Сашка смоленский, Мишка орский Беспризорникам на вокзале хорошо. А больше деваться некуда…

– Да Сашка я, – скороговоркой произнес мальчуган в замызганной куртке. Сдернув с головы изрядно потрепанную шапчонку, он картинно развел руками: – А вообще-то Рыжиком меня кличут. На мороженое дадите?

На Казанском вокзале мы с фотокорреспондентом оказались в самую горячую пору. Сотрудникам отдела по предупреждению правонарушений несовершеннолетних было явно не до нас. Прибывали поезда с делегациями школьников. Счастливчики из разных регионов России были удостоены чести побывать на президентской елке. Инспектора встречали, давали разъяснения, выясняли, не нужна ли помощь.
Сашка Рыжик стоял в стороне, равнодушно смотрел на галдящих сверстников. Они его не интересовали. Дядя Толя (он же капитан милиции Анатолий Михайлович Никишин) накануне пообещал, что и его вокзальные подопечные не останутся без подарков.
Один из московских фондов приготовил для беспризорников Казанского вокзала подарки. По этому случаю в комнате инспекторов ОППН появилась большая нарядная елка. К обеду ожидали добрых дядей с подарками.
Сашка Рыжик прибыл раньше всех. Не стал ждать, когда освободится дядя Толя. Привел и своих дружков. Вот уже больше года они вместе. Колян по прозвищу Колючий – самый старший. Держится солидно, независимо. Поскольку документов ни у кого нет, то верить приходится на слово. Колян с Украины, окончил семь классов, учился на штукатура-плиточника. В Москву рванул на заработки, говорит, где-то сестра его живет. Но разыскать не удалось.
– В Деда Мороза-то верите? – обращаюсь я к самым маленьким, Сашке и девятилетнему Денису.
– Ну вот еще! – возмущается Рыжик. – Мы что, ненормальные?
– Ладно, а как зовут нашего президента, знаете?
– Конечно, – подает свой тонкий голосок Денис. – Владимир Владимирович Путин. Мы его в телевизоре видели.
– А если бы вы с ним встретились, что бы попросили у него?
Ребята включаются все сразу.
– Много-много денег…
– Чтобы была теплая хата.
– Телевизор в ней…
– Всякой еды вкусной…
Фантазия моих собеседников истощилась быстро.
– А домой вам не хочется? – мой вопрос повис в тишине. Первым взвился Рыжик:
– Нет, Смоленск – плохой город. Гоняют тебя везде, в милицию водят. Здесь лучше, правда, Мих?
Михаил из Орска Оренбургской области согласно кивнул головой. Он стоял в сторонке, прилип к книжной полке. Пояснил сразу, что читать любит, но здесь нет его книг. Михаил предпочитает детективы Бушкова, Донцовой. Отвечает на вопросы не торопясь, обстоятельно.
– Да в Москве легче жить. На Курском кормят в час, в три, в шесть. Не успеешь, можно смотаться в Мытищи, там в церкви дают еду. На ВДНХ по четвергам в баню пускают да еще одежду чистую дают! Если заболеешь, дуй на улицу 1905 года, там таблетки дают бесплатно. И люди в Москве денег дают больше.
Ребята рассказывают, как подвезло им на днях. Рыжик попросил на булочку, а дядька добрый дал пятьсот. Накупили тогда водки “Гжелки”, закуски, клею. Завалились на чердак (где он находится, ребята тщательно скрывают). Напились, нанюхались и спали беспробудно двое суток.
– А что хорошего-то, – удивилась я, – столько спать?
– Ну мы-то веселились сначала, – заметил Колян, – а потом, ведь когда спишь, о еде не думаешь.
– А что вы обычно покупаете, когда деньги есть?
– Когда их мало, то только хлеб, майонез, газировку, сигареты, клей.
– Все нюхаете?
– Нет, не каждый день. Рыжик один все время. Над ним ухохочешься…
В тот день подарки эта компания так и не получила. Из фонда позвонили, извинились, перенесли все на неделю позже. Но фотокор наш не выдержал, угостил ребят мороженым.
– Да никому эти дети не нужны, – подвела итог нашей беседы Ирина Александровна Лопато, начальник ОППН. – Иногда руки опускаются. За год на вокзале мы задержали более двух с половиной тысяч таких вот “рыжиков”. Из них всего лишь восемьдесят человек смогли определить в приемник для правонарушителей. Подошли по возрасту. А вот этих – в возрасте до четырнадцати лет отправлять-то некуда. Согласно статье 13-й Федерального закона “Об основах системы профилактики безнадзорности…” мы должны направлять их в социально-реабилитационные центры, приюты. Но в столице таких центров для иногородних нет. Вот и обживают они вокзалы, чердаки, подвалы…
На улице нас оглушила праздничная Москва. Из головы не выходила фраза одного из инспекторов: “Неужели это кому-нибудь нужно, чтобы брошенных детей было больше с каждым днем?”

Надежда ТУМОВА