Секрет счастья

Однажды ко мне на семейную терапию пришли мама и папа, которые привели дочку восьми лет. Мама буквально влетела в кабинет и сразу заполнила все пространство. Папа был столь же внушительным, но более сдержанным и немногословным. Вслед за ними вошла девочка, которая на фоне своих грандиозных родителей была совсем незаметной, хрупкой и прозрачной. Присела на краешек стула, стараясь держать спину ровно.

«Она ничего не хочет делать, ленится!» – пожаловалась мама. Для меня подобное заявление относительно восьмилетнего ребенка показалось необычным. Я стала прояснять, что же подразумевается под ленью, действительно ли проблема столь велика. И передо мной стала разворачиваться следующая картина.

Девочка с младенчества была очень любопытной, активно познавала мир. Очень рано обнаружился ее интерес ко всему, что связано с рисованием. Предметы, которые попадали ей в руки, она сначала тянула в рот, а потом обязательно пробовала, можно прочертить ими линию или нет. И если удавалось, это вызывало у девчушки бурю радости. Родители решили поддержать ее интерес, накупили карандашей, фломастеров, мелков. На улице все было хорошо. Малышка брала мелки и подолгу рисовала на асфальте. А вот дома ребенок начинал рисовать на всем, где это было возможно, и наотрез отказывался делать это в альбоме. Тогда последовал первый поход к детскому психологу, где родителям посоветовали повесить в комнате дочки большие листы ватмана. После этого спонтанного творчества стало меньше.

Все было хорошо, пока пятилетнего ребенка не начали готовить в престижную школу. На тот момент она посещала занятия по английскому языку три раза в неделю, занималась фигурным катанием каждый день, ходила в музыкальную школу, а потом ко всему этому добавились еще и занятия с репетитором шесть дней в неделю. Дочка домашние задания делала с неохотой, медленно, подолгу. И как только возникала минута свободного времени, усаживалась рисовать. В этом родители усмотрели угрозу и причину нежелания готовиться к школе. А ведь они уже расписали будущее своего ребенка, которое было блестящим, так как именно маленькой наследнице через несколько лет предстояло встать во главе семейного бизнеса. И школа, хорошее образование были лишь первым шагом на этом пути.

Альбомы и карандаши были конфискованы. Но ситуация не изменилась. В школе у дочки очень скоро возникли проблемы с учебой. Она не переставала рисовать, только теперь ручкой или простым карандашом в блокноте, с которым не расставалась ни на минуту в школе, дома, на занятиях английским, на тренировках, на музыке. За это ее наказывали, категорически запрещали «отвлекаться на глупости».

А некоторое время назад родители обнаружили рисунки своей дочери под потолком, над плинтусами, замысловато вплетенные в общий рисунок обоев, и за шкафом. Тогда в ход пошли угрозы. После этого ребенок изменился. Девочка с огромным трудом просыпалась по утрам, у нее пропал аппетит, она стала вялой, апатичной ко всему происходящему. Все преподаватели как один, жаловались на отсутствие желания учиться, а потом в их жалобах появилась тревога.

После этого было решено обратиться к семейному психологу, обычные специалисты не могли справиться с проблемой. Но что же произошло на самом деле?

Все родители хотят, чтобы их дети были счастливы, и им кажется, что они лучше знают, как этого достичь. Причин такого отношения может быть много: слепая любовь, нереализованные мечты, амбициозные планы, желание прослыть хорошими мамой и папой, чувство вины и так далее. Взрослым из-за этого бывает очень сложно увидеть своего настоящего ребенка сквозь стену собственных представлений и ожиданий. Они своими действиями начинают целенаправленно подгонять его под созданный ими же образ. Сначала ребенок сопротивляется. Но, если давление только усиливается, в конце концов он сдается. Наступает апатия, потому что маленькой личности приходится пожертвовать собой, своими интересами ради любви родителей.

…Когда семья пришла, я почувствовала искреннюю тревогу родителей за дочку, но на фоне этого увидела и печаль ребенка, который прощался с возможностью рисовать. Поэтому предложила девчушке бумагу и карандаши. На секунду в ее глазах по­явился огонек, но она тут же с опаской посмотрела в сторону родителей и сказала, что не хочет. Огонек погас.

Я была очень аккуратна в подборе слов, когда давала рекомендации. Эта семья страдала, поэтому любое неверное слово могло причинить боль и спровоцировать защитную реакцию. Мне важно было, чтобы они меня услышали: сказала о том, что необходимо вернуть рисование в повседневную жизнь дочери, ибо для нее рисовать – все равно что дышать; нужно немного снизить нагрузку и оставить только те занятия, которые ей нравятся; если это невозможно, то стоит составить график таким образом, чтобы у нее хотя бы раз в две недели были разгрузочные дни, а лучше, чтобы в течение дня был как минимум один час свободного времени, когда можно заниматься всем, чем хочется, а занятия под грифом «надо» чередовались с грифом «хочу». Плюс ко всему нужно организовать пространство, наполнить которое вправе только сама девочка (без советов и приказов других людей).

Поблагодарив, они ушли. Это была разовая консультация, после которой я их больше не видела. Помогла ли я им? Не знаю. Но очень надеюсь, что они меня все-таки услышали, а вместо тревоги и печали в их семье поселились любовь, радость и… понимание.

Ольга КОНОВАЛОВА, семейный психолог