На чтение: ≈ 12 мин.Что значит – стать взрослым? Это значит – быть большим и сильным, делать что хочешь и никого не спрашивать, покупать дорогие серьезные вещи, читать газеты и не разрешать детям лазить по деревьям. Тем не менее большинство детей хочет поскорей вырасти! Должно быть, они не осознают по-настоящему, к чему это приведет. А вот девочка Пеппи Длинныйчулок отлично знает: «Взрослым никогда не бывает по-настоящему весело» – так, как детям.
Именно «Пеппи Длинныйчулок» сделала Астрид Линдгрен знаменитой, и немудрено – такого лучезарного образа, пожалуй, не знала детская литература. Пеппи совмещает все прекрасные качества детей и те немногие достоинства, которыми все-таки обладают взрослые. И хочет всегда быть такой.
Так и произошло. Пеппи (под именем Астрид Линдгрен) стала писать книги и осталась тем самым ребенком, который взахлеб эти книги читает. Писательница говорила: «Один-единственный ребенок на свете может меня вдохновить – тот, которым была когда-то я сама».
Что необходимо для счастья родившемуся на свет человеку? Конечно, любовь. И еще свобода, «ибо без свободы цветок поэзии увядает, где бы он ни вырос». Астрид Анна Эмилия была ребенком счастливым.
Она родилась 14 ноября 1907 года на хуторе Нэс, близ шведского городка Виммербю. Старый красный дом был окружен фруктовым садом; в доме было три комнаты, зала и кухня, где жили Самуэль Август и Хана Эрикссоны, их четверо детей, служанки и работники. Домашним хозяйством управляла сильная и деятельная Ханна, а эмоциональная жизнь семьи питалась неизменно любящим, заботливым и добрым Самуэлем Августом. Их брак был не концом нежной любви, а ее счастливым продолжением.
К детским проказам здесь относились спокойно, а дети слушались родителей, потому что это было разумно и не обидно. Дети имеют полное право бегать по лугу и пускать в ручьях кораблики, шлепать босиком по воде, есть конфеты и пирожные, сколько им хочется; они могут опоздать к обеду, могут запачкать нарядные туфельки или порвать платье, они в полном праве радоваться новым сапожкам даже во время конфирмации. Мешать им в этом – грешно и бесполезно. Идеальные отношения взрослых и детей – это необъятный вопрос, считала писательница, но самое главное – «взрослые ни при каких обстоятельствах не должны оскорблять детей словом, а тем более действием».
Об этом говорила Астрид Линдгрен в 1978 году, когда ей вручали Премию Мира. Чтобы говорить о мире, считает она, надо «научиться жить без насилия, просто-напросто попытаться стать другими людьми… Вырастет ли ребенок добрым, открытым, доверчивым человеком, зависит от тех, кто вводит ребенка в этот мир, от тех, кто учит его тому, что такое любовь… Основы характера всех, даже будущих политиков, формируются до 5 лет – это ужасно, но правда».
Но даже самое беззаботное детство сменяется тяжким временем переходного возраста и мятежной юности.
В восемнадцать лет Астрид уезжает в Стокгольм. Никто не выгонял ее из дома, но она забеременела, а оставаться в городке Виммербю и стать предметом сплетен «было все равно что оказаться в яме, полной змей».
В Стокгольме Астрид снимала комнату и работала секретаршей. Жила впроголодь: посылки из дому были настоящим праздником. Когда родился мальчик, ей помогли найти семью, которая на время взяла заботы о ее ребенке. Не случайно через много лет в книгах Линдгрен появятся брошенные, одинокие, несчастные дети – так, наверное, отзывалась ее память на эти годы, проведенные в тревоге и тоске по ребенку, разлученному с мамой.
В 1931 году она вышла замуж за своего шефа, Стуре Линдгрена. Они поселились на улице Вулканусгатан, 12, – именно там, по ее уверению, жил Карлсон. «Когда я стала писать о нем (о Карлсоне. – К.З.), то думала только о крыше того дома, где мы с мужем жили как новобрачные. Над нами, этажом выше, был балкон – и там я впервые его увидела».
Трудно представить, что воспоминания медового месяца могут быть связаны с маленьким озорником с пропеллером! Может быть, Карлсон – это представления Астрид о счастье? Романтичными их не назовешь, нет, это все то же неугомонное дитя, замаскировавшееся под домохозяйку фру Линдгрен!..
