Самые ценные советы мне дает мама. Зоя КАЙДАНОВСКАЯ

Молодая актриса Зоя Кайдановская вполне может занести уходящий 2007 год в свой профессиональный актив, вписав его в графу, где небесная канцелярия помечает людские прибыли и даже сверхприбыли. Потому как год действительно был из удачных. На большой киноэкран вышла драма Ларисы Садиловой «Ничего личного», где Зоя в паре с Валерием Бариновым сыграла главную роль. Сыграла такую бездну одиночества, такую тоску и пронзительность, что работа эта, естественно, не смогла пройти незамеченной – были и награды, и самые восторженные оценки. И теперь – и нет в этом ничего удивительного – все ждут, что следующий ее шаг в кино будет не менее звонким и триумфальным. Впрочем, уж к чему, а к непомерным ожиданиям, как и к бесконечным сравнениям, дочери знаменитых актеров Евгении Симоновой и Александра Кайдановского не привыкать.

Досье «УГ»Зоя КАЙДАНОВСКАЯ, актриса. Закончила ГИТИС. В Театре им. Маяковского играет в спектаклях «Три высокие женщины», «Шаткое равновесие», «Шестеро любимых».Работы в кино – «Дети Арбата», «Многоточие», «Знаки любви», «Ничего личного», «Дом солнца». Замужем, имеет сына.

– Зоя, можно ли говорить о том, что в день рождения вас Бог поцеловал?

– Можно, наверное, уже хотя бы потому, что я родилась в изумительной семье. Хотя маме тогда был всего 21 год, но она уже была безумно популярна и буквально разрывалась между мной и работой, которой день ото дня становилось все больше. Воспитывала меня бабушка, но надо отдать должное маме, если была хоть малейшая возможность, она брала меня на все гастроли, на все съемки. Теперь это вспоминать и смешно, и вместе с тем трогательно: идет спектакль, мама лежит на сцене на раскладушке, бросает в зал какие-то положенные по роли реплики, работает, одним словом. И в это же самое время протягивает мне руку, и я, сидя за кулисами, крепко за нее держусь. А еще так бывало. По ходу спектакля мама трет яблоко. И я прекрасно знаю, что вот сейчас она выйдет со сцены, и я это яблоко съем.

Быть дочерью знаменитых родителей очень тяжело, это такое бремя, которое будешь нести до конца дней своих. Но я все равно счастлива: у меня замечательная мама, лучший отец и потрясающий отчим – режиссер Андрей Эшпай. Нам с мамой так повезло, что однажды он вошел в нашу жизнь и остался в ней. И благодаря ему на свет появилась моя любимая сестра Маруся.

И, конечно же, я безмерно горжусь обеими своими фамилиями: по паспорту я Симонова, а по жизни – Кайдановская. И хотя из-за такого несоответствия документов и действительности у меня масса проблем: то меня куда-то не пускают, то билет берут не на ту фамилию, все равно ничего не хочу и не буду здесь менять.

– В вашем доме, наверное, всегда было много интересных гостей?

– Мама очень дружила с Гундаревой – естественно, Наталья Георгиевна часто бывала у нас. Приезжала к нам Настасья Кински со своим мужем – продюсером Ибрагимом Муссой. Она тогда снималась в России в картине «Униженные и оскорбленные». От той встречи даже фотографии сохранились. А еще был замечательный эпизод, случившийся, правда, не на нашей кухне, а на съемках фильма «Сталкер»: мама поехала к отцу, и меня, полуторагодовалую, с собой взяла. Я была таким симпатичным пупсиком с розовыми щеками – вся съемочная группа умилялась, и мне был торжественно выделен специальный «именной» стульчик. И вот в каком-то перерыве подходит ко мне Андрей Тарковский, а я встаю и иду куда-то. Он берет стул и несет его за мной. Отец тогда очень смеялся, а потом сказал: «Запомни, Зоя, за тобой великий режиссер стул носил».

– А не бывает иногда обидно, не саднит внутри, что вас, человека талантливого, частенько оценивают не саму по себе как отдельно взятую «творческую единицу», а в постоянном сравнении?

– Был период, когда только начинала, все во мне действительно протестовало. Когда в школе училась, так вообще старалась ото всех скрывать, чья я дочь. А вот друзья очень любили козырять моей родословной. И я на них только и успевала шипеть: тихо, молчите, перестаньте. Я не понимала, что их так восхищает. Мало ли, кто чей ребенок. Вот если бы я сама была кем-то – тогда другое дело… А сейчас уже отношусь к этому спокойно, с юмором даже. Понимаю, что, сравнивая меня с родителями, никто, как правило, не хочет меня обидеть. Наоборот, говорят, чтобы приятное сделать. Если же слышу какие-то резкости, то уже к этому готова и знаю, как ответить. Корректно, но жестко. Просто расслабляться нельзя. Нужно работать. И как можно больше. Ну так это ко всем актерам относится.

