Секрет большого яблока

Пролог

15 лет прошло с того времени, когда, побывав на стажировке в американских школах, я впервые задумалась о том, что мне интересно сравнивать и анализировать две образовательные системы. Позже, несколько лет спустя, к объектам сравнения добавились школы в разных странах Европы, потом – школы в странах Азии и Африки. Так рождалось научное исследование, описанное в моих книгах и статьях. Но ведь самое главное – начало! И вот сейчас я предлагаю вспомнить, с чего же все началось. Мое эссе называется «Впечатления… Постимпрессионизм по-московски. Автор Ольга Мачехина, исследователь партнерства Москва – Коламбус». Текст размещаем в неизмененном виде, а в качестве эпилога пост-постимпрессионизм!

Все началось с яблока. Оно было большое, красное и почему-то надкушенное. И какое-то очень желанное, так и хотелось откусить еще кусочек. Но не судьба. Оно было на мобильном рекламном щите прямо на Бродвее и прямо в Нью-Йорке. Тогда, после десятичасового перелета и после почти пятичасовой прогулки по городу с прожившими там пять лет друзьями, я забыла спросить, почему яблоко надкушенное. Но на следующий день я увидела его сразу три раза, причем в одном и том же месте. Сувенирный магазин рядом с Empire State Building назывался The Big Apple – «Большое яблоко», а прямо у входа стояла рекламная раскладушка, вопрошавшая: «Are you still visiting the Big Apple?» – «Вы все еще в Большом яблоке?» Ну здесь-то я уже задала свой вопрос, несомненно, поразивший оригинальностью и широким кругозором и мою подругу, и владельца магазина: «А что, Большое яблоко – символ Нью-Йорка?» Получив изумленно-утвердительный ответ продавца и недвусмысленное «браво!» от подруги, я услышала, что не я одна хотела бы откусить кусочек, «попробовать на зуб» неведомую жизнь, прикоснуться к культуре, истории… Ах, слова, слова… Именно поэтому символом Нью-Йорка, а в последнее время и США в целом принято считать большое красное яблоко.

Участники программы «Мозаика граждановедения» в ходе визита в США в ноябре 2005 года имели шанс увидеть, попробовать, услышать, ощутить практически все, что связано с образовательным процессом. Увидеть учителей и студентов, пообщаться с ними и в формальной, и в неформальной обстановке; попробовать еду в школьных столовых, услышать знаменитые «Glad to meet you!», «I have no idea!», «Are you fine?»; ощутить каждой клеточкой тела отсутствие столь привычного для русского человека чувства, что все проблемы как будто сговорились и окружили именно тебя.

Яблоко – это, конечно, интересно и здорово. Напомню, что оно было какое-то неестественно большое, даже когда оно было маленьким значком или наклейкой. В этом, наверное, есть некоторая философская подоплека. Потому что потом все было большое – школьные здания, классные комнаты и коридоры в них, школьные столовые и предлагавшиеся в них порции весьма незамысловатой еды, перерывы на ланч (почти 50 минут) и компании учеников, собиравшихся вместе в самых разных уголках школы, ну и, конечно, школьные учебники и тетради. Пожалуй, именно они произвели особенно сильное впечатление: «Бедные дети, как же они носят эти тяжести в школу, а потом обратно домой?» Да не носят они, оказывается.
Учебное время рассчитано настолько четко, что есть специальные часы для выполнения домашнего задания либо в школьной библиотеке с внушительными, между прочим, фондами, либо в специально для этого предназначенных классных комнатах. А еще большими были тетради. Российские старшеклассники, конечно, тоже в последнее время пользуются такими блоками. Чтобы уж сразу на все уроки приносить все, что есть, дабы не забыть. Но это совсем другие тетради. Каждая для определенной предметной области. Мы посетили довольно много уроков Social Studies, учеников 11-х и 12-х классов (17‑18 лет) я просила показать тетради. Они четко структурированы не только по названию учебных дисциплин, среди которых обязательные для изучения всемирная история, история США, Government и уже немного известные нам элективы, то есть курсы по выбору, например этнография, антропология, социальная психология, но и с включением практической части.
Здесь собраны контурные карты, различные источники, проектные работы и эссе. Да, конечно, мы довольно хорошо теперь понимаем, что технология портфолио имеет право на жизнь в современной школе. Ведь это прекрасно, когда совсем еще малыш (чаще при непосредственном участии родителей) собирает самые-самые лучшие из своих творений, ведь он учится ценить свой труд. Потом, спустя годы, в его портфолио окажутся смешные и грустные, глубокие и не очень рисунки, сочинения, фотографии, макеты и много всяких других дорогих свидетелей такой долгой дороги к знаниям. Но в американских школах я увидела несколько другое. Просто на уроках и после них ученики стараются собрать все, что является свидетельством их индивидуального труда, и крайне редко – результатом какой-либо коллективной работы.