У фру Линдгрен все в порядке. Она наконец-то взяла к себе пятилетнего Лассе, родила дочку Карин и с наслаждением отдается материнским хлопотам по кормлению – воспитанию – пониманию младенца. Муж работает, подрабатывает и она сама.
А в Европе зреет война. С 1 сентября 1939 года Линдгрен начинает вести дневник, «чтобы упорядочить в памяти и создать полную картину того, что происходило в мире, и как это отражалось на нас». Она берется изучать всеобщую историю – «Поистине удручающее чтение!» Она делает серьезные запасы: закупает 2 кг сахара, 2 пачки порошка «Персил», 5 пачек какао…
Не знаю, отметила ли она в 1941 году в своем дневнике рождение Пеппи Длинныйчулок – во всяком случае, известно, как эта героиня появилась на свет. Дочка Астрид заболела и, лежа в постели, попросила маму: «Расскажи мне про… Пеппи Длинныйчулок!» – это имя только что пришло ей на ум. Развлекать больное дитя – святое дело, и Астрид принимается сочинять рассказы про Пеппи; через несколько лет она записала их в книжку. В издательстве, куда она послала рукопись, отметили мастерство неизвестной писательницы и… публиковать книгу отказались. В 1944 году Пеппи казалась слишком шокирующим и антипедагогическим образом.
Книжка, несколько переработанная и смягченная, спустя год вышла в другом издательстве и имела бешеный успех. Вскоре выходит еще несколько книг Астрид Линдгрен – повести, сборники рассказов, и домохозяйка из Стокгольма становится знаменитой детской писательницей. Ее переводят на все языки мира, по ее книгам снимают фильмы и ставят спектакли. Международные комитеты спешат присудить ей самые престижные литературные премии, каждую неделю она получает не менее ста пятидесяти писем от читателей из разных стран – от Гавайских островов до Австралии.
Личная ее жизнь состоит, как и у всех людей, из хлопот, радостей и огорчений. Дети взрослеют, учатся. В 1952 году умирает муж. Астрид пишет об этом на другой день после его смерти: «А мой любимый лежит в постели и умирает. Он больше не слышит меня, он больше не видит меня. А мне бы так хотелось поблагодарить его за нежность и доброту – ведь этим июньским вечером от меня уходит очень добрый человек. Он был для меня ребенком, которого я так любила. Я всегда держала его за руку, но пойти вместе с ним туда, куда он идет, мне не позволено…»
Больше замуж она не выходила, а круг ее личных интересов приобретает мировые масштабы. Если не в ее силах было повлиять на мировую политику, то в своей сфере она многого добилась. В 1979 году в Швеции впервые в мире приняли закон, запрещающий телесные наказания и другие виды насилия со стороны родителей по отношению к детям. В связи с этим известен забавный (забавный ли?) случай: двое братьев-сирот бежали из Германии в Швецию, чтобы поселиться у удивительной Астрид Линдгрен, которая заявила, что детей бить нельзя.
Она вовсе не политический деятель, но когда, возмущенная ростом налогов, опубликовала в газете сатирическую сказку, дело кончилось тем, что социал-демократы проиграли на выборах.
Когда она выступила в защиту природы, премьер-министр, наученный прошлой публикацией, лично посетил писательницу и пообещал ей исправить положение – вскоре был принят закон о защите животных, получивший название «Закон Линдгрен». Это был подарок к ее восьмидесятилетию.
В Виммербю ее именем названы школа и улица и есть еще улицы и переулки, переименованные в честь ее героев. Тиражами ее книг можно трижды опоясать земной шар. В 1997 году ее выбирают «Шведом года», на что Астрид замечает прямо на торжественной церемонии: «Вы вручаете награду «Швед года» человеку, который неимоверно стар, наполовину слеп, наполовину глух и полностью выжил из ума. Вам следовало бы осторожней раздавать такие звания!»
Когда писательницу спросили, есть ли у книги будущее – вопрос как будто не праздный в наш кино-теле-видео-интернет-век, она ответила: «С таким же успехом можно спросить: есть ли будущее у хлеба? У розы, у детской песенки, у майского дождя?.. Лучше спросить: есть ли будущее у человека? Если оно есть у человека, оно есть и у книги».
Астрид Линдгрен пережила ХХ век – она умерла в 2002 году, 28 января. Говорят, что она утратила перед смертью зрение и слух, но индивидуальность сохранила полностью. Еще бы! Девяносточетырехлетнюю индивидуальность не так-то легко потерять.
Выбор читателей
Комментарии