Мама, например, к подобным замечаниям куда более болезненно относится. Помню, мы выпустили в «Маяковке» спектакль «Три высокие женщины». И вот ко мне стали подходить люди, и у всех такое искреннее и в то же время недоверчивое изумление на лице: «Зоя, а мы не ожидали, что вы сможете так сыграть, да, а вы, оказывается, ничего себе актриса, не уронили честь фамилии». Вот это самое «не ожидали» меня, конечно, резануло. А маму просто из себя вывело, и она еще долго потом возмущалась: «Что значит вы не ожидали? А чего вы, интересно, ожидали?»

– Зоя, вас ведь природа наградила уникальным джазовым голосом. Об эстрадной карьере не мечтаете?

– Как-то не задумывалась об этом. Мне нравится иногда в приятной компании попеть джаз. С тем, кто знает и любит это дело так же, как и я, и может мне аккомпанировать. А создавать группу – значит, нужны песни, а я ни стихов, ни музыки не пишу. Вот если бы мой дед, композитор Андрей Яковлевич Эшпай, что-то для меня написал, можно было бы, наверное, рискнуть. Но есть у меня, впрочем, одна мысль: отец ведь писал изумительные песни, сам сочинял музыку на слова Арсения Тарковского, лучших поэтов Серебряного века. Все эти песни знает мама, и когда отца не стало, она даже сделала специальную концертную программу его памяти. А теперь ей хочется, чтобы все это спела и я. Вот о такой пластинке я действительно думаю часто.

– Какой самый ценный совет вы получили в жизни от мамы?

– Ой, она вообще мне очень много дельных советов дает. И на сцене, когда что-то вместе репетируем. И как ребенка лучше воспитывать. Кулинарные какие-то рецепты все время подбрасывает. Я, правда, готовить не очень люблю, всегда очень долго «раскачиваюсь», собираюсь с мыслями, но уж если начну, то потом также сложно бывает остановиться. Кстати, и с работой то же самое. Я могу долго готовить роль «за столом», но встать и сделать первый шаг на съемочной площадке – это мучительно.

Но самые ценные мамины советы, конечно же, касаются моей личной жизни. Она всегда так говорит: пока ты мечешься, не зная, как поступить, значит, время перемен еще не пришло, оставь все, как есть. Потому что, когда ты действительно будешь готова, ты уже не станешь никого и ни о чем спрашивать, а просто поступишь так, как сочтешь нужным. И чужое мнение тебя уже вообще не будет интересовать. Совета мудрее я ни от кого не получала!

– Аптекарша Ирина, ваша героиня в драме «Ничего личного», – яркий пример того, как не стоит вести себя с мужчинами…

– Это точно, хотя, честно скажу, когда-то я вполне была способна на такие же крайности: рыдать, умолять, разве что не в ногах валяться. Более того, вспоминать об этом мне ничуть не горько и не стыдно – ну да, вот такая я была, что ж теперь поделать. Но сейчас, слава богу, у меня уже совсем другое мироощущение, точнее, иное понимание себя в пространстве и во взаимоотношениях с мужчинами. Однако до сих пор не знаю, что значит вести себя по-женски правильно. Хотелось бы научиться, да уж, наверное, не судьба. В этом деле, видимо, универсальных законов все же нет…

– Совсем скоро у вас начнутся съемки в новом многосерийном фильме Андрея Эшпая, посвященом эпохе Ивана Грозного. И сыграете вы не кого-нибудь, а мать царя, Елену Глинскую. Что это, по-вашему, была за женщина?

– О ней ведь мало что доподлинно известно. В учебниках истории говорится лишь, что в ее недолгое правление на Руси была проведена первая денежная реформа, именно она запретила удельным князьям чеканить свою монету и ввела в стране единую валюту. Но, прочитав сценарий – до какой-то дополнительной литературы пока, увы, руки еще не дошли, – поняла одно: это была страшная женщина, жившая в страшную эпоху. Ее такая жажда власти обуревала… Но я ее немыслимую жестокость объясняю неким инстинктом самосохранения: ведь в то время как было – не нанесешь удар первым, погибнешь сам. Что в итоге и произошло. Но надо понимать, что в этом очень много художественных домыслов. Ведь никто на самом деле не знает, что представлял собой даже Иван Грозный. Одни говорят, что он был образованнейшим человеком, прекрасно изъяснялся на семи иностранных языках, сочинял музыку, и якобы сохранились записи его произведений. Другие уверяют, что он был неграмотным, темным и дремучим и все бумаги за него писали другие. И если уж в его биографии столько темных пятен, то что говорить о его матери, которая умерла такой молодой.

– Зоя, а вы верите в то, что все сделанное или сказанное однажды к нам непременно вернется?

– Рано или поздно, но, безусловно, вернется. По молодости бываешь жестоким и того не понимаешь, что за все придется заплатить. И в моей жизни тому множество доказательств. Поэтому изо всех сил стараюсь вести себя хорошо, чтобы позже самой себе не пенять…