный профессор Дубравко Шкилян, замечательный специалист и прекрасный человек, произнес слова, которые меня поразили: «Я вижу вас в первый раз, но мне достаточно говорит ваш диплом. Мы знаем студентов МГУ». Вот вам и ответ на вопрос о качестве образования российских, а тогда советских студентов (надо сказать, что об МГУ у меня тоже радостные воспоминания, училась я с удовольствием, а по окончании получила красный диплом). Защищать кандидатскую пришлось позже, лишь в 1989 году, из-за работы в школах. А докторскую диссертацию я защитила уже в 1996 году, и тоже на философском факультете. На философском факультете я и работаю с 1989 года. По своей структуре это скорее философско-филологический факультет, поскольку у нас преподают не только философские науки, но еще историю, иностранные языки, историю искусств, социологию и многое другое. По этой причине его иногда даже называют мини-университетом.В 1991 году на моей новой родине произошли политические изменения: бывшая союзная республика в составе Югославии – Хорватия стала независимой.- Почувствовали ли вы различия в системе преподавания в школах и вузах Хорватии и России? – То, что, возможно, не нравится многим российским студентам – чрезмерная строгость и педантичность российской школы, кажущееся бесправие студента в системе образования, где студент имеет бесконечные обязанности, – на самом деле огромный плюс по отношению к западной системе. Да, как будто бы западный студент, и даже школьник, знает больше. Но это лишь на первый взгляд, потому что все эти обширные познания на самом деле поверхностные. В России 1970-х, когда я была школьницей, учебная программа ориентировалась на четко определенный объем знаний, обязательный для всех. Им непросто было овладеть, но при усидчивости и систематических занятиях вполне возможно. Помню, что закон Менделя о наследственности мы достаточно легко усвоили на симпатичных примерах по скрещиванию желтого и зеленого горошка. Когда же мой сын учился в школе в Загребе, он понять этого закона никак не мог – да и мудрено, поскольку простой пример с горошком излагался на 16 страницах! Зачем? Требования времени? Но какой же смысл требовать от студента или ученика, к примеру, тридцать дат вместо двух, тем более что эти тридцать он будет помнить только до и во время самого экзамена, а две запомнит на всю жизнь. Я своими собственными глазами видела в Загребе по телевидению передачу типа КВН, в которой принимал участие преподаватель математики, не знавший таблицы умножения! Вторая беда – это альтернативные учебники. Школа, как правило, и даже преподаватель, имеют право выбирать из предложенного списка учебников те, которые они считают для себя наиболее приемлемыми. И это ставит учеников, а потом и студентов в неравноправное положение. И наконец, пресловутые права ребенка. С этим у нас в Хорватии явный перебор. Я преподаю в Сербской православной гимназии церковнославянский язык и тесно общаюсь с коллегами. Они нередко пускаются на довольно хитроумные комбинации, чтобы избежать возможных жалоб учеников на притеснения со стороны преподавателей.Эта поверхностность и борьба за права продолжают поощряться и позднее, в вузе. К примеру, у нас на вступительных экзаменах абитуриенту предлагают решить четыре теста. Один представляет собой нечто вроде психологической проверки – с кружками, ромбами и прочими геометрическими фигурами, которые, по мнению составителей, необходимы для выявления потенциальной профнепригодности. Затем идут еще два теста – общей культуры и общих знаний, в которых есть вопросы и о морских проливах, и о футбольных командах, и о барабанщиках из популярных рок-групп. Тест по языку – последний. Если вообще будущий филолог до него доживет. Подавая заявление, студент должен выбрать заранее четыре группы предметов, хотя поступает на две. Но его зачисление в конце производится по общей сумме набранных баллов, поэтому, даже если он хотел изучать английский язык и социологию, в итоге ему могут предложить историю искусств и испанский. Экзамены у нас проводятся устные и письменные, но в последнее время все больше начинают преобладать письменные тесты. Игры в «угадайки», которые очень часто они напоминают, не дают возможности объективно оценить студента. – Изучают ли русский язык в хорватских вузах и школах? – Когда я приехала сюда, русский язык преподавался в школах почти повсеместно. Но когда Хорватия стала самостоятельным государством, русский язык моментально исчез из всех школ. Многие преподаватели остались без работы. На факультетах вузов русский язык оставили, только снизили число бюджетных мест, приблизительно со 100-120 человек до 40. Сейчас с русским языком наблюдается совершенно иная картина – популярность его растет. С авторитетом государства растет и престиж языка за рубежом. Последствия такого укрепления позиций языка – это постепенное возвращение языка в школы. – Какова система организации учебы в Хорватии? Учебный процесс в Хорватии организован в пять этапов:1) Восьмилетняя, или основная, школа.2) Средняя школа или гимназия – обучение длится четыре года.3) Бакалавриат – 3-4 года.4) Магистратура (звание соответствует российскому специалисту) – 1-2 года.5) Докторантура – (соответствует российскому кандидату наук) – 2 года. Это новая система, которая (кроме школьного образования) была введена после Болоньи. Чтобы было понятно, насколько процесс образования ухудшился, поясню. Раньше высшее образование продолжалось четыре года. Недостающий год (если сравнивать с российской системой) компенсировался в какой-то степени лишним годом в гимназии. После завершения факультета следовала аспирантура (она называлась магистратура), и продолжалась она от трех до четырех лет. После этого кандидату присваивалась ученая степень магистра наук.А уже после этого кандидат наук после определенного времени приступал к написанию докторской диссертации.Высшее образование в 4 года включало и продолжает включать 2 учебные программы по двум специальностям. Обучение по одной программе у нас есть только на отделении истории, хорватского языка и английского языка. Все остальные получают диплом, в котором указывается преподаватель такого-то языка и литературы и преподаватель, скажем, другого языка или социологии, истории, археологии и т. д., то есть из списка курсов нашего факультета. Количество предметов, которые практически все были обязательными, количество часов и экзаменов четко предписывалось программами, которые составляло само отделение. Здесь была почти полная свобода. Единственное ограничение – в неделю у студента могло быть не более 30 учебных часов по 45 минут – 15 часов по одной специальности и 15 по другой. Что сделала Болонья?Во-первых, количество часов уменьшили до 12, то есть получилось 12 + 12 = 24 вместо 30 по старой системе.Во-вторых, уменьшили число обязательных предметов по семестру до 3 по каждой специальности (то есть всего 6). В-третьих, соответственно ограничили количество экзаменов до 3 по каждой специальности в конце семестра, то есть всего 6 экзаменов.А как реально определить, что именно входит в эти три обязательных предмета на первом курсе, если к нам приходят студенты, ранее никогда не учившие русский язык? Как втиснуть в 12 часов и три предмета такие курсы, как языковые упражнения по русскому языку, теоретическая фонетика и фонетический практикум и многое другое? Приходится пускаться на хитрости. Тем более что теперь вместо обычного названия «предмет» введено туманное понятие «модуль». Вот под этим модулем, носящим название «Введение в русский язык», на первом курсе объединяются практически все лингвистические дисциплины, включая языковые упражнения. Это еще полбеды, но настоящая беда в том, что за модуль можно поставить только одну отметку, так что студента оценивают по двум-трем порой очень разнородным предметам, а отметку он получает одну.  Кроме того, легко подсчитать, сколько недобирает студент часов к концу обучения.Здесь есть тоже интересный нюанс. По Болонской декларации большинство наших вузов перешло на систему высшего образования 3 (бакалавр) + 2 (магистр). Трехлетний курс деликатно назван преддипломным. Что это значит, судить трудно. Неполное высшее. И куда с ним пойти? Для чего надо было разрушать устоявшуюся систему обучения в 4 года? К тому же в Болонской декларации нигде не говорится, что сочетание непременно должно быть 3+2. Оно может быть 4+1. Кстати, наше отделение славянских языков и еще несколько отделений отстояли право на 4+1. Так что потери как будто меньше.У нас есть еще прежние магистры, окончившие аспирантуру при старой системе, те самые, звание которых соответствует кандидату наук в российской системе. Но их, увы, уже путают с новоиспеченными магистрами, которые не более как «специалисты», но с гордым титулом. Зато нынешние доктора в новой, Болонской, системе, звание которых соответствует кандидату наук в России, претендуют на то, чтобы сравняться с докторами наук! Вся эта путаница есть результат непродуманной и опасной игры в улучшение образования!То, что мы отвечаем за воспитание молодого поколения, споров не вызывает. Но понимаем ли мы это в жизни? Каждый раз, когда нам хочется пожаловаться на произвол чиновника или на грубость начальника, надо подумать и о том, что их тоже кто-то воспитывал и учил. И потому не реформенные баллы должны стоять перед глазами студента и преподавателя, а процесс передачи знаний, который требует индивидуального подхода, продуманности и систематичности, и главное не только в том, чтобы молодой специалист в будущем мог вписаться в определенный сектор экономики или политсистемы, но и стал прежде всего Человеком. Хотя об этом разговор должен быть отдельным.