Сей мир покинул москвич и главный москвовед. Потери

​На 92-м году жизни скончался выдающийся ученый – академик РАО Сигурд Шмидт.

Сын известного полярника Отто Юльевича Шмидта и не менее известного видного музейного деятеля, создателя  сектора художественной иллюстрации в Институте мировой литературы Академии наук Маргариты Эммануиловны Голосовкер родился в  московском переулке близ Арбата,  рос в городской интеллигентской среде  и «рано убедился в том, что подлинная «интеллигентность» не всегда тождественна с представлением об «интеллигенции», к которой относят людей в зависимости от уровня их образованности и служебного положения». Сигурд Оттович остро воспринимал образ «арбатства», особенно, как он говорил,  после семидесяти лет, «когда приохотился к теме «Арбат в истории и культуре России» и стал постигать, почему классики нашей литературы, начиная с Тургенева и Л.Толстого, а после 1917 г. писатели – и советские, и эмигранты – поселяли своих героев близ Арбата и Приарбатья для типологического отображения происходящего не только в Москве, но и в России. Я еще застал явственные следы того «дворянско-интеллигентско-литературного» Арбата, о котором в период моего младенчества любовно вспоминал в эмиграции Б.К.Зайцев, – Арбата и Приарбатья многих переулков и переулочков, небольших храмов, сквериков, старомодных одежд и привычек (особенно в тех квартирах, где бывшие владельцы сумели уплотниться себе подобными), а на самой улице с шумным и опасным движением трамваев, авто и извозчиков – множество книжных магазинов и ларьков и привлекательные витрины с антиквариатом и старинной мебелью».Юный Шмидт, по его воспоминаниям,  учился в прежних  московских гимназиях, «где немало оставалось еще дореволюционных учителей – в бывшей женской Хвостовской (описанной в произведениях А.Н.Рыбакова в «Детях Арбата») и в бывшей Флеровской у Никитских ворот, тогда уже знаменитой 10-й (позже 110-й) школе имени Ф.Нансена, – там преобладали дети из староинтеллигентских семей и поощрялись при требовательной строгости в оценке знаний оригинальная методика обучения и некоторая самодеятельность учащихся». В восьмом классе у него возникло желание стать профессором. «Думаю, – писал Шмидт, –  что это объяснялось не мечтательной самонадеянностью, а тем, что собственно «профессорская» среда, хорошо знакомая с детства, воспринималась и как естественная сфера обихода; и там не принято было (что существенно в период юношеского морального максимализма) демонстрировать свое положение с вызывающей неприязнь спесью (что позже приходилось не раз наблюдать в иной уже обстановке). Уверенный уже тогда (и, как показала дальнейшая моя жизнь, не без основания), что знания по не интересным для меня и нелегко дающимся предметам (по физике у меня в аттестате стояла тройка) мне никогда не пригодятся, я высвобождал время от подготовки уроков на ознакомление (правда, беспорядочное) с художественной литературой, трудами историческими, по истории литературы и искусства, мемуарами и изданиями в плане биографики, с энциклопедическими справочниками (первые, самые элементарные познания во французском языке приобрел от самостоятельного чтения второй части «Пти-Лярусса», приобретенного мамой, когда она училась в Сорбонне). Так, с целодневным восприятием творческого трудолюбия самых близких мне людей и с возрастающей заинтересованностью избранными мною занятиями, закреплялось представление о трудолюбии не только как основе жизненного существования, но и о радости такого ощущения».В 1939 году Сигурд Шмидт стал студентом  исторического факультета Московского  государственного университета имени М.В.Ломоносова, буквально на первом курсе  начал заниматься научной работой, в 1944 году поступил в аспирантуру,  в июне 1949 года защитил кандидатскую диссертацию «Правительственная деятельность А.Ф.Адашева и восточная политика Русского государства в середине XVI столетия», а в феврале 1949 года стал преподавателем Московского государственного историко-архивного института (МГИАИ, теперь РГГУ), с которым не расставался всю жизнь даже после  перехода на основную работу в Академию наук.У Сигурда Оттовича было много работ, посвященных Москве и москвичам, например, «Замыслы пожилого москвича-москвоведа и пути их реализации», «Большая Московская энциклопедия», «Арбат – визитная карточка истории и культуры Москвы», «Русская эмиграция и ее влияние на отечественную историческую мысль» (в Москве), он координировал работы в области краеведения и москвоведения (председатель Союза краеведов России, руководитель Учебно-научного центра исторического краеведения и москвоведения в РГГУ, главный редактор «Московской энциклопедии»),  выпустил книгу «История Москвы и проблемы москвоведения», в которой сто работ   объединяли пять разделов: «Прошлое Москвы» (с XII по XX век); «Москвоведение и очаги его развития» (только о XIX-XX вв.); «Ревнители истории и культуры» (с преобладанием материалов об историках); «Представления изданий» (предисловия и послесловия) и «Журналистские публикации бесед-интервью». Он был москвичом, он любил и знал Москву, трудился во имя Москвы. Вечная ему память и благодарность!