Счастье и Беда

У красавицы Судьбы и мужа ее, ветреного Случая, родились две дочери. Они были так похожи, что казалось, будто отражаются одна в другой, как в зеркале. Даже родители могли различить их только по цвету волос и глаз. Ту, что появилась на свет первой, златокудрую и голубоглазую, назвали Счастье. Младшую, темноволосую и зеленоглазую, нарекли Бедой. С самого детства девочки были неразлучны: куда одна, туда и другая.

Публикация приведена в формате PDF:Скачать/Просмотреть (Для просмотра необходима программа Adobe Reader или ее произвольный аналог).

Ни минуты не могли друг без друга прожить. Вместе играли в саду, что ни день, придумывали новые шалости, а когда склоняли свои прелестные головки над книжкой, их локоны сплетались в шелковистое черно-белое покрывало. Но если веселая безмятежная Счастье все время пела, смеялась и горя не знала, то с задумчивой мечтательной Бедой постоянно что-то приключалось. Решит собрать букет – непременно поранит свои нежные пальчики об острые розовые шипы или укусит ее задремавшая на цветке пчела. Надумает в жаркий летний день искупаться в прозрачном лесном озере – обязательно споткнется на гладких прибрежных камнях.

Однажды Беда так расхворалась, что лучшие врачи королевства семь дней и семь ночей не смыкая глаз совещались у ее постели. Старшую сестру к Беде не пускали – боялись, как бы и Счастье не заразилась страшной неведомой болезнью. С каждым часом Беде становилось все хуже и хуже, она угасала, а мудрые старцы лишь в бессилии разводили руками. И вдруг дверь спальни с грохотом распахнулась, и в комнату вбежала Счастье. Она бросилась к умирающей, целовала ее волосы, горячими слезами умывала лицо и руки. И Беда открыла глаза, улыбнулась и тут же выздоровела. Загадочная хворь отступила, но вместе с ней истаяла и небывалая красота юной Беды. Из белокожей принцессы превратилась она в чернавку – румяные щечки покрылись уродливыми рытвинами, тонкий изящный носик вытянулся и стал похож на громадный птичий клюв. И лишь прекрасные изумрудные глаза остались такими же, как и прежде.

Шли годы. Девочки выросли. Счастье расцвела – другой такой красавицы во всем белом свете не сыскать. При одном взгляде на такое чудо окружающие теряли дар речи и каждый спешил погреться в исходящем от нее мягком теплом свете. Такое внимание избаловало Счастье. Она стала капризна и заносчива, себялюбива и своенравна. Потерять ее расположение было очень просто, вернуть его – практически невозможно. Ее обижали недостаточно низкие поклоны, недостаточно цветистые комплименты. Она мерила несчастного высокомерным взглядом и поворачивалась к нему спиной. Взывай – не взывай, кричи – не кричи – Счастье уходила, не оглядываясь.

Другое дело – Беда. Ее-то как раз не баловали вниманием. Завидев дурнушку, люди отворачивались, спешили пройти мимо. Даже Счастье, с которой прежде они были неразлучны, теперь смотрела на сестру с презрительной жалостью. Беда страдала от одиночества: ей так хотелось тепла и ласки, но она не мечтала даже и о толике того внимания и восхищения, что выпадали на долю капризной красавицы Счастье. Беда так хотела быть полезной. Она бы, не раздумывая, со всех ног помчалась к любому, кто бы только позвал. Да вот только отчего-то не звал ее никто. Тогда она решила не дожидаться приглашения и стала приходить сама. Но люди с ужасом захлопывали перед ней двери своих домов, стараясь не смотреть в ее бездонные зеленые глаза. А те, кто не успевал вовремя отвести взгляд, цепенели, кровь отливала от их сердец, и несчастные оставались недвижимы.

Одним дождливым осенним днем Беда, как всегда в одиночестве, бродила по своему родному городу. Некогда столь приветливому, но теперь такому чужому и враждебному. Горожане поспешно сворачивали в боковые проулки, лишь бы не столкнуться с Бедой на узкой мостовой. И вдруг кто-то окликнул ее. Беда аж вздрогнула от неожиданности. Прямо перед ней стояли трое. «Лицемерие», – представился долговязый господин, едва шевеля тонкими бледными губами. «Алчность», – слегка поклонился краснолицый толстяк с гигантской серьгой в ухе. «Зависть», – буркнул одноглазый коротышка. «Что вам нужно от меня?» – удивилась девушка. «Вот-те на, – Лицемерие хлопнул себя по тощим коленям и визгливо захохотал. – Не ты ли так одинока и несчастна, что даже родная сестра знать тебя не желает?» «Да-да, – забасил Алчность. – Не желает! А между тем она осыпана дорогими подарками…» «… И делиться с тобой не хочет», – прогнусавил Зависть. «А мы хотим с тобой дружить», – продолжил Лицемерие – видно было, что он в этой странной троице за главного. «Правда?!» – обрадовалась Беда. «Конечно, – гаркнул Алчность. – Чем больше друзей, тем лучше!» «Но одно условие, – каркнул Зависть. – Мы помогаем тебе, а ты нам». Как обрадовалась Беда тому, что отныне у нее появились такие замечательные друзья. Оказалось, что требуется от нее всего ничего, сущие пустяки – время от времени участвовать в веселых забавах честной компании. Все очень просто: Зависть и Алчность стучатся в дома, что покрасивее да побогаче. Ничего не подозревающие хозяева с радостью их впускают. Затем в открытую дверь как ни в чем не бывало проскальзывает Лицемерие, за ним – красавчик Лень, старик Тщеславие, близнецы Невежество и Злоба. Последней входит Беда и пристально, как только она одна это и умеет, смотрит хозяевам в глаза. Вот и все – дело в шляпе: теперь только не зевай, выноси из дома все, что понравится: тюки удачи, связки радости, корзины дружбы, коробки благополучия. Никто возражать не будет – хозяева-то недвижимы, Бедой скованы. Беде эта игра очень понравилась. И она с радостью играет в нее и по сей день. А люди с тех пор так и говорят: «Беда никогда не приходит одна».