Саша и Клаша

В числе добровольцев «2000» поехали из Москвы две учительницы – Саша Конарева и Клаша Елисова. Поехали они в Башреспублику (Каш-Калашинский с/совет, дер. Табулдак).

Кулаки и бывшие торговцы встретили приезжих в штыки:

– Прислали сволочь из Москвы… Учить будут, а жрать нечего. Московских птичек кормить крестьянам надо… На нашу шею…

Эта агитация сначала имела свое действие. «Московских» сторонились, смотрели на них искоса и не здоровались, а колхозница Аюта, сторожиха школы, пошла в сельсовет и попросила, чтобы ее освободили:

– Не желаю ходить под московскими барынями.

Но московские «барыни» приступили к делу.

В колхозе творились безобразия. Приезжие начали критиковать работу председателя.

От ничегонеделания в длинные зимние вечера шло пьянство.

Тогда учительницы организовали постановку. Потом постановки ставили регулярно.

Сколько ухлопали трудов! Нет пьес (это зло деревни). Пьесу нашли – декорации нет. Декорации нашли – грима нет. Пришлось заняться изобретательством.

Саша сначала гримируется в роли колхозницы, а Клаша суфлирует, потом Саша «становится» кулаком, и незаметно суфлирует Клаша, играющая роль пред. сельсовета.

Но работа сделала свое, и вскоре многие колхозники-бедняки, особенно из молодежи, пришли к Саше и Клаше:

– Давайте вместе работать.

Артисты научились гримироваться сажей, смывать грим кислым молоком, а в пьесу вставлять местного кулака или лодыря. Эффект неподражаемый. Лодыри исправляются, а кулак впадает в ярость. Зрительный зал битком набит. Пьянство значительно упало.

Детям бедноты не хватает многого, ячейка Осоавиахима слабая, газет недостаточно. Тогда Саша и Клаша организовали выездную труппу в соседнее село. Вечером гастроли в соседнем селе, а наутро занятия в своей школе.

Кулаки хихикают:

– Мало им хахалей своих, едут искать в Шабры! (Соседнее село).

Однако гастроль дала теплые пимы школьнику-бедняку.

Собрания идут ежедневно: колхозное, общее, женское, родительское, бедняцкое и т.д. и т.д.

Саша и Клаша должны побывать везде. Обедать ежедневно не приходится, а нередко придут ночью домой голодные, а там – ни хлеба, ни чаю… Грустно светит лучина, керосина нет.

Часто приходят крестьяне за советом о налоге, о колхозе, самообложении.

Сейчас группа крестьян регулярно посещает учительниц и рассказывает им о всяческих делах своей и соседних деревень: там сожгли колхозную солому, там у веялки проткнули сита (решета). На всякие проделки способны кулаки.

И вот на собраниях, в стенгазете, беседах и т.д. Саша и Клаша объясняют, кто такой кулак и чего он добивается.

Сейчас идет подготовка ко второй большевистской весне, Саше и Клаше дышать некогда. Подготовка к весне проходит вяло. Саша и Клаша после уроков агитируют учеников:

– Ребята, наш колхоз дал 1.600 руб. тракторному строительству. На постройках много рабочих, им надо хлеба. Если мы весной посеем мало, хлеба будет меньше. Рабочие вовремя не дадут тракторов, меньше будет у нас дохода, хуже будем жить. Ребята, давайте нажмем на родителей, пусть они работают по-ударному, как рабочие. В первую очередь станем сами ударниками!

– Бу-у-у-де-ем! – хором отвечают дети. А погодя ученики демонстрируют по улице с лозунгами: «Даешь чистые семена».

Сортировка пока идет плохо. Учительницы и ученики занялись этим делом.

Разве можно в статье описать, что делается в глухой деревушке Табулдак?

– Какие они, московские барыни? Днем наших ребят учат, а вечером – нас, – так отзываются об учительницах колхозники и беднота.

Таковы дела двух учителей, приехавших в Табулдак.

И. ШАБРИХИН