Мы провели полные два учебных дня в школе West High School у Мишель Стэйса, обнаружили нечто, удивительное для нас, но вполне обычное для американских учителей, – в течение семестра каждый день по одинаковому расписанию учатся одни и те же дети. То есть пять раз в неделю примерно по часу ученик изучает определенный предмет, каждые девять недель сдает зачет, Standart test, и впоследствии может этот же учебный курс выбрать в качестве электива.

Да, необычайное углубление! Причем, что интересно, в учебном плане темы настолько узкие, а на изучение каждой отводится такое большое количество времени, что невольно задаешься вопросом: ну зачем так долго и так подробно изучать, к примеру, индустриализацию (между прочим, это совсем не та индустриализация, которую изучаем мы, и к советским великим стройкам 30‑х годов ХХ века она не имеет никакого отношения)? Ответ был неожиданным и прозвучал из уст ассистента директора по учебному планированию, то есть завуча: «Так зачем знать понемногу обо всем, лучше знать хорошо что-то одно, разве нет?» И глубокое изумление после рассказа о системе концентрического обучения в российских школах. А еще вопрос: «И что, дети все учат?» Учат, конечно, только знают ли? Это уже вопрос для нас. К моей огромной радости, я наконец-то разобралась с системой обучения в старшей школе.
Надо сказать, что все это непривычно и необычно, но и интересно. И, конечно, очень практично, как и все американское, то есть отвечает потребностям и служит развитию индивидуальности, а значит, содействует формированию гармоничной личности. Это система выбора учебных дисциплин. Если человек в 15‑летнем возрасте решил, что математика и химия ему во взрослой жизни, видимо, не понадобятся, то он изучает эти предметы по минимальной программе, то есть 60 часов, сдает так называемый credit minimum – это экзамен в форме развернутого теста на знание основ науки – и либо забывает об этой науке, либо использует полученные знания, либо понимает, что нужны ему в жизни именно математика и химия, и продолжает их изучать, но уже как предметы по выбору. И не по минимуму, а совсем уж по максимуму, то есть предельно глубоко и с четким разграничением учебного времени на теоретическую и практическую части. Так же обстоит дело со всеми остальными учебными предметами. Результат, надо сказать, довольно интересный. В возрасте 18‑19 лет это человек, который уже понял, чем будет в жизни заниматься, попробовав многое, но и, видимо, имеет представление об основах человеческого знания в разных областях. И, что самое важное, ему не пришлось тратить безумное количество энергии и драгоценного времени в выпускном классе на изучение тех предметов, о которых он, может быть, и вспомнит потом, но лишь с горькой усмешкой: «Ну и зачем мне все это?» Кстати, несколько слов по поводу развернутого тестирования. Это тестирование потому называется развернутым (opened), что оно предполагает не только автоматический выбор правильного ответа на вопрос из нескольких предложенных вариантов, а еще и написание небольшого эссе по выбранной примерно из десяти теме. Темы отражают основные проблемы, которые обсуждались на занятиях. А еще в процессе экзамена credit minimum учащемуся следует представить на суд комиссии портфолио с работами по сдаваемой дисциплине. Портфолио включает два творческих проекта, две контрольные работы и, что интересно, два теста, составленных самостоятельно учащимся, и не менее пяти работ его сверстников, ответивших на вопросы этого теста, соответственно, обработанных автором.

Если учащийся по какой-то причине не сдает credit minimum, он еще раз изучает соответствующую дисциплину в следующем учебном году, причем для более продуктивного усвоения может выбрать эту же дисциплину помимо обязательного изучения еще и как электив. То есть результат рано или поздно обязательно будет, он запланирован, и никто особо не расстраивается, если с первого раза не сдал математику или испанский язык.

Очень интересное наблюдение связано с посещением занятия по одному из предметов по выбору – The Army Lesson. Этот предмет могут выбрать только учащиеся 12‑го класса, причем как девушки, так и юноши. Конечно, разные причины лежат в основе этого выбора, но одна из них особенно впечатляет. Дело в том, что высшее образование в США весьма дорогое удовольствие, и далеко не каждая семья готова оплачивать обучение сына или дочери в колледже или тем более в университете. Но, в 16‑17‑летнем возрасте человек, как правило, понимает, что именно хорошее образование определяет качество будущей жизни. Поэтому выбирает так называемый армейский класс. Каждый день в течение учебного года ребята посещают теоретические и практические занятия, затем после окончания школы служат солдатами в армии в течение 2‑3 лет, а вооруженные силы США впоследствии оплачивают получение высшего образования всем, кто отслужил положенное по контракту количество времени. Надо сказать, что дисциплина и общий дух порядка на таких занятиях ошеломляют. Вопрос об опозданиях учащихся, довольно актуальный в любой стране мира, решен довольно легко. Опоздал? Вопросов никто никому не задает. Упал! Отжался! Каждая минута опоздания – 10 отжиманий. На стене кабинета электронные часы с указанием количества минут, прошедших от начала урока. Между прочим, эта мера касается и девушек, и юношей. Вот так!

В заключение своих постимпрессионистских размышлений хотелось бы отметить, что нам, российским учителям и ученикам, бесспорно, есть чему поучиться у американских коллег.
Но, что отрадно, американские учителя и ученики тоже заинтересовались нашей образовательной системой. И я попытаюсь отразить эти взаимные интересы и позиции. Еще раз отмечу, что все нижеизложенное является результатом многочисленных обсуждений с коллегами, причем на самом разном уровне – от окружного методиста по Social Studies до студентов университета, будущих учителей, естественно, бывших учеников и учеников настоящих из шести разных школ.

1. Что следовало бы принять к сведению российским учителям и чиновникам от образования:
а) индивидуальное планирование образовательного процесса с учетом состояния неопределенности с приоритетными областями знания для изучения у учащихся 14‑15‑летнего возраста, то есть предоставление возможности выбора и квалифицированной психологической консультации;
б) тщательно разработанные с методической точки зрения элективные курсы;
в) всестороннее консультирование преподавателей по вопросам подготовки и проведения Standart diploma test (в нашем понимании, это ЕГЭ) и Сredit minimum;
г) определение (максимально четкое) времени в учебном процессе учащихся выпускных классов для всесторонней подготовки под руководством преподавателей к выпускным экзаменам, вплоть до отмены всех учебных занятий. Основной принцип такой: все, что можно было изучить, уже изучено, теперь надо научить показывать знания и умения!
д) выполнение определенного объема дополнительных заданий (не домашних!) в школе, что позволяет ежедневно выделять свободное время и для общения, и для развития, в общем, для всего того, что индивидуально и так необходимо, особенно в старшем школьном возрасте.

2. Что не следовало бы принимать к сведению российским учителям и чиновникам от образования:
а) слишком вольную дисциплину на уроках;
б) преобладание методов письменного контроля усвоения знаний, умений и навыков;
в) слишком углубленное изучение той или иной учебной дисциплины, нередко в ущерб остальным.
3. Что следовало бы принять к сведению американским учителям и чиновникам от образования:
а) разделение ученического коллектива на классы – группы учащихся по возрасту если и не для учебы, так как это нарушило бы довольно стройную и логичную образовательную систему, то для проведения воспитательных мероприятий;
б) введение института классного руководства, предполагающего при успешном функционировании объединение и гармоничную реализацию учебных, развивающих и воспитательных целей.
4. Что не следовало бы принимать к сведению американским учителям и чиновникам от образования:
а) неимоверно перегруженные учебные программы по большинству изучаемых в средней и старшей школе предметов;
б) отсутствие индивидуального подхода к способностям, интересам, а главное – возможностям учащихся при планировании образовательного процесса в старшей школе;
в) слишком большой объем домашнего задания в старших классах, задаваемый без какого-либо учета индивидуальных особенностей учащихся.

Эпилог

За прошедшие со времени написания эссе пятнадцать лет в российском образовании многое изменилось. Что-то стало этапом модернизации, то есть реакцией школы на то, что происходит в политике и экономике. А что-то стало содержанием реформ, которые проводятся на государственном уровне. Например, казалось бы, почти «незаметное» изменение названий этапов освоения образовательных программ – ступени заменились уровнями, средняя школа стала называться основной, а старшая – средней. Собственно, именно так это и называется во всем мире уже довольно много лет. А это значит, что российское образование успешно интегрируется в мировое образовательное пространство.

Что еще изменилось? Система предпрофильного и профильного обучения все же поддалась очевидному риску слишком углубленного изучения той или иной учебной дисциплины, нередко в ущерб остальным. Как раз об этом я писала в эссе, предостерегая от такого риска.
Увы, наши старшеклас­сники-технари очень слабо представляют социальную и политическую сферы жизни современного общества. Правовая грамотность вообще находится в весьма плачевном состоянии. А гуманитарии, изучающие огромное количество литературных произведений самых разных жанров, испытывают затруднения в обсуждении весьма простых тем по химии, биологии, физике.

Очень важным, я бы сказала, смысловым изменением является появление должности тьютора в российских школах. Где-то специалист-тьютор действительно сопровождает индивидуальное планирование образовательного процесса и помогает определиться со своими интересами за пределами школы, а где-то становится обычным помощником учителя-предметника. Так что здесь нам еще надо форсировать профессиональную подготовку тьюторов!

Мне как учителю обществознания чрезвычайно приятно осознавать, что контрольно-измерительные материалы, необходимые для подготовки к ЕГЭ, приблизились к мировым стандартам, то есть предполагают не только автоматический выбор правильного ответа на вопрос из нескольких предложенных вариантов, а еще и задания с открытым, то есть собственным, вариантом ответа, а самое интересное – это, конечно, написание эссе по выбранной из не менее чем пяти тем – высказываний известных людей по проблемам общественных наук.

Конечно, хотелось бы, чтобы в российской школе появилась такая, на мой взгляд, здоровьесберегающая установка: определение (максимально четкое) времени в учебном процессе учеников выпускных классов для всесторонней подготовки под руководством преподавателей к выпускным экзаменам, вплоть до отмены всех учебных занятий. Основной принцип такой: все, что можно было изучить, уже изучено, теперь надо научить показывать знания и умения!

Как бы то ни было, опыт пятнадцатилетней давности стал основанием для большого исследования, а те практические советы, выражаясь современным языком, образовательные лайфхаки, которые я изложила в своем эссе, вполне могут стать инструментами в работе учителей.

Ольга МАЧЕХИНА, доцент дирекции образовательных программ Московского городского педагогического университета, кандидат педагогических